Нечаянный обман - Аманда Квик

— Сейчас мы вместе посмотрим, действительно ли это так прекрасно, как ты говоришь. — Джаред провел ее сквозь толпу любопытных зрителей.

Олимпия задыхалась от волнения.

— Джаред, пожалуйста, я не хочу, чтобы ты из-за меня чувствовал неловкость.

— Я никогда не буду чувствовать неловкость из-за тебя. — Он положил руку ей на талию. — Теперь будь внимательна и делай то, что я скажу. Я же учитель, в конце концов.

— Учитель. — Олимпия улыбнулась, и тут ее подхватила музыка. — Ты самый лучший в мире учитель, Джаред.

На следующее утро Олимпия уже собралась вернуться к работе над дневником, как ей принесли письмо от Деметрии.

» Мадам, мне нужно обсудить с Вами дело, не терпящее отлагательств. Никто не должен знать об этом письме, особенно ваш муж. На карту поставлена жизнь.

Леди Б.«.

Олимпия похолодела. Она поспешно выбежала из дома.

— Вы уверены в этом? — спросила Олимпия. Она в напряженной позе сидела на голубом диване с золотым рисунком. Слова Деметрии повергли ее в ужас, хотя и были полной неожиданностью.

— У меня много источников информации, я все проверила и перепроверила. — Гнев и страх затаились в прекрасных глазах Деметрии. — Все точно: Чиллхерст вызвал моего брата на дуэль.

— О небо, — прошептала Олимпия. — Этого я и боялась.

— Вам-то не о чем беспокоиться. — Деметрия резко повернулась от окна. — Бояться надо мне: ваш муж хочет убить моего брата!

— Деметрия, успокойся. — Констанс налила себе чая из серебряного чайника и потянулась за сахаром. Даже неискушенному наблюдателю было ясно, что в гостиной Деметрии она чувствует себя как дома. — Паникой ты ничего не добьешься.

— Тебе легко говорить, Констанс, ведь не твоего брата собираются убить.

— Я понимаю. — Констанс многозначительно посмотрела на Олимпию. — Но еще не все потеряно. Леди Чиллхерст обеспокоена не меньше твоего, и я уверена, она захочет нам помочь;

— Если все это правда, мы обязаны предотвратить дуэль. — Олимпия уже полностью овладела собой и пыталась мыслить логически.

— Но как? — Деметрия металась от окна к окну, словно птица, пойманная в золоченую клетку. — Мы не знаем ни времени, ни места, где она должна состояться. Такие вещи держатся в секрете.

— Возможно, мне удастся все выяснить. — Олимпия встала и прошлась по комнате. Она лихорадочно соображала, что можно предпринять.

На карту поставлена жизнь Джареда, и виновата в этом только она.

— Вы полагаете, что сможете узнать день, час и место, хотя даже мне с моими связями не удалось этого сделать? — удивилась Деметрия.

— Это не так уж и сложно, — примирительно ответила Олимпия. — Мой муж человек строгих правил и привычек.

— Что верно, то верно, — фыркнула Деметрия. — Заводная игрушка из музея механики Винслоу.

— Вы не правы, — вежливо остановила ее Олимпия. — Он предпочитает заранее планировать свой день. И если он что-то решил, то это обязательно будет отмечено в ежедневнике наряду с другими делами.

— Дева Мария! — Глаза Констанс расширились от изумления. — Деметрия, она совершенно права! Как нам это раньше не пришло в голову? Ведь Чиллхерст раб привычек:

Естественно, в его записной книжке отражены все подробности.

Деметрия во все глаза смотрела на Олимпию:

— Полагаете, вам удастся заглянуть в ежедневник?

— Думаю, да. Но главное другое. — Олимпия попыталась как можно яснее выразить свою мысль:

— Главное — не допустить саму дуэль.

— Может быть, стоит обратиться к властям? — неуверенно предложила Констанс. — Нет. Дуэли запрещены законом, поэтому дело может кончиться арестом и Чиллхерста, и Джиффорда. И разразится грандиозный скандал.

— О Боже, — выдохнула Деметрия. — Бомонт придет в ярость! Он оставит Джиффорда без гроша.

Олимпия нетерпеливо постукивала пальцами по спинке дивана.

— Чиллхерст тоже не скажет мне спасибо, если я буду причастна к его аресту. Нужно найти другой выход. Вы не пытались отговорить Джиффорда?

— Разумеется, пыталась! — Складки бело-голубого одеяния Деметрии негодующе взметнулись, точно вторя ее словам. — Он вообще не сказал ни слова о предстоящей дуэли и не пожелал прислушаться к моим словам о том, что Чиллхерст скорее всего всадит пулю ему в грудь.

— Мой муж не собирается убивать ни вашего брата, ни кого-нибудь еще. Он не сторонник преднамеренного убийства, — отрывисто бросила Олимпия. — Он только попытается уберечь себя. Я куда больше опасаюсь, что Ситон убьет .Чиллхерста.

— Ситон не представляет для вашего мужа никакой опасности, — обреченно прошептала Деметрия. — Мне говорили, что победа в таких поединках достается тому, у кого холодный ум и твердая рука. Выигрывает хладнокровие. А Чиллхерст хладнокровен.

— Не правда, — натянуто возразила Олимпия.

— Я хорошо знаю Чиллхерста. Хладнокровие и выдержка не изменят ему, даже если придется обедать с самим дьяволом в преисподней, — сверкнула глазами Деметрия. — Но Джиффорд не понимает этого, он рвется в бой. — Она закрыла глаза. — Он хочет отомстить за меня и никогда не простит Чиллхерсту того, что случилось три года назад.

Олимпия сделала глубокий вдох:

— Ваш брат чрезвычайно горячий и порывистый человек, впрочем, как и все, замешанные в этом деле.

— Более того, — мрачно продолжала Деметрия, — ему не только дорога моя честь, но он еще желает оказать и вам большую услугу, избавив от такого мужа, как Чиллхерст, мадам.

— Чувства вашего брата берут верх над его рассудком. — Олимпия стрельнула глазами в Деметрию. — Хотя это ваша фамильная черта.

Деметрия ответила Олимпии пронизывающим взглядом.

— Джиффорд сказал, вам известно, что мы правнуки Эдварда Йорка.

Констанс недоуменно подняла тонкие брови.

— Это открытие делает вам честь, леди Чиллхерст.

— Благодарю вас, — холодно произнесла Олимпия, — но давайте вернемся к нашей проблеме. Я постараюсь выяснить все подробности и удержу Чиллхерста от дуэли.

— Даже если вы преуспеете в этом безнадежном деле, что с того? — возразила Констанс. — Они перенесут встречу на другой день.

— Если удастся остановить их на этот раз, — Олимпия тщательно подбирала слова, — страсти улягутся, а мы выиграем время.

Деметрия заломила руки.

— Что вы хотите сказать?

— Вы должны убедить Джиффорда сделать шаг к примирению.

— Не получится! — Деметрия в отчаянии кусала губы. — Джиффорд считает Чиллхерста трусом, ведь тот не принял его вызова три года назад, но мне известна истинная причина, по которой Чиллхерст отказался стреляться, и она не имеет отношения к его трусости или храбрости.