Без пощады - Роберт Энтони Сальваторе

знал это и атаковал человека всей своей силой воли, колотил его, сбивал с толку, обрушил на него всё, что мог. Демон желал изгнания не больше, чем человек желал смерти. И из-за этого у Бревиндона не было шансов на победу... не считая единственного шанса по имени Киммуриэль Облодра.

Киммуриэль поддержал Бревиндона. Киммуриэль возглавил контратаку на Азбиила. Она продолжалась несколько мгновений — целую вечность в царстве чистой мысли. Киммуриэль знал, что сейчас и здесь преимущество не на его стороне, поскольку Азбиил уже занимал телесную оболочку, а Киммуриэль вторгался со стороны.

Затем он перешёл в оборону, скорее поддерживая Бревиндона, чем пытаясь ослабить Азбиила, но оставил одну возможность, надеясь, что демон ею воспользуется.

Духовная битва означала духовную связь, и Азбиил мог воспользоваться ею, чтобы оказаться позади Киммуриэля, в теле самого Киммуриэля. Киммуриэль мог присоединиться к Бревиндону в теле человека, но Бревиндон не мог присоединиться к Киммуриэлю в теле дроу!

Не добившись преимущества, ожидая, что варвар всё равно скоро уничтожит это тело, Азбиил сделал свой ход.

И обнаружил, что Киммуриэль опередил его, ждал его, что дроу специально позволил перенести бой в своё тело.

Азбиил понял свою ошибку, как только полностью оборвал связь с телом Бревиндона. Киммуриэль усмехнулся.

Теперь преимущество было за ним.

Азбиил оставался грозным противником, но Киммуриэль всю свою жизнь изучал разум улья. Для него было естественным находиться в окружении других сознаний. Поддаться этим сознаниям означало безумие, или, скорее, смерть.

Он выжил среди этих сознаний. Процветал среди них.

А теперь с ним соревновалось лишь одно сознание.

Дух Азбиила был духом без пристанища, у которого осталось только два варианта: завладеть телом Киммуриэля или быть изгнанным.

Так что, на самом деле, у Азбиила был только один вариант.

Существование изверга на материальном плане подошло к резкому и продолжительному концу.

Вульфгар подошёл, собираясь уничтожить борющуюся оболочку, но замер — существо продолжало менять черты и цвет по мере развития внутреннего поединка.

Затем внезапно снова стало человеком.

Бревиндон Маргастер завыл от боли, хватаясь за сломанные рёбра, и рухнул, когда покалеченные ноги отказались его держать. На полу он стал корчиться, кричать и биться.

Вульфгар посмотрел на Киммуриэля в ожидании совета, и с надеждой посмотрел на Милашку Чарли.

В обоих случаях его ожидания не оправдались.

Он снова повернулся к Бревиндону, увидел, что мужчина успокоился. Он лежал на боку, правая рука поднялась в воздух ладонью вперёд, пытаясь остановить Вульфгара.

- Прошу, прошу, - умолял он.

Милашка Чарли шевельнулась и села. Только это остановило варвара.

Затем сверкнула вспышка, и последний, первобытный крик, сопровождающий призрачный облик краснокожего демонического эльфа, а затем всё это пропало.

- Бери его, - сказал за спиной Вульфгара Киммуриэль. - Он нам понадобится, но отсюда пора уходить

ГЛАВА 24

Эхо памяти

Стремительно, как атакующая гадюка, выбросив правую руку, Афафренфер перехватил топор за рукоять сразу под лезвием, всего в пальце от своего лица, и его захват был настолько сильным, что он мгновенно остановил удар. Правая нога Афафренфера взметнулась вверх и наискосок влево, затем хлестнула обратно направо прямо над поднятыми руками дварфа и вниз.

Упрямый дварф был достаточно силён, чтобы не позволить монаху вырвать топор у него из рук, но ему следовало просто отпустить оружие, поскольку нажим ноги монаха повёл его вперёд и вниз, руки неловко выгнулись, и Афафренфер ударил правой, вонзив заострённый обух топора в лоб дварфа.

Дварф завыл от боли и упал, оставляя оружие в руках монаха.

Почувствовав приближающееся давление, монах швырнул оружие за спину, закручивая его, и быстро развернулся, чтобы увидеть, как топор чиркнул по плечу второго противника, не нанеся реального урона — дварф повернулся налево, чтобы пропустить топор.

Но этого было достаточно, поскольку атакующий дварф так и не развернулся до конца обратно, и когда он приблизился, нога Афафренфера ударила его прямиком в лицо, заставив запрокинуть голову. Он пошатнулся, и Афафренфер яростно налетел на него, колотя по голове, бросив его на землю.

Афафренфер снова развернулся в последний момент, выхватив брошенное копьё прямо из воздуха, перехватил его и бросил обратно в хозяйку.

Дварфийка тоже упала, схватившись за торчащее из плеча древко.

Монах почувствовал удар в бок и повернулся, но там никого не было.

Только тогда он понял, что это не удар, а арбалетный болт — монах увидел ещё двух дварфов. Один выстрелил и сейчас перезаряжал арбалет, другая нацеливала свой.

Афафренфер приготовился, ощущая боль в боку от глубоко засевшего болта.

Дварфийка выстрелила.

Рука Афафренфера метнулась вверх и наружу, отбивая болт, но движение вызвало сильный приступ боли, когда засевший в теле болт начал рвать внутренности. Монах инстинктивно потянулся к снаряду, затем вскинул левую руку, когда дварф, задетый брошенным топором, снова набросился на него, размахивая молотом.

Монах принял удар, его рука онемела, и контратаковал оглушающей открытой ладонью в лицо дварфа.

Но теперь на него нацелились два арбалета.

Он начал готовиться, затем неожиданно выгнулся, когда в его спину с силой вонзилось копьё.

Дварфийка надавила на него изо всех сил.

Афафренфер посмотрел вниз и увидел остриё копья, вышедшее из живота. Он почувствовал вкус крови во рту. Он поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть два арбалетных болта, летящих в грудь.

Руки не подчинялись приказам. Он не мог поймать эти снаряды, как не мог отразить их или блокировать.

Он только смутно почувствовал, что копьё выдернули из спины, лишь отдалённо осознавал, что смотрит в небо, лёжа на спине, силясь вдохнуть.

Он знал, что должен немедленно встать.

Но...

Бревиндон Маргастер провёл немало распутных ночей в Глубоководье, окружённый множеством женщин и большим количеством выпивки. Став старше, на следующее утро он всегда качал головой, очнувшись от полубессознательности, обхватывал ладонями лицо, которое казалось слишком большим для его тела, и клялся, что больше никогда не станет поглощать столько алкоголя.

Сейчас он чувствовал себя также, только в несколько раз хуже — как будто выпил содержимое каждой бутылки на шумной вечеринке, потом долго его били по голове, а потом без перерыва тыкали в глаза пальцами.

- Просто убей его и покончим с этим, - услышал он женский голос.

Бревиндон открыл глаза — ему потребовалось несколько попыток — и оглядел незнакомую комнату. Он чувствовал затхлость, старую пыль. Где он оказался? Он ничего не понимал, хотя узнал трёх из пяти людей, находящихся в помещении вместе с ним. Женщину, здоровяка, мелкого дроу... все они были