Нуар - Андрей Валентинов

– Рич! Переведи, пожалуйста, господину майору. Силами вверенной мне полиции города Эль-Джадиры этой ночью на пригородном аэродроме задержан находившийся в розыске опасный преступник Лео Гершинин, гражданин Испании… Рич!..

– Bana lütfen Türkçe olarak, – проговорил бывший штабс-капитан, не оборачиваясь. – Ben sadece Konsolosu varlığında sorularını yanıtlayacak [53].

– Без него обойдемся, господин комиссар, о-о-от… – послышалось от двери. – Вы только говорите помедленнее, чтобы я успевал разобрать.

Ричард Грай невольно усмехнулся. По-французски «баритон» изъяснялся с немалым акцентом, но вполне понятно. Интересно, какие еще сюрпризы прячутся в майорском портфеле?

Он все-таки закурил. Присев на подоконник, уставился в мутное, залитое дождем стекло. Сзади о чем-то оживленно переговаривались, «баритон» настаивал, друг Даниэль пытался возражать. Потом оба, сменяя друг друга, принялись задавать вопросы сидевшему за столом, каждый на своем языке. Майор, друг Даниэль, снова майор… Ричард Грай делал затяжку за затяжкой, понимая, что ничего уже не изменишь, никого не спасешь, даже не заступишься. Царь Зверей поистине обезумел, попытавшись преградить дорогу миллионным армиям, стоявшим в одном шаге от вожделенной Победы. Кто простит такое? Кто помилует? Вспомнились слова давно покойного Липки. Его друг был прав, шпионы еще имеют шанс. Кровожадный майор Сонник, мечтающий увидеть предателя и немецкого агента Грая в петле, все-таки предлагает договориться. Qui pro quo! Немного усилий, чуть-чуть компромисса, и нацистский Савл, обернувшись большевистским Павлом, наденет заслуженные ордена и героем вернется на простившую его Родину.

Таким, как Гершинин, прощения нет. Слишком примелькались, фланируя по панели. Лёва-тюлень и так исчерпал весь кредит, успев честно послужить и нашим, и вашим, и тем, которые за углом.

«У красных тысячи штыков, три сотни нас. Но мы пройдем меж их полков в последний раз…»

– Рич!

Чужие пальцы прикоснулись к плечу. Бывший штабс-капитан дернул шеей, резко выдохнул:

– К черту!

Пальцы оказались настойчивы. Снова дотронулись, задержались на миг.

– Господин Гершинин хочет говорить с тобой. Рич!..

Он хотел спросить: «о чем?», но не стал. Затушил окурок в пепельнице, повернулся.

– Скажи, чтобы принесли кофе, друг Даниэль. И пусть откроют форточку.

«И кровь под шашкой горяча, и свята месть… А кто отплатит палачам – Бог весть…»

– Родя! Родион! Объясним им, ты умеешь объяснять. Я чего сюда прилетел? Тросси не шутит, он действительно все уничтожит. Он ненорма-альный, Родя, помеша-а-ался на этом дура-ацком Рейхе. В его Меморандуме – все правда, послеза-автра он сотрет с лица земли Лондон, Париж и Москву. Еще не поздно все оста-ановить, еще не поздно…

– Погоди! – Ричард Грай поморщился. – Я переведу.

Сэндвич и большая чашка кофе пошли на пользу – пластилиновая кукла обернулась человеком, усталым, замученным, но все-таки живым. Голос загустел, набрал силу, взгляд обрел смысл. Лев не мог бороться, но и не спешил умирать.

Бывший штабс-капитан решил переводить сам. Полиглоту Соннику он не доверял ни на йоту. Пристроившийся в торце стола «ажан» уже успел исписать две страницы протокола, хотя сказано было всего несколько фраз.

– Они меня сразу схва-атили, когда я из са-амолета вышел. А у меня письмо из нашего министерства иностра-анных дел, они пра-а-ава не имеют! Мне нужно куша-ать каждые два часа, у меня диа-абет. Скажи им, чтобы мне дали чего-нибудь тепленького, а потом отвели поспа-ать. Я уже ста-арый, Родя! Я бы ввек этим не занима-ался, но граф Тросси в самом деле имеет доступ к какому-то стра-ашному оружию. Земля вста-ает волной, как цуна-ами. Представляешь? Волна от Ура-ала до польской границы, никто не уцелеет!..

– Не спеши, а то я все забуду.

Как ни странно, их никто не перебивал. «Баритон» и комиссар стояли в сторонке, курили, «ажан» молча писал протокол, еще один так же безмолвно разливал принесенный кофе в чашки. Ричард Грай старался переводить слово в слово, прекрасно понимая, что бывшему прапорщику уже ничем не помочь. Он попытался представить себя на этом стуле и невольно содрогнулся. Что он бы сделал? Только одно – молчал бы. Вглухую, до самой смерти, хоть от диабета, хоть от побоев. Все равно выйдет быстрее и с меньшей болью. Но Гершинин – не шпион, а всего лишь профессиональный болтун. Привык – и не может остановиться.

Эх, Лёва, Лёва…

– Они меня спра-ашивали, где это оружие, какое оно. Откуда мне знать, Родя? Про немецкую ра-азведку говорили. Какая ра-азведка? Я журналист, я писа-ал то, что интересова-а-ало людей. Меня никто не может обвинить, я ни ра-азу не солгал. Ни разу! Я не просла-авлял Гитлера, я его фамилию да-а-аже не упоминал. Я честно зараба-атывал деньги, у меня семья, Родя, всех на-адо кормить. И на лека-арство столько средств уходит!..

Лев потел. Лев тяжело дышал. Толстый старый Лев не хотел умирать.

– Родя, ты найди испа-анского консула в Касабланке. Я заявление написа-ал, но его порвали. Нельзя со мной так, я же больной, мне ка-аждые два часа кушать надо. Пусть они с самим Тросси поговорят, он за-автра здесь будет.

– Тросси умер, – не выдержал бывший штабс-капитан. – Кстати, он никакой не граф… Лёва ты бы заткнулся, а? Требуй консула и молчи.

Он оглянулся, ожидая, что бдительный майор вмешается, но Сонник, странное дело, даже не смотрел в их сторону. Пил кофе, разглядывал потолок. Ричард Грай удивился, но тут же понял. «Баритону» не нужен загнанный Лев, его добыча – Родион Гравицкий.

– Умер? – Гершинин изумленно моргнул. – Ка-ак это умер?

Бывший штабс-капитан пожал плечами.

– Так же, как и я. Люди умирают, Лев, ничего с этим не поделаешь. Говорят, ты статью написал о великой победе немецкого оружия на плато Веркор? Прислал бы экземплярчик.

Сказал – и тут же пожалел. Встал, подошел к безмолвному Прюдому, достал папиросы.

– Хватит! Если надо, зовите переводчика.

Комиссар открыл было рот, но его опередил «баритон».

– Можно и не звать, о-о-от… Вы же, Гравицкий, человек опытный, понимать должны. На «высшую меру» подельщик ваш уже накукарекал, о-о-от… Преступный сговор, намерения, факт знакомства с фигурантами. В том числе, между прочим, с вами, о-о-от… В протокол записано, свидетели имеются.

Ухмыльнулся, перешел на французский.

– Господин комиссар! Я, как представитель СССР, требую передачи копий всех документов по делу. На задержании присутствующего здесь подданного Турции Грая пока не настаиваю, но прошу проследить, чтобы он не покидал город.

«О-о-от» куда-то исчезло, да и акцент стал менее заметен. Ричард Грай не слишком удивился. Лекарство из его бывшей аптеки помогло, не иначе.