Война с Големом - Максим Калашников

А у нас — полный социальный и национальный разброд. Каждый сам за себя. Арабы могут яростно протестовать против угнетения соплеменников в любом уголке мира. А нынешние «бывшие русские» будут молчать даже тогда, когда петровых-ивановых-петренок-лукашевичей примутся резать. Чего за примером далече ходить? Вспомните события после распада Союза, когда русских физически истребляли в Чечне и Таджикистане, когда делали людьми «второго сорта» в балтийских «демократиях».

Итак, как единого народа нас больше нет. Общество в России распалось. Оттого у нас невозможны больше миллионные политические партии, политика вырождается в мешанину карликовых партиек, а призывы вроде «Вставайте, люди русские!» падают в пустоту. Теперь, чтобы спастись и возродить великую державу, спервоначалу нужно создать народ заново. Опять постичь науку сплочения людей, поощрить их самоорганизацию.

Почему мы пришли к такому жалкому состоянию? Что стало оружием массового социального поражения, нас уничтожившим?

На то есть свои причины. Развал русских как единой нации был начат династией Романовых при Алексее Михайловиче и при его сыне, Петре Первом. Сначала нас раскололи по религиозному признаку, закрепостив крестьян и породив официальную реформированную церковь. В итоге народ распался на «нации» рабов и господ, а государственная церковь освятила все это, и вместе с государством повела репрессии против старообрядцев — людей гордых, грамотных и независимых. Петр Первый пошел дальше и организовал дворян в особый народ, одеждой и языком отличающихся от остальных русских. Дворяне превратились в нацию европеизированных колонизаторов, гнобивших русских «туземцев» как вздумается. А затем онемеченная династия Романовых (давно потерявшая право так называться из-за фактического пресечения оной) сделала государство самодовлеющим Големом, пресекавшим любые попытки объединения граждан «снизу». Разве что общину на селе сохраняли в целях лучшего контроля. И уже события 1917 и последующих годов показали, что у русских сломлено чувство национального единства.

Семнадцатый год и последующая Гражданская война с беспощадной отчетливостью показали степень распада русского общества. (Не надо пенять на коммунистов: революцию начинали не они). С невероятной жестокостью русские, разбившиеся на враждующие группировки, уничтожили государство и принялись за ожесточенную резню, выказав примеры неописуемого садизма по отношению друг к другу.

Процесс продолжился в ХХ веке. Индустриализация объективно разрушила сельскую общину и переместила русских крестьян в города, где люди стали жить разобщенно. Государство в силу необходимости подчинило себе всю жизнь общества, пресекая всякие попытки самодеятельных объединений граждан. Однако даже при Сталине нас объединяла Великая Цель, национальная мечта. Но после Великой Отечественной пришла другая беда: безверие. Исчезла великая цель, общее дело. Им на смену пришло потребительское общество с его «идеалами». А потребительство плюс крушение идеалов превратили нас в разрозненное «население». Финальным аккордом национально-общественного распада стали убийство СССР и установление россиянского (украинского, молдавского и др.) «самостийных порядков».

Первичным расколом стало разделение русского суперэтноса на так называемых «русских» (великороссов на самом деле), украинцев и белорусов. Достаточно напомнить, что до 1917 года русскими считались все восточные славяне, исповедующие православие. Можно напомнить, как народные массы на Украине в 1918-1920 гг. не пошли за интеллигенщиной, попробовавшей поднять на щит идею самостийности. Но в 1991-м хищная бюрократия все-таки расколола нас на три «глыбы», снабдив каждую опереточными флагами — «бесиком», желто-голубым и бело-красно-белым. Теперь великоросс должен считать хохлов врагами (и наоборот), на белорусов глядеть, как на иностранцев.

Однако и отколотые «глыбы» подверглись превращению в рассыпающуюся труху!

Постсоветские государственности окончательно добили остатки национального единства. Чтобы понять, как это делается, припадем к первоисточнику: гитлеровским планам обустройства оккупационной власти на наших землях. Ибо, как мы уже знаем, наши демократы-реформаторы практически в точности следуют идеям нацистов относительно правления порабощенными славянами.

11 апреля 1942 года Гитлер произнес программную застольную речь относительно участи покоряемых русских. Она очень философична. Ее значение для понимания нынешних процессов огромно.

(ПРИМЕЧАНИЕ: Мое отношение к Гитлеру двойственно. Считая его, с одной стороны, злейшим врагом русских и холодным изувером, с другой стороны, автор рассматривает его как выдающегося полководца и сильного общественного организатора, сумевшего совершить экономическое и социальное чудо в Германии. А потому М.К. с большим вниманием относится к рассуждения А.Г. по общественным вопросам).

Адольф начал с того, что национальное единство и целостность общества достигаются довольно-таки суровым путем: самоограничением и ограничением личности. Невозможно создать нацию и великую страну, позволив каждому делать все, что в голову взбредет. К чему сие приводит, хорошо видно по истории нашей Гражданской войны, где всяк был волен тешить свои страсти и комплексы. Любой, получив силу в виде винтовки, пулемета и отряда сторонников, мог грабить, насиловать, пытать, сжигать заживо или морозить людей, обливая водой на морозе. Поэтому история Гражданки в России читается как развернутый свод изощренного садизма, самого гнусного террора и грабежа. Кажется, люди превратились не в зверей (ибо зверь такого не делает), а в демонов из ада. Чтобы победить зло и снова научить людей жить в обществе, пришлось восстанавливать социальность жесточайшими репрессиями.

«Если людям предоставить полную свободу действий, они немедленно поведут себя, как обезьяны. Никто не сможет вынести то, что сосед зарабатывает больше, чем он сам, и чем дольше люди будут жить в едином сообществе, тем острее будет становиться вражда между ними. Ослабьте узду власти, дайте личности больше свободы — и вы поведете народ по пути декаданса…

Идея человеческой солидарности была силой навязана людям и может поддерживаться только такими же средствами. А потому несправедливо будет осуждать Карла Великого, потому что, исходя из того, что он считал в лучших интересах немецкого народа, он построил всю государственную организацию на основе принуждения. Равным образом Сталин, в последние несколько лет применял к русскому народу меры, очень похожие на те, что использовал Карл Великий… Он реализовал императив необходимости сплочения русского народа в совершенно твердую политическую организацию; не сделай он этого, он, возможно, не сумел бы ни обеспечить достаточно средств к существованию для разнородной массы, которая составляет СССР, ни предоставить ей такие блага цивилизации, как медицинское обслуживание…

…Чтобы удержать господство над народом на землях, которые мы завоевали к востоку от рейха, нам необходимо всеми силами удовлетворить их любое желание личной свободы, какое только они могут высказать, и тем самым лишить их всякой формы государственности и держать на максимально низком культурном уровне.

…На самом деле чем примитивнее народ, тем более возмущается он нетерпимой уздой любого ограничения свободы личности…»