Искушения и искусители. Притчи о великих - Владимир Чернов

Бизнес родил Рудинштейна. Рудинштейн родил «Кинотавра». Это химера, господа. Как и самый кентавр — химера. Сумеречное наше сознание, ночные кошмары, горячечный бред дня, мы больны, господа. Это химеры слетелись погреться под остывающим сочинским солнцем, улучив момент, пока, откинувшись грузно на Кавказский хребет и медленно поворачивая внимательные глаза, отдыхала война. Химеры слетелись на свой выпускной бал, перед тем как отправиться бродить по земле.

* * *

Кинохимера — зверь мохнатый, но примитивный. Дитя бизнеса, она сделана по рекламному принципу. Снимать химеры я вас научу прямо сейчас. Если хотите. Только денег достаньте.

(И забудьте о вгиках. Вот этого не надо, вы тогда ничего не снимете. Вспомните, как они называли свои изделия: «Июльский дождь», «Жил певчий дрозд», «Зеркало». Господи, о чем это? Все, все. Забыли.)

Первое: название. Берем афишу кинорынка. Учитесь формулировать: «Пьющие кровь», «Кровь за кровь», «Исчадие ада», «Арифметика убийства», «Смерть в кино», «Линия смерти», «Катафалк». («Банду лесбиянок», «Семью вурдалаков» и «Мясорубку» мы уже проходили.) Ясно. Теперь: «Дура», «Курица» и «Кошечка». Это о дамах, вы понимаете.

Второе. Есть такое сексуальное развлечение там, у них, естественно. Платишь деньги, идешь и глядишь в замочную скважину: а за дверью трахаются. Это будут наш метод и средство. Так что нам понадобится половой акт. Каждый частник еще в прошлом году, там, у себя, на «Виктор-Пиктор», трепеща от чувства глубокого удовлетворения и законной гордости, снимал свой первый половой акт, предвкушая, как поразит коллег. Думал, он один такой умный. Коллеги приготовили по такому же акту, некоторые по два. От этого размаха как-то цепенеешь вначале. Но нам сейчас важна не одинаковость режиссерских мозгов, нам важно, что из исключений сложилось правило.

Третье: звезды. Помните: вы живете в мире, где все покупается и продается. В прошлом году за съемочный день звезде давали по 10 тысяч рублей, и она брала. Сегодня мы уже всех их видим на рыночном экране, наших добрых, старых: Смоктуновского, Юрского, Гундареву, Удовиченко, Караченцова, Смехова, Догилеву, Крючкову, Куравлева, Тараторкина, Васильеву и многих других.

Недешево, согласен. А в нынешнем году будет и вовсе запредельно. Но есть хитрость: не давать звездам главных ролей. Пусть радуют зрителя своими популярными лицами, возникая время от времени и как бы намекая на общий могучий интеллектуальный подтекст. Вперед — молодых и безвестных: а) дешевы, б) раздеваются и трахаются практически в любой обстановке. Впрочем, многие любимые народом артистки не уступают молодым. Наконец-то можно поздравить зрителей: мало осталось любимых актрис, которых мы еще не видели голышом.

Четвертое: драматургия. Она, в общем, тоже не больно-то нам нужна. Заказчик уже знает, чего хочет. Его жизнь протекает в разнообразной борьбе, поэтому он любит, чтоб в названии кино было слово «кровь». Или «смерть». Он сугубый реалист, и конечно же, более всего интересны ему способы борьбы. А драматургия в любой афере уже есть. Остается только зафиксировать. Все.

Ну подумайте: он простой бывший советский человек. Какие там у него невиданные желания?! Он вовсе не требует, чтобы купленное им искусство непременно «отражало нашу действительность». Пусть отражает не непременно. И не всю. В общем, как хочет. Главное, чтобы оно отражало представления о жизни заказчика. За его деньги. Требование справедливое. Зато, глядя новое кино, мы прежде всего узнаем, что же представляют собой сами наши будущие хозяева. Новое кино — социальный определитель. Почему нет?

Но вернемся к желаниям заказчика. Судя по кинорынку, желаний у него было три. Первое. Он хотел бы полюбоваться не на одну аферу, а на целый букет. То есть он хочет мафию? О’кей. Он ее получит.

Снимать будем что-нибудь из недавнего прошлого, чтоб уж совсем-то не нарываться. Кино назовем «Линия смерти». Пусть у нас будет тут какой-нибудь наемный убийца, такой советский Люка Брази. Такой невыразительный, с маленькими глазками, в общем, профессионал. Потом девицы. Девицы будут трахаться с клиентами.

— С какими клиентами, шеф?

— С разными, с отвратительными.

— А при чем тут убийца?

— А он это… Ну… Ему велено замочить сутенера этих девиц, такого начальника то ли министерства, то ли ведомства, он девиц подкладывает в койку к своим заграничным партнерам после бани. Но тут Люка прокололся. Жадность фраера сгубила. Мало ему показалось обещанных за дело кусков, он еще и с девицами договорился, будто это он для них, так сказать, эксклюзивно, пришьет их любимого начальника. И они по сусекам наскребают ему на дополнительный колобок.

— Но зачем им-то убивать своего кормильца?

— Да… откуда я знаю?!

— А-а, понятно зачем!

— Зачем?

— Ну, бляди, шеф!

— Молодец! И тут нашего профи за жлобство прихватывает главный плательщик, жуткий мафиози со Старой площади, член ЦК КПСС. Играть будет Смоктуновский.

— ?

— Тут нужна тонкая штучка. Чтоб был обаяшка, интеллигент, со старомосковским выговором, может быть, даже член Политбюро.

— Со старомосковским?

— Да, и чтоб никакого гаканья, это они на трибуне были придурки, а за кулисами — шекспировские персонажи. Не надо вызывать у народа комплекс неполноценности, что ж, семьдесят лет нам недоумки, что ли, лапшу на уши вешали?

— Понятно, а снимет это все, конечно, акционерное общество «Кредо» и привезет к Рудинштейну?..

— Вот-вот. Оно уже и сняло. Но испортили сюжет, шляпы. Жадина-профи у них ровно посреди фильма растворил вдруг пасть и начал шпарить прямо по Новодворской: «В блокаду в Ленинграде дети умирали, трупы на улицах, а начальство жрало ананасы, не-на-вижу!!! Та-та-та-та!» Оказалось, он идейный борец. Я так понимаю, это у режиссера дрогнула рука, вспомнил внутреннего цензора. А у зала, который все это в Сочи увидел, челюсть отпала. Интересно, если купят они «Линию смерти», выстригут идейный кусок или нет? Нет, наверно, народ незатейливый, да и прижимистый, чего ж товар урезать?!

Второе желание было: много девок. Третье: заграница. Можем снять? Да хладнокровно. Можем даже объединить два желания, получится: много девок за границей. Значит, у нас будут сразу: дочь греческого миллионера Ника, итальянская проститутка Роза, сингапурская певичка Медж, китайская официантка Фей-Янь, американка Обри, между прочим, лейтенант полиции, и русская девушка Катя. Все за границей.

— А Катю-то как туда занесло?

— Ветром. Она парашютистка.

— А на кой они вообще-то собрались, девки эти?

— Грабить банк.

— ?

— А что? А! Понятно. Добавляем туда Лулу, взломщицу, но в настоящее время послушницу бельгийского монастыря.

— А к чему греческой миллионерше грабить банк?

— Да, действительно. Ну-у… это будет банк не простой. В этом банке хранится сперма!