1920 год. Советско-польская война - Юзеф Пилсудский

В такой обстановке ген. Розвадовский обращался с просьбой к Пилсудскому ускорить его наступление, начав таковое 15 августа. Но Пилсудский оставил в силе прежний срок начала наступления – 16 августа.

Не будет ошибкой сказать, что к концу 14 августа назревал кризис на всем северном крыле Польского фронта и в центре (Радимин). С нашей стороны необходимо было еще одно усилие, какие-то новые силы, чтобы всю совокупность частных успехов превратить в один общий успех и тем достигнуть частной победы на севере прежде, чем скажутся опасные для нас следствия контрманевра Пилсудского с юга. Вот почему в этих условиях особенно важное для нас условие приобретал поворот двух дивизий 4-й красной армии на Плонск, что означало втягивание ее в фокус общего сражения на р. Вкре, от которого, как теперь читателю ясно, в сущности, зависела судьба всего Польского фронта. Положение 5-й польской армии еще более осложнялось неблагоприятным пока для противника течением сражения под Радимином. Этот узел борьбы привлек уже на себя из Яблонны последний фронтовой резерв – 10-ю пехотную дивизию. Между тем нахождение 10-й пехотной дивизии в Яблонне обеспечивало и фланг, и тыл 5-й польской армии во время ее наступления на Насельск.

На 15 августа ген. Сикорский ставил себе две цели: восстановить положение на р. Вкре, введя в дело все свои резервы, и продолжать развивать удар своим левым флангом (18-я пехотная дивизия, 8-я кавалерийская бригада) из района Сохоцин на Голымин Старый и Пжеводово, т. е. по-прежнему действуя вразрез между внутренними флангами 4-й и 15-й красных армий. Всю конницу при поддержке одного пехотного полка он приказывал выбросить на Цеханов. Для обеспечения Плонска Сикорский мог выделить только один пехотный полк (4-й Поморский) и морской батальон. В дальнейшем предполагалось направить на Плонск следовавшую в распоряжение Сикорского 9-ю кавалерийскую бригаду, первые эшелоны которой к вечеру 15 августа ожидались в Модлине. Ген. Сикорский, вводя в дело все свои дивизии на р. Вкре, спешил любой ценой выиграть сражение, пока на его тылы не успела обрушиться 5-я красная армия. Действительно, днем 15 августа конница противника прорвалась в Цеханов. Спасаясь от нее, командование 4-й армии начало скитаться по различным своим дивизиям, потеряв и без того ненадежную связь с фронтовым командованием. Вследствие этого, с одной стороны, распоряжения фронтового командования стали доходить до 4-й армии с большим запозданием, и выполнение их являлось запоздалым по обстановке, а с другой стороны усилилось тяготение еще свободных резервов фронта к северу, так как армейский резерв 15-й армии – 33-я стрелковая дивизия – получил задачу выбить противника из Цеханова.

15 августа бои на р. Вкре стали принимать неблагоприятное для 15-й армии течение. Противник потеснил ее на всем фронте в целом ряде чрезвычайно упорных и кровопролитных боев. К концу 15 августа фронт 5-й польской армии проходил по линии железной дороги Млава – Модлин, на участке Сонек, Сверже, затем он круто заворачивал на юго-запад и восточнее Боркова перекидывался на линию Менкоцин – Студзянка – Цегельня. В результате боевого дня дивизии 15-й и 3-й красных армий были отброшены на левый берег р. Вкры. Только 6-я стрелковая дивизия (3-я армия) продолжала еще упорный бой на линии северных фортов Модлина. 4-я красная армия в этот день группировалась следующим образом: 12-я стрелковая дивизия вела частные бои с небольшой группой подполковника Габихта в окрестностях Лаутенбурга. Главные силы III конного корпуса занимали район Серпец, выдвинув сильные отряды на Бобровники, Влоцлавск и Липно. В тылу за ним находилась 53-я стрелковая дивизия. 18-я и 54-я стрелковые дивизии сосредоточились в районе Рационжа. Таким образом неоспоримо, что 15 августа противник на р. Вкре добился частного успеха, но он был непрочен, пока на фланге и в тылах 5-й польской армии продолжала висеть 4-я красная армия. Вторично счастливый случай раскрыл в этот день наши намерения противнику. Под вечер его радиостанция перехватила приказ командарма Шуваева 18-й и 54-й стрелковым дивизиям о наступлении на Плонск, согласуя свои действия с фронтальным наступлением 15-й красной армии. Далее Шуваев приказывал 53-й стрелковой дивизии остаться в районе Бежунь, Серпец, чтобы обеспечить наступление на Плонск с севера, а на III конный корпус возлагалась та же задача в районе Липно – Влоцлавск на случай активных действий противника со стороны Торна, т. е. это были те самые распоряжения, которые, как мы знаем, были отданы Шуваевым еще 14 августа.

