Твоя навеки - Санта Монтефиоре

— Теперь, когда допрос подошел к концу, может, расскажешь мне, как обстоят дела у Тони? — спросил он с улыбкой.

Давид возвращался в свой офис по холодным октябрьским улицам, засунув в карманы руки в перчатках и приподняв воротник от ветра. Он думал о Софии и улыбался. Она не захотела ехать с ним в Лондон, предпочтя остаться за городом в компании своих любимых собак и лошадей. С того самого памятного вечера, когда у Давида в гостях был Гонсало, они с Софией пребывали в состоянии безмятежного счастья. Друзья приезжали и уезжали, но время, когда они оставались наедине, пожалуй, было самым желанным для них: они катались на лошадях, гуляли по лесу и занимались любовью перед пылающим камином в гостиной.

Ему нравилось, как она нарушает привычный режим его работы, являясь в офис и прижимаясь к нему. Его сводили с ума ее прикосновения. По вечерам она лежала перед телевизором, свернувшись калачиком и с наслаждением попивая горячий шоколад с печеньем, пока он читал в маленькой зеленой гостиной по соседству. Ночью она так прижималась к нему, что ему становилось жарко, и он тихонько высвобождался из ее объятий, боясь потревожить ее сон. Если она просыпалась, он тут же обнимал ее и ласкал до тех пор, пока она снова не погружалась в сон. Ей была необходима его близость. Ей хотелось ощущать себя в полной безопасности.

София не виделась и не разговаривала с Мэгги и Антоном несколько месяцев. Дейзи поддерживала с ней связь и даже приезжала пару раз в гости. Она все еще работала в салоне и держала Софию в курсе всех новостей. Дейзи умоляла ее позвонить Мэгги.

— Если ты этого не сделаешь, она решит, что ты стала слишком важной дамой, — сказала она.

Мэгги не выразила ни малейшего удивления, когда узнала о романе Софии и Давида.

— Разве я не сказала, что он соблазнит тебя? — услышала София ее голос на другом конце провода. Очевидно, она курила, потому что до слуха Софии донеслось, как шумно Мэгги затягивается сигаретой. Она всегда закуривала, когда знала, что ей предстоит долгий разговор по телефону.

— Да, именно это ты и предсказала, — засмеялась София.

— Грязный старик.

— Он не старик, Мэгги. Ему всего сорок два.

— Тогда просто грязный, дорогуша, — хмыкнула она. — Ты уже познакомилась с его бывшей женой?

— С печально известной Ариэллой? Нет, еще нет.

— Готовься. Она всегда появляется, когда есть возможность сплести паутину. — Мэгги снова шумно затянулась.

— Мне плевать. Мэгги, я так счастлива! Я никогда не думала, что смогу полюбить снова.

— Человеку свойственно любить не один раз. То, что люди ищут свою половинку, это всего лишь красивая сказка. Я находила, по крайней мере, нескольких идеальных мужчин. Нескольких, дорогая, и все они остались в моей памяти.

— Даже Вив? — отважилась спросить София, вспомнив историю Мэгги и кузена Тони.

— Даже Вив. Он был большой человек, если ты понимаешь, о чем я. Он меня ни разу не подвел... Даже когда мы ненавидели друг друга. Как мужчина он не имел себе равных. Я надеюсь, что ты можешь сказать то же самое о Давиде, — закончила она.

— О Мэгги!

— Ты так простодушна, думаю, что этим ты его и привлекла. Без сомнения, он от тебя без ума. Не теряй наивности, потому что это редкий дар в наши дни, — сухо произнесла она. — Мы с тобой когда-нибудь увидимся? Антон спрашивает о том же.

— Я скоро приеду в город. Сейчас здесь очень много работы.

— Было бы замечательно встретиться перед Рождеством.

— Я попытаюсь.

София зажгла огонь в маленькой гостиной. Когда они оставались в доме одни, маленькая гостиная была гораздо уютнее, чем парадная комната, которая использовалась, только если в их доме было полно гостей. Давид дважды звонил ей, пока она выезжала на прогулку. София перезвонила ему, когда кормила собак. Она так соскучилась по нему! Давида не было всего сутки, но она уже настолько привыкла к его присутствию, что кровать без него казалась слишком большой.

Поленья весело затрещали в камине. София поставила компакт-диск. Давид любил классическую музыку, и она выбрала одну из его любимых композиций — так ей казалось, что он находится где-то неподалеку. Наступал вечер, и свет медленно угасал за окном. София задернула тяжелые зеленые портьеры и подумала об Ариэлле. Очевидно, дом был обставлен и украшен ею, потому что в его убранстве ощущалась женская рука. Давид не относился к тому типу мужчин, которые станут интересоваться шторками-занавесками.

Софии было любопытно, как выглядела его бывшая жена. Давид ограничился лишь тем, что упомянул о ее изысканном вкусе, любви к музыке и хорошем знании произведений искусства. Она была интеллектуалкой. Они познакомились на последнем курсе Оксфорда. До этого ему никогда не приходилось видеть, чтобы женщины устраивали охоту на мужчин. В привычном ему мире, в роли охотников выступали мужчины. Но Ариэлла была не из тех женщин, которые терпеливо ждут от мужчин знаков внимания. Она брала инициативу в свои руки и всегда получала желаемое. Давид сначала не проявил к ней особого интереса, так как ему нравилась девушка с филологического факультета. Но Ариэлла оказалась настойчивой, и они, в конце концов, переспали. Ариэлла не была девственницей и, когда дело касалось секса, вела себя, скорее, как мужчина. Они поженились спустя год, а через семь лет развелись. Это случилось десять лет назад. В другой жизни, как сказал Давид Софии. Детей у них не было, потому что Ариэлла их не хотела. Конец истории.

София не задавала никаких вопросов. Давид был так же тактичен в том, что касалось прошлого самой Софии. Но сейчас, когда София осталась в доме одна, она чувствовала присутствие Ариэллы во всем: в стуле, на котором сидела, в обоях, на которые падал ее взгляд, и невольно подумала об этой женщине. В доме не было ни одной ее фотографии, как можно было бы ожидать. София знала, что развод был громким и скандальным. Ариэлла бросила мужа — по-другому не скажешь.

София начала открывать ящики стола Давида в поисках фотографий или альбомов, которые могли бы пролить свет на его прошлое. Она знала, что он не стал бы противиться ее вмешательству. Со временем он и сам показал бы их. Но она не хотела спрашивать, чтобы не показаться слишком заинтересованной. Нет ничего смешнее, чем ревнивая подруга. И потом, она не ревновала. Ей просто было любопытно.

Наконец на дне ящика буфета она увидела запыленный фотоальбом. София вытащила его, ощутив, какой он тяжелый. Альбом был в кожаном переплете, с одной стороны изгрызенном собакой. Она открыла его посередине, чтобы убедиться, что это именно то, что она искала. Когда она увидела улыбающегося Давида, который небрежно обнимал за плечи красивую блондинку, она закрыла альбом, отнесла его в гостиную и, устроившись на софе с печеньем и стаканом холодного молока, начала просматривать альбом с первой страницы. Сэм и Квид, не сводя глаз с печенья, улеглись у ее ног возле камина, постукивая толстыми хвостами о ковер.

Первые страницы были посвящены Давиду и Ариэлле, когда те были еще студентами Оксфорда. Одна из фотографий запечатлела их на пикнике в горах. Погода была холодной, но все улыбались. София вынуждена была признать, что Ариэлла очень красива. У нее были длинные светлые, почти белые, волосы