Невеста плейбоя - Сьюзен Донован

– Черт… Скажи мне адрес, Кристи.

Но вместо ответа он услышал хихиканье, а потом визг тормозов и нечленораздельные проклятия.

– Кристи, слушай меня внимательно. Сосредоточься на том, что я тебе говорю. Я нашел Митчела Бергена. И забрал у него пленку. На этой пленке записано все, что нам нужно, от первого до последнего слова. Саманта Монро сама признается в том, что Джек Толливер нанял ее, чтобы она сыграла роль его невесты до выборов. Ты все угадала правильно, понимаешь? Все так и было! Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Вот че-ерт. Я поехала на тиви… телестудию.

– Нет! Останови машину и жди меня! И быстро отвечай, идиотка чертова, где ты находишься?

– Я проехала Десятую улицу и собираюсь повернуть на Колледж-авеню. Вот ща-ас поверну налево.

– Стой! Колледж находится направо от Десятой!

– Да ты что-о?

– Останови машину, слышишь? Выйди из нее, встань на тротуар и жди меня. Я сейчас приеду.

– Привези на-аручники…

Брендон вдавил педаль газа, но город есть город, и он продвигался вперед не так быстро, как ему хотелось бы. Подъезжая к пересечению Пенсильвания-стрит и Огайо, он увидел очень странное зрелище: маленький красный «ниссан» двигался на север по улице с односторонним движением, которая вела строго на юг.

Машину он узнал сразу – Кристи очень гордилась своим автомобилем. Пока Милевски хлопал глазами и ловил ртом воздух, «ниссан» вылетел на тротуар как раз перед зданием издательства «Индианаполис стар». Прохожие с воплями бросились в разные стороны, но Кристи, похоже, все было нипочем. Машина продолжала двигаться. «Ниссан» снес пару киосков и автоматов для оплаты стоянки, а потом ткнулся передним бампером в кирпичную стену здания и, наконец, замер.

Брендон круто развернулся в совершенно не предназначенном для этого месте. Подъехал поближе и увидел, что движение на улице было парализовано: водители, высунувшись из машин, глазели на место происшествия. Милевски бросил автомобиль посреди дороги, чтобы иметь возможность сбежать как можно быстрее. Он пробирался к тротуару, лавируя между людьми и машинами, и тут дверца красного «ниссана» распахнулась и появилась Кристи. Она была совершенно целой, но ее шатало, рот был перемазан слюной и кровью, и она заливалась истеричным смехом, тыча пальцем в раскиданные повсюду газеты. Брендон схватил женщину за руку и потянул за собой, прочь от быстро собиравшейся толпы. Тут, к его ужасу, распахнулись двери издательства и на улицу выскочили два парня с фотоаппаратурой.

– Кристи! – прошипел он, заглядывая ей в лицо. – Пойдем скорее. Шевелись же!

– Эй, слушайте, а это, часом, не Кристи Скоэн, ведущая с телевидения? – Один из фотографов перестал щелкать камерой и уставился в их направлении. – Эй, парень! Это Кристи Скоэн? Чего она наглоталась? Или ширялась?

– Вы ошиблись! – Брендон уже дотащил вяло передвигающую ноги Кристи до своей машины, сунул ее на заднее сиденье и поторопился покинуть место аварии.

Да, потом ему скорее всего придется предстать перед судом за пособничество в разбое, повреждении имущества и всем остальном, потому что погром Кристи устроила исключительный и полиция доберется до нее довольно быстро. Но сейчас часы показывали шестнадцать часов сорок минут, и у них все еще остается время, чтобы выпустить пленку в эфир. И надо сделать это до того, как журналистку сцапают представители правоохранительных органов, потому что у них разговор коротким не бывает.

– Во сколько ты должна быть в студии, чтобы успеть выйти в эфир с шестичасовыми новостями?

Кристи молчала, глядя в окно.

– Кристи! Сколько у нас времени?

– Никогда не думала, что в городе столько деревьев… – пробормотала женщина. – А где моя машина?

– Кристи, слушай меня! Ты должна сосредоточиться!

Кристи молчала, и Милевски подумал было, что все его усилия напрасны и до ее затуманенного лекарством мозга слова так и не дошли. Но через минуту Кристи повернула к нему распухшее лицо и, кривя рот, спросила:

– Так что сказала эта рыжая сука своему бывшему мужу?

Сэм сидела на кровати и расстраивалась, глядя, как Монти ныряет в шкаф за очередной вещью. Все напрасно, думала она. Ни одно платье, ни один костюм уже не сидят так, как надо. Это немыслимо! Доктор сказал, что ее беременности всего одиннадцать недель, а она выглядит так, словно это пятый месяц! Точно, когда она носила Лили, то начала полнеть как раз на пятом месяце. Но сейчас все по-другому. Саманта отогнала мысль о том, как именно она будет выглядеть к концу срока. «Наверное, моя толщина сравняется с ростом. Буду кататься шариком». Она вздохнула.

– Может, это? – Монти извлекла из шкафа черную юбку и белую блузку с кружевами.

– Слишком строго.

– Тогда это? – Следующим из шкафа показался шоколадного цвета костюм с темно-вишневым шитьем.

– Я надевала это в вечер первых дебатов.

– Да никто уже и не помнит!

– Нельзя. Кара сказала, что на публичных выступлениях нельзя появляться два раза в одной и той же вещи. А кроме того, это шерстяной костюм и мне будет в нем слишком жарко… Я беременна, ты помнишь? Я беременная незамужняя женщина. Нет, лучше так – бездомная незамужняя мать пятерых детей.

Монти уставилась на подругу и явно хотела что-то сказать. Потом сдержалась, вздохнула и опять нырнула в шкаф.

– А как насчет этого?

– Да кому какая разница, во что я буду одета? – Саманта взяла шифоновое платье цвета мха, которое Монти сняла с вешалки. – Телевидения там не будет. Джек просто должен произнести очередную речь. Так что и это сойдет. Оно совсем не новое, но мне будет в нем удобно.

Саманта надела платье и подходящие туфли. Монти застегнула молнию на спине. Потом вдела подруге в уши серьги с зелеными бусинками. Саманта разыскала в шкафу объемистую бежевую сумку с короткими ручками и встала, держа ее перед собой и прикрывая живот.

– Так нормально? – спросила она у Монти.

– Все очень хорошо, Сэм, – ответила та, с нежностью глядя на подругу. – Просто замечательно.

– Мама! Мам! – Голос Грега донесся из коридора, и в нем звучала паника. – Включай скорее Десятый канал! Скорее!

У Саманты сжалось сердце. Что могло случиться? Вдруг Джек попал в аварию? Монти подскочила к деревянной стойке, где за резными дверцами прятался телевизор и прочая техника. В комнату влетели Лили, Грег и Дакота.

В молчании они смотрели на диктора, который читал анонсы шестичасовых новостей.

– По-моему, мы в полной жопе, – сказала Лили.

Брендону было очень нелегко смотреть на происходящее. Он искренне жалел Кристи и очень переживал за нее. Гримеры умоляли ее убрать марлевые тампоны, лежащие за щеками: они деформировали контур лица. Но Кристи категорически отказалась. Она заявила, что лучше пусть зрители увидят толстощекую ведущую, чем Кристи Скоэн, с подбородка которой будет капать кровь. «Я вам что, граф Дракула?»