Эти сведения ставили 5-ю польскую армию в чрезвычайно трудное положение, так как она на р. Вкре ввела в дело все свои резервы. Самый Плонск не представлял решительно никаких выгод для обороны. Правда, Сикорскому было обещано новое подкрепление в виде 8-й пехотной бригады (из состава 2-й армии), но этот резерв мог прибыть в Модлин не ранее рассвета 17 августа. Ген. Сикорский по этому поводу пишет: «Быстрое и последовательное использование нашей тогдашней слабости на левом крыле армии даже двумя вышеуказанными красными дивизиями повело бы к уничтожению слабого нашего заслона в Плонске и привело бы в начале завязки нового боя сначала две, а позднее, в случае точного исполнения приказа командования Западным фронтом, шесть неприятельских дивизий на тылы польских войск, связанных фронтальным боем с 15-й и 3-й красными армиями. Наступление 4-й красной армии и III конного корпуса, согласованное с действиями 15-й и 3-й красных армий и связанное с фронтальным наступлением 16-й красной армии на Варшавское предместье, могло дать поистине решающие результаты для сражения на Висле».

При известии об опасности, грозящей 5-й польской армии, командование Северным польским фронтом (ген. Галлер) предполагало ограничиться успехами, достигнутыми на р. Вкре, оставить там заслон, а главные силы 5-й польской армии повернуть в сторону Плонска. Но командование 5-й польской армии стремилось к развитию своего успеха, который оно хотело закрепить взятием Насельска, невзирая на опасность, грозившую ему со стороны Плонска. Это решение Сикорского было поддержано ген. Вейгандом и повело к чрезвычайно оригинальному положению на участке 5-й польской армии 16 августа, к которому мы и вернемся дальше, а теперь обратимся к событиям на прочих участках обширного поля сражения.

В районе Радиминского участка по-прежнему неблагоприятно для нас продолжало сказываться отсутствие общего руководства на поле сражения. Здесь 15 августа была предпринята сложная перегруппировка, имевшая целью освободить 21-ю стрелковую дивизию, которую командование 3-й армии пыталось притянуть опять на северный берег р. Зап. Буг для действий против Згержа, причем эта дивизия должна была на 90° переменить свой фронт на поле сражения. Этот маневр не удался, так как в момент перегруппировки последовала контратака двух польских дивизий (1-й Литовско-белорусской и 10-й пехотной) на основание нашего клина, голова которого глубоко вдалась в сторону Яблонны. В результате упорного боя наши части потеряли Радимин и отошли за р. Ржондску. Последующие попытки их опять взять инициативу в свои руки на этом участке повели лишь к нескольким упорным, но безрезультатным боям.

Такой же неудачей окончились в этот день попытки 17-й и 10-й стрелковых красных дивизий атаковать наиболее сильный участок Варшавского предместья. Энергичная атака 10-й стрелковой дивизии на центральный участок польского предместья против численно сильнейшей 15-й польской дивизии имела своим следствием временный захват красными с. Вянзовна, для отбития которого обратно понадобилось ввести в дело все резервы 15-й пехотной польской дивизии. Эта атака, очевидно, настолько повлияла на психологию ее командования, что в последующие дни, перейдя уже в наступление, эта дивизия действовала вяло и нерешительно. Частный успех на своем участке имела и левофланговая дивизия 16-й армии – 8-я стрелковая. Она на фронте от Карчева до Магнушева вышла на линию р. Вислы, заняла предмостное укрепление противника у Гуры-Кальварии и повела энергичную разведку переправ через р. Вислу.