И корабль тонет… - Владимир Гурвич

— Я понимаю.

— Значит, берешься? Ты уже один раз обещал, а она все живехенькая.

Ромов снова стал смотреть мимо нее. Наконец он пробормотал:

— Я никого не убивал.

— Ты и миллиона долларов не получал. Как сделаешь, сразу они твои. — Алла вдруг испугалась, что он попросит ее показать эти деньги. Но к Ромову такая мысль в голову не пришла. — Мы договорились?

Сценарист посмотрел на молодую женщину и неуверенно кивнул головой.

84

— Папа, мне нужно с тобой поговорить.

Шаповалов медленно, словно бы делая это с трудом, повернул голову к сыну. Он снова чувствовал себя неважно, сердце щемило, отдаваясь куда-то в лопатку. Как же быстро прогрессирует его болезнь. У него отец тоже умер от сердечного приступа всего за пару минут. И ему было ровно столько, сколько сейчас… Черт возьми, почему он раньше к нему не приходила эта совсем простая мысль.

— Папа, мне нужно с тобой поговорить.

— Прямо сейчас?

— Именно так.

— Что за спешность? Жениться что ли собрался? — Шаповалов произнес эти слова в шутку, сейчас он совсем об этом не думал, его беспокоили совсем другие вопросы.

— Об этом я и хочу поговорить.

Голос Филиппа звучал серьезно и сам он был очень серьезный. Кажется, это правда. Вот дурак!

— И на ком собираешься жениться?

— На Марине.

— Ну, конечно же, на ком еще. — Шаповалов почувствовал едва ли не ярость. Только этого ему сейчас не хватало.

— Ты в своем уме?

— А разве женятся только те, кто теряют рассудок.

— В данном случае это налицо.

Филипп слегка пожал плечами.

— Я, в общем, пришел, чтобы просто тебя проинформировать.

— А как я отношусь к такому браку, тебя не волнует?

— Волнует. Но любое твое отношение не может повлиять на мое решение.

Шаповалов подумал, что ему непременно следует соблюдать спокойствие. Но как его отговорить, не может же он сказать ему, что сам наметил ее на вакансии своей любовницы. И уже трахнул разок ее.

— Послушай, ты должен понимать некоторые вещи.

— Я все понимаю, — заверил Филипп.

— Ни черта не понимаешь! — вспылил Шаповалов. — Ты наследник большого состояния, а она нищая. Можно сказать, побирушка. Она вообще никто, из нее даже актриса не вышла.

— Теперь выйдет, она талантливая.

— Откуда тебе известно?

— Я вижу.

— Ты ничего не можешь видеть, у тебя нет ни знаний, ни опыта. Успокойся, у тебя в жизни будет столько женщин, сколько ты захочешь. И еще ровно столько же. Начнешь и не кончишь.

— Я все сказал. — Филипп направился к двери. Шаповалов, на миг, забыв про боль в груди, едва ли не прыжком преградил ему путь.

— Я не разрешаю тебе вступать в этот брак. Он абсолютно бессмысленен. Уже через полгода ты это поймешь.

— Вот через полгода и посмотрим.

— Нет, так долго мы ждать не будем. Решим все сейчас. — Несмотря на решительный вид, Шаповалов был растерян, он не знал, что ему делать в такой ситуации. Вот бы сказать ему правду о том, что он совсем недавно имел эту девку, снова подумал он. Нет, если он это сделает, то раз и навсегда похоронит свои отношения с сыном. Так что придется молчать. Остается надеяться, что и она тоже будет это делать. Он схватил его за руку. — Я запрещаю тебе жениться на ней.

— Я совершеннолетний.

— Это ничего не меняет.

— Это меняет абсолютно все.

Филипп прав, вдруг подумал Шаповалов. Он не может ему воспрепятствовать. Но и позволить ему жениться на ней не может. Как же поступить?

