Спят усталые игрушки - Дарья Донцова
Шрифт:
Интервал:
– Все ужинали в семь, а ей дали еду раньше, думаю, околополовины седьмого. Наверное, тут же и заснула, а сейчас скоро два часа дня.Почти пятнадцать часов прошло! Хотя, не знаю, может, она всегда так многодрыхнет!
Зайка с удивлением покосилась на девушку, а СерафимаИвановна вскрикнула:
– Немедленно зовите врача, такой глубокий, непрерывный сонможет свидетельствовать о поражении головного мозга. Она падала?
Марья Сергеевна беспомощно погладила внучку. Светлана пожалаплечами:
– Не знаю!
– Хорошая же вы мать, – не выдержала Зайка.
– Я не… – завела Света, но, получив от меня пинок,заткнулась.
Ольга вытащила телефон и вызвала «Скорую помощь».
Марья Сергеевна осторожно поправила подвернутую ручку иприкрыла девочку пледом.
Врач приехал быстро. Помахивая железным ящичком, он вошел вхолл, огляделся по сторонам и почему-то скривился. Потом процедил:
– Где больная?
Мы с Зайкой проводили его к Верочке. Доктор вошел внутрькомнаты и велел:
– Всем выйти, кроме матери.
– Но… – начала Зайка.
– Всем вон! – жестко приказал эскулап.
Мы оказались в коридоре. Марью Сергеевну внезапно затрясло.
– Уведи ее в гостиную и дай чаю с коньяком, – распорядиласья.
Ольга потащила несопротивляющуюся старушку по коридору. Тутдверь комнаты приоткрылась, и доктор спросил:
– Молоток есть?
Недоумевая, я сбегала в кладовку и притащила инструмент.Через минуту «гиппократ» потребовал:
– Теперь плоскозубцы и напильник, а еще лучше шило.
– Что вы делаете с несчастным ребенком? – завопила я, влетаяв комнату.
– Ничего, – спокойно ответил врач, – у чемодана замокзаклинило, не открывается.
Кое-как он все же справился с замком и принялся отламывать«носики» у ампул. Иголка ткнулась в худенькую попку, я невольно вздрогнула, ноВерочка даже не шевельнулась.
– Интересно, интересно, – бормотал педиатр, щупая пульс намаленькой, тощенькой ручке, – как будто бы здорова, а не реагирует. Ну надо же,прямо Спящая красавица, словно заколдованная.
И он снова принялся щелкать пальцем по ампуле.
– Не надо, – тихо сказала я, – кажется, я знаю, что с ней.
Помочь в этой странной перепалке мог только профессорМельниченко. И я, забыв переодеться, как была в грязных джинсах и мятомпуловере, помчалась на факультет психологии.
Андрей Николаевич читал лекцию, и я вынужденно просиделаоколо полутора часов на подоконнике в коридоре. Освободился он только вполовине шестого. Но, нужно отдать должное Мельниченко, ехать согласилсямгновенно, даже не спросив о сумме гонорара. Впрочем, возможно, думал, что язнаю, сколько он берет за визит.
По дороге, как могла, ввела профессора в курс дела. БровиАндрея Николаевича поползли вверх, но слушал он чрезвычайно внимательно, неперебивая, без оханий и возмущений.
Конец рабочего дня не лучшее время для поездок по центрустолицы. Кругом змеились отвратительные пробки, москвичи торопились по домам. ВЛожкино удалось добраться лишь около восьми.
Марья Сергеевна кинулась навстречу. Верочка по-прежнемуспала. Дышала девочка ровно, без всякого усилия и надрыва, но в себя неприходила.
Мельниченко оглядел пациентку и сказал:
– Большое поле работы. Но надо сначала покурить инастроиться на сеанс.
Процесс подготовки занял минут тридцать. В половине девятогопрофессор выставил всех за дверь и приступил к «расколдовыванию».
Домашние собрались в гостиной. Алиска пробормотала,откусывая сладкую булочку:
– Нет, хорошо, что у меня нет детей, от них одна докука.
– Глупости! – влезла Маня. – Дети – цветы жизни!
– На могиле своих родителей, – немедленно отпарировалаАлиска. – Спиногрызы.
– Ужасно эгоистично так рассуждать, – не сдавалась Машка. –Каждая женщина обязана испытать радость материнства, а тех, кто лишен этого,мне лично жаль.
Я так устала, что молча вытянулась на диване, не вмешиваясьв их перебранку. Откуда-то из-за спинки с сопением вылез Фредди и пристроилсявозле меня. От мартышки пахло каким-то знакомым ароматом – горьковатым итонким.
Алиска увидела, что я принюхиваюсь, и захохотала:
– Вылил на себя весь флакон «Коко Шанель».
– Где он его взял?
Балерина радостно сообщила:
– Залез к тебе в ванную и подушился от пуза.
Я только вздохнула. Пропажа пузырька любимых духов в светепоследних неприятностей выглядит сущей ерундой. И все же, ну когда они наконец,Алиска и обезьяна, уберутся от нас? Надоели до смерти! Да и Филя осточертел.
– Где колдун? – вяло поинтересовалась я, чувствуя, какпоследние силы покидают тело.
– Нечего издеваться, – взъерепенилась Алиса, – он поздноприедет.
«Небось на шабаш подался», – подумала я, уже засыпая.
– Даша, – раздалось над ухом, – Даша.
Я машинально села и уткнулась взглядом в лицо Мельниченко. Вкомнате горел только торшер, но даже в его неярком свете видно, как усталпрофессор.
– Который час? – спросила я, еще не совсем проснувшись.
– Три утра или ночи, смотря как вам нравится, – с улыбкойответил Андрей Николаевич.
– Что с ребенком?
– Спит.
Я огорченно воскликнула:
– Неужели ее невозможно разбудить?!
– Да нет, – успокоил профессор, – вы не поняли. Верочкапросыпалась, поужинала и сейчас отдыхает, я вывел ее из транса. Вот хочупопросить вас, разрешите где-нибудь до утра прикорнуть. Домой ехать далеко.
– К сожалению, не могу предоставить отдельную комнату, ноэтот диван в гостиной очень удобный, сейчас я постелю.
– Не надо никаких простыней, – пробормотал Мельниченко,плюхаясь на ложе, – вот только пледиком накроюсь. Уж извините за доставленноенеудобство.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!