Не мешайте палачу - Александра Маринина

Гордеев протянул Насте листок.

– На, прочти. Заодно и свою память проверь. Считай, я тебеэкзамен устроил на внимательность.

– Что это? – спросила она, беря протянутый листок.

– Выписка из протокола допроса матери Базанова. Читай,читай.

Настя быстро пробежала глазами по строчкам. Она сразу узналапочерк Короткова – крупный, некрасивый, но очень разборчивый. «Мужчина летоколо сорока, смугловатый, волосы длинные, кудрявые, как у певца, который из«Машины времени». Да, правильно, Макаревич его фамилия, спасибо, чтоподсказали. Только залысины большие. И в очках с затемненными стеклами. Ростаневысокого, ниже Кирочки, а у Кирюши рост метр семьдесят три. Одет хорошо,дорого, но не броско. Кавказец? Нет, не похоже, что он с Кавказа. Кавказцы –они, знаете, вычурные такие, все пиджаки бордовые носят или зеленые, пальто уних длинные, как из журнала мод. В общем… нет, у них очень особенная манераодеваться, а этот мужчина, хоть и смуглый и темноволосый, но не кавказец».

– Вот это номер, – тихо выдохнула она, опуская листбумаги на колени. – Вы меня наповал сразили. Это же тот самый мужчина,которого видели в «России» во время смерти Юрцева.

– Ну, не надо так уж категорически судить, – осторожнозаметил Гордеев. – Тот самый или не тот – нам пока неизвестно, но описанияих очень похожи. Сегодня после обеда сюда придут мать Базанова и некоторыеучастники нефтяной презентации, попробуем сделать комбинационный портрет, потомпокажем его Базанову вместе с несколькими другими и попросим указать наммужчину, который у него деньги пытался разменять. Это пока не твоя забота, этимзанимается Доценко. А ты, деточка, подумай вот над чем: Базанов, конечно, не гигантмысли, совсем даже напротив, но какая-то элементарная логика в его поступках исловах быть должна. Ну самая элементарная, на уровне здравого смысла.Прикинь-ка, в чем он может лгать, а в чем говорить правду, и подумай, что изэтого вытекает и как проверять. К трем часам тебя вызывает Семеныч, значит, доухода зайдешь ко мне и доложишь.

Настя вернулась к себе в комнату, повесила небрежноброшенную на стол куртку в шкаф, включила кипятильник, чтобы сделать кофе, истала задумчиво вытаскивать из своей необъятной сумки те бумаги, которые вчерабрала с собой, когда ездила в министерство к генералу Коновалову, которогоВиктор Алексеевич Гордеев за глаза именовал не иначе как просто Семенычем.Внезапная вспышка ярости ослепила ее, и Настя принялась с ожесточением рвать ивыбрасывать в корзину длинные листы распечаток с разными списками и таблицами,которые она так старательно и любовно составляла дома на компьютере. «Дура!Безмозглая идиотка! – шептала она исступленно, раздирая пополам очереднойсвернутый в рулон длинный лист. – Почему ты об этом подумала только вчера?Ты должна была догадаться, что это нужно проверить в первую очередь. В первуюочередь ты должна была убедиться, что жертвы палача – из числа фигурантов,которых отрабатывали по делу, но что-то не срослось, не связалось. А ты сочла,что это наверняка так и есть, и уже на этом выстроила свою версию о работникемилиции, который решил сам вершить свой суд. Самонадеянная кретинка! Две неделиушли впустую, две недели выкинуты на помойку. За это время можно было сделатьмассу полезной работы, а ты потратила две недели черт знает на что. Гнать тебянадо с этой работы поганой метлой!»

Гневные слова закончились одновременно с подлежащимиуничтожению бумагами. К этому времени закипела вода в высокой керамическойкружке, Настя сделала себе крепкий кофе, закурила и стала успокаиваться. Руки,правда, еще сильно дрожали и сердце колотилось как бешеное, но злость на самусебя прошла, уступив место поискам рационального. В конце концов, сказала себеНастя Каменская, если бы я не занялась списками личного состава, я бы никогдане узнала, что в ряде областей шла интенсивная смена кадров, которая началасьпримерно через три-четыре месяца после тех преступлений, виновных в которыхсейчас методично уничтожает палач. И если бы я этого не узнала, я не смогла быопределить те области, в которых скорее всего будет действовать этот палач вближайшем будущем. Новая жертва палача говорит о том, что закономерность явыявила правильно. Но, с другой стороны, это означает, что впереди как минимумеще три жертвы. Их надо защитить. Палача надо найти. И каждый из них долженбыть наказан по заслугам. Жаль, конечно, что жертва не из числа фигурантов,потому что это сильно затрудняет ее поиск и охрану. И жаль, что палач можетоказаться кем угодно, не обязательно нашим сотрудником, потому что «когоугодно» намного труднее отследить. Но по крайней мере понятно, на какойтерритории он будет действовать. Конечно, не наверняка, но с большой степеньювероятности…

В начале марта за городом было удивительно хорошо. Морозыослабели, ртуть в уличных термометрах ночью не опускалась ниже минус восьмиградусов, а днем поднималась до нуля, но снег, в городе превращавшийся вкоричневую грязь, в Подмосковье еще радовал если и не девственностью, то, вовсяком случае, чистотой. Сегодня Григорию Валентиновичу Чинцову предстоялаочередная встреча с новыми хозяевами. В тот раз, когда Сергей увидел на улицеженщину – родственницу Павла и Чинцов из-за этого вынужден был добираться доместа встречи на такси, были оговорены лишь общие намерения и условиясотрудничества. Услуги Голубцова требовались на этот раз не для того, чтобывыбить из игры соперников, а для того, чтобы привлечь на свою сторону отдельныеполитические группировки и, соответственно, поддерживающий их электорат. Такимобразом, лозунг, под которым Григорий Валентинович должен был отныне плестисвои любимые интриги, звучал так: «Иди под наши знамена, а то хуже будет».

Информация о том, что «убойное» интервью АлександраРатникова было организовано именно Чинцовым, просочилась к его новым хозяевам,и Григорий Валентинович понимал, что его считают человеком достаточномогущественным и изворотливым. На него очень рассчитывают. А что он можетреально предложить? Увы, ничего. То есть ничего такого, чего не могут и другиеопытные в подобных делах люди.

Сережа и Николай выследили родственницу Павла сначала толькодо ее дома. Когда на другой день она куда-то отправилась, они ее потеряли вметро. Идиоты! Привыкли в последние годы только на машинах разъезжать, забылиуже, что такое московское метро в «часы пик». А близко к ней подходить нельзябыло, она же их в лицо знает, в Уральске чуть не полчаса за их столикомпросидела, разговоры пьяные разговаривала. Потом-то они ее, конечно, достали,от дома до здания ГУВД на Петровке довели и в тот же день выяснилось, что онавстречается с Павлом. Но Сауляк, прохвост эдакий, их заметил и попыталсясбежать. Ночь провел у Анастасии, или как там ее зовут на самом деле, а утромвсе-таки оторвался от наблюдения. И скрылся неизвестно куда. Почти две неделиСережа и Коля за женщиной ходили, но к Павлу она их так и не привела. ТеперьЧинцову понятно, что Сауляк спрятался далеко и надолго. Не найти его. И надеждуна эту женщину пришлось оставить. Судя по тому, куда она каждое утроотправляется, она работает в Главном управлении внутренних дел Москвы. Чтообщего у нее с Павлом? Впрочем, родственница – она и есть родственница, иникакого значения не имеет, где она работает. Все равно понятно, почему она сним встречается. Плохо только, что задействовать ее нельзя, даже если она такаяже, как и сам Сауляк.