— У меня к тебе просьба, — произнес сын. — Пристань к какому-нибудь берегу, мы поженимся в первой же мэрии. Очень прошу.

Филипп вышел. Шаповалов не без труда добрался до дивана и повалился на него.

85

Шаронов закончил очередной эпизод сценария и вышел из каюты. На палубе он нашел стул, сел и стал смотреть на безбрежное море. Неподалеку он заметил стайку дельфинов, которая плыла параллельным курсом. Их похожие на торпеда тела выпрыгивали из воды и тут же снова погружались в изумрудную поверхность.

До чего же грациозные животные, они созданы, как еще одна попытка творца приблизить свои создания к совершенству. Но не более того. Лишь человек совершенен, но он совершенен как конечный продукт, он же все еще пребывает на первоначальной, самой дикой стадии своего развития. И нет признаков на то, что он движется в заданном направлении. Вот и его, Шаронова, судьба ярко доказывает правоту этого тезиса. Столько лет он шел по пути, соблазнил по дороге многих других, а сейчас почти в одно мгновение это перестало его интересовать. Значит, прожитые годы оказались бесполезными.

Мысли Шаронова ненадолго перенеслись к жене. То, что еще совсем недавно ему казалось невероятным, за гранью возможного, случилось, он чувствует, как наступило между ними охлаждение. Она не может простить ему отступничество. Но разве это отступничество, он не виноват, что снова вернулся к тому, с чего когда-то начал. Ему все сильней хочется заняться творчеством. У него созрел замысел фильма, это может стать картиной века. Он ощущает, что ему по плечу создать подобный сценарий. Это будет рассказ о нем самом, о проделанной им сложной духовной работе. О заблуждениях и ошибках, о редких прозрениях, о любви к Богу через любовь к земной женщине. Он просто обязан передать свой внутренний опыт другим. И даже не для предостережения, в это как раз он совсем не верит, а для того, чтобы люди сумели бы оценить еще один жизненный маршрут и сверить со своим.

Как хочется, чтобы поскорее завершилось бы это вязкое путешествие. Если бы не сын, он бы бросился прямо сейчас в волны и поплыл к ближайшему берегу. Тем более, ничем не рискует, в случае чего дельфины спасут. Странный выбирает Шаповалов маршрут для своего круиза, они все время курсируют вдали земли. В какой-то момент даже возникает чувство, что кроме воды ничего нет. Почему он так неохотно входит в порты? Словно бы чего-то боится.

Но больше размышлять о владельце яхты Шаронову не хотелось. Мысль снова перенеслась к замыслу фильма. А был ли его уход из кино в совсем другой мир именно походом за столь недостающим опытом? А сейчас обогащенный новым сознанием он возвращается на прежнюю стезю, но уже во многом другим человеком. Раньше он был просто талантливым сценаристом. Профессионалов его уровня немного, но они есть. А сейчас он готов вернуться в профессию совсем с другим багажом, с совершенно новым мировоззрением. Нет, эти годы были не напрасны, он многим обогатился, хотя и не стал тем, кем намеревался стать первоначально. Еще вчера, даже пару часов назад это его беспокоило, даже не пугало, а сейчас радует. Как все быстро в мире, в человеке может кардинально перемениться. Ни одну точку зрения, ни одну позицию или стезю нельзя считать устоявшейся. Теперь он это понимает как никогда ясно. Для истинно творческого человека не может быть никаких границ, ничего данного навеки вечные. Только люди с ограниченным мышлением могут полагать, что вышли на магистральный путь, который ведет к конечному и абсолютному. А на самом деле, это всего лишь духовная лень, стремление не познать истину, а успокоиться, найти под ногами твердое дно жизни. Нельзя, нельзя ни на чем останавливаться, лучше идти по бесконечному кругу, чем причалить на вечную стоянку к какой-то пристани, какой бы привлекательной она не казалась. Вот эту мысль он и должен передать в новой картине, в картине о вечном круге человеческого поиска.