Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг - Борис Мегорский

3. В отступлении лутчим полкам и гранадирам всем (отпустя 2 компании вперед) итти назади, а за ними крепкому конному караулу о полумиле или ближе. И в первой день отойти подале, сколко возможно (дабы неприятель не так лехко мог нагнать), хотя с малым и трудом; а в протчие дни итти по воле, смотря по людям и погоде. Також позади себя мосты портить и в некоторых уских местех и засечь. Також оставить назади один баталион, которой бы присматривал назад болных. В протчем все прилагать к целости и безопасности войску (прося у Бога милости), как доброму командиру надлежит.

В 23 день октября 1706 года [1037]

Неудачная попытка осады как под Выборгом была не частым, но и не уникальным случаем. Как упоминалось выше, в 1704 г. корпус И. Р. Паткуля спешно свернул осаду Познани и ретировался из-за угрозы сикурса. В 1713 г. соединенный русско-саксонский корпус обложил Штральзунд, и сикурс ему не угрожал, но поскольку артиллерия от союзников-датчан не поступила, командиру русского отряда генерал-майору П. И. Яковлеву было приказано снять осаду и увести войска[1038]. Отметим, что в 1711 г. осада Штральзунда датско-саксонским корпусом также окончилась ничем; город сдался лишь в результате третьей, на этот раз датско-прусской, осады в 1715 г. [1039]

Проследив поэтапно развитие формальной атаки на крепость, мы рассмотрели установку осадного лагеря, действия артиллерии и ведение траншей. Если на этих стадиях комендант не сдавался, приходилось переходить к следующим шагам. Взятие крытого пути или взятие контрэскарпа – так обычно называлась операция в ходе осады, когда осажденный всходил на гласис и закреплялся у рва крепости. Это был важный этап, поскольку после длительных траншейных работ осаждающий занимал позицию в непосредственной близости от крепостного вала, чтобы на ней возвести брешь-батарею и создать себе плацдарм для дальнейшего продвижения вперед. Эту фазу инженерной атаки также могли называть взятием палисадов, поскольку крытый путь, как правило, прикрывался палисадом, который представлял собой частокол из бревен или брусьев; он служил укрытием для стрелков осажденных и препятствием на пути атакующих. Палисадом прикрывали те участки обороны, где была возможна атака живой силы осаждающего, – во рвах, в горжах (в тыльной части) укреплений и, в первую очередь, на крытом пути.

По данным одного из европейских словарей начала XVIII века, брусья толщиной 7 дюймов и длиной 8 футов вкапывались в землю на 3 фута в глубину с интервалом, позволяющим просунуть между брусьями ствол мушкета или пику[1040]. Палисад устанавливался вертикально либо с наклоном в поле (в сторону противника), чтобы нападающим было неудобно рубить брусья либо набрасывать на них веревку с целью расшатать и вытащить их из земли. Поскольку палисад под воздействием стихий быстро приходил в негодность – бревна сгнивали, – его было затратно поддерживать в удовлетворительном состоянии в мирное время. Чаще палисад устанавливали перед началом осады, а при необходимости – и во время осады, в зависимости от того, как развивалась атака крепости. Например, в крепостном рву Дерпта шведы устанавливали палисад уже в ходе осады, и артиллерия Шереметева открыла огонь «по неприятелю, который около города делал палисады, чтоб им тою стрельбою помешать и той работы делать не дать»[1041]. При обороне Полтавы комендант Келин доносил Меншикову, что осажденным приходилось сооружать новый палисад взамен уничтоженного шведами: «Неприятель шанцами идет по валу Мазуровскому и палит палисад, и против тех вызженых мест ставим другие полисады внизу»[1042].

В крытом пути, под прикрытием палисада, осажденный мог располагать пехоту и артиллерию. Защитники контрэскарпа не только отражали неприятеля в случае приступа, но и вели беспокоящий огонь по ведущимся осадным работам. Мориц Саксонский, основываясь на своем опыте, писал о неэффективности применения большого количества мушкетеров для обороны крытого пути в ночное время: «Солдат, который стрелял всю ночь, естественно, устает, а поскольку его мушкет за это время приходит в негодность, то ту часть дня, которую солдат употребил бы на отдых и восстановление сил, он вынужден тратить на чистку и починку оружия и на изготовление патронов; это обстоятельство, если не уделять ему внимания, способствует развитию болезней и недовольству службой» [1043]. Далее он пишет: «Что касается огня, который осажденный ведет из крытого пути и со стен по рабочим в течение ночи, то он имеет немногим больший эффект, чем просто шум, поскольку солдаты, чтобы не утруждать себя прибиванием заряда шомполом, сыплют порох пригоршнями в ствол и закатывают пулю; а поскольку от длительной стрельбы плечи солдат начинают болеть и поскольку темнота ночи не позволяет офицерам наблюдать за солдатами, они просто кладут мушкет между брусьями палисада и стреляют наугад» [1044]. Поэтому он рекомендовал устанавливать в крытом пути на ночь артиллерийскую батарею, которая бы более эффективно разрушала траншеи и при этом задействовала бы меньшее количество людей.

Боргсдорф был другого мнения относительно сравнительной ценности пушек и мушкетов для целей обороны крытого пути: «Стрелба же мушкетная есть изо всех скорейшая и постояннейшая, и во внезапных нападениях потребнейшая и удобнейшая», – писал он в своей книге «Побеждающая крепость». Одно артиллерийское орудие занимает столько же места, сколько 60 мушкетеров (6 рядов по 10 человек); времени на заряжание и наведение пушки для одного выстрела требуется столько же, сколько для пальбы всех 60 мушкетов. Вывезти с позиции поврежденную неприятельскими выстрелами пушку и поставить на ее место новую в условиях осады сложно и долго, а новые мушкетеры смогут заступить места раненых «без потеряния времени». Если для орудия требовался высокий бруствер, то пехотинцы могли вести огонь непрерывно из-за менее солидных укреплений. Общий же вывод таков: «бывает всегда при осадах болши неприятелей побито от мушкетной стрелбы, нежели от пушечной, и не надлежит того ради мушкетов в крепости уничижать, потому что они меж тем времянем, когда пушки неприятелем помешателства чинить не могут, огненным градом непрестанно действовать, и неприятелем великой вред чинити могут»[1045].