Восхождение к власти: день гнева - Соломон Корвейн

им металлические груди. Мгновением позже наступающий с ужасающей скоростью был отряд разбит стремительным нападением Аурона, что клинком и кулаком искромсал роботов, превратившись в настоящую лавину из гнева и стали.

Тем временем прячущиеся за мешками с песком, за каменными перегородками, статуями и искусственными укреплениями, бойцы Рейха продолжают сдерживать роботопехоту, что не желала отступать, не знала, что такое страх. Прямо посреди их «лагеря» реет воздвигнутое знамя Рейха, которое поставлено, чтобы утвердить, чья это земля. Двуглавый чёрный орёл на багровом, как яркая живая кровь, полотнище, колыхается на ветру и одним видом грозной чёрной птицы внушает в сердца воинов уверенность и храбрость.

Аурон пронёсся подобно косе смерти, выкашивая каждого противника, что попадётся ему на пути, не жалея никого. Его длинный меч только и сверкает в тусклом свете и отражая лики пламени, гудит от переполняющей энергии. Дроны разлетаются на запчасти, немногочисленные пехотинцы раскидываются, будто куклы, размазывая стекло плитку в противно-тошнотворном багрянце.

Наступление захлебнулось. В небесах раздался страшный гул, «хлопанье» лопастей и спустя пару мгновений над площадью устрашающей чёрной дланью зависли массивные вертолёты. Звено боевых машин аккуратно нависло над группой врагов, выбрали цели и изрыгли фонтан раскалённого свинца. Стекло-плитка поднялась стрекочущими гейзерами блистающих осколков, целые роботизированные отделения в один миг сгинули, а люди стали кровавой вспышкой.

«Отходим» - пронеслась команда операторов, отводящая когорты и манипулы из неживых воинов.

Окружившие отряд войска попятились назад, не в силах совладать с такой огневой мощью. Их оружие оказалось ничем перед напором и верой Аурона. Отступающих противников спешат проводить очереди из автоматов и пулемётов, плазменных винтовок и энергетических ружей, что яркими лучами и светоносными вспышками разрезают пространство, озаряя неестественным сиянием истерзанное поле боя, неся страшную смерть жертвам.

- Рубин-1, - зазвучало в ухе Аурона. – Говорит стрела-141, помогли чем смогли. Мы залетели к вам на пару секунд. Далее приступаем к выполнению текущих задач.

- Добро, стрела-141. Спасибо за помощь.

Интенсивность битвы спадает, и враг отходит, чтобы перегруппироваться и снова хлынуть в битву и вцепиться клыками бессильной злобы в бойцов Рейха. Меч «крестоносца» опущен к плитке, которая залита кровью и покрыта странным маслом, образуя липкое покрытие. Через мерцание визоров на исцарапанном и обожжённом шлеме невозможно увидеть печали и скорби, поселившихся в серебряных глазах, которые с тяжестью смотрят на умирающий город. Отсюда он видит, как здания рушатся, а дворы становятся могилами, он видит, как буйным пожарищем горят фермы и там гибнут его войска… но что ещё хуже – его ухо ловит крики и вопли простых програманн, которые стали жертвами спора двух стран.

- Командир, - воззвали к нему его люди.

Могучая фигура с механическим скрипом оборачивается в сторону подчинённых, с опаской и восхищением посматривающих на него. Грузный человек, лязгая сапогом по плитке на площади устало зашагал к своим и, минуя первые ряды витиеватых укреплений он прошёл в самый центр обороны, где объединились почти все диверсионные группы и ударно-штурмовой отряд «крестоносца».

- Господин, - звучит обращение, полное покорности. – Нужно было ли?

Вопрос прозвучал посреди самых приближённых соратников Аурона, он каждого одарил взглядом безжизненных визоров, но всякий понимает, что за ними таится взор, наполненный тяжестью, решимостью нести правосудие Канцлера.

Отряд находятся в небольшом искусственном амфитеатре, глубиной два метра. В нем расположился основной пункт командования всей наступления, который пару часов назад был центром обороны двора «шпиля», но молниеносным нападением горстки бойцов вражьи силы были выбиты и отброшены.

- Господин, - снова один из бойцов молвит слово обращения. – Зачем вы покинули наш строй? Зачем вы ринулись в пекло войны?

В ответ Аурон лишь вынимает детонатор, блеснувший крошечной коробочкой в его руках, и жмёт кнопку. Где-то вдали раздаётся звучание ревущего взрыва и стона камня с металлом, а затем до амфитеатра доносится звук хруста стекло-плитки, на которую пришлось несколько тон строительного мусора.

- Проклятье! – закричала рация у плеча солдата, спросившего Аурона. – Два здания только что обрушились прямиком на головы противника. Они похоронили под собой как минимум три группы пехоты, отряд киберариев и танки! Как слышите?!

- Слышу вас хорошо, - отвечает ему боец, не видящий жутковатой оскомины на губах Аурона, и тут же снова обращает к нему вопрос. – Зачем? Там же могли быть люди?

- Воин, - загромыхали динамки шлема, разнося басовитый голос по всему амфитеатру. – Мы действуем в условиях острой необходимости, а значит любой метод, принятый нами полезен, да и как ты знаешь, армия живёт одной только необходимостью.

- То есть, те люди не более чем жертва для победы? Их жизни были отданы, чтобы остановить врага в секторе?

- Ох, слава Господу, там не было гражданских людей, - латник указал на клубы пыли, поднявшиеся у края Роея. – Это здания военного назначения.

Несмотря на уважение к командиру, солдаты его боятся и местами презирают. Его былая сущность безжалостного наёмника, которая не знает ничего кроме необходимости и исполнения её, постоянно даёт о себе знать. Душа «крестоносца», выкованная на улицах нищих городов, закалённая в безжалостном наёмничьем разбое и перекованная идеалами Рейха и Канцлера, слишком очерствела и груба, чтобы чувствовать во время войны какое-либо сожаление. Иногда его героизм, пылкая вера и жажда справедливости удивительно перемежаются с хладнокровием и редкой жесткостью.

- Солдаты, - уже мягче взвывает к подчинённым Аурон. – Мы воители Рейха и самого Господа, а посему, всякая нами пущенная кровь — это шаг к торжеству победы над нечестивым противником. Поэтому не бойтесь кровавой битвы и жертв, которых вы несёте, ибо они будут прощены.

И думая, что он подбодрил солдат, технолатник направился к своему заместителю, скрипя бронёй, которого от остальных солдат отличает только красная лента, повязанная на руке у плеча.

- Анджей, - воззвал к солдату мужчина. – Что ты можешь сказать об обстановке? Что нас ждёт?

- Господин Первоначальный крестоносец, нас окружают. Мы выбили противника из центра города, да, но он контратакует. Мы отбили вот уже три атаки. Пока что нам пришлось биться против обычных солдат, дронов и с малым количеством киберариев, но боюсь, что враг хочет подтянуть технику.

- А что там в полях?

- Попытка отрезать врага от города не увенчалась успехом. Мы взяли в мешок и артиллерийское окружение, но вот наши мотопехотные полки и стрелковые батальоны были остановлены бодрой контратакой. Танковые бригады столкнулись с противотанковыми командами и лазпушками, а также вражеской техникой. И пробиться к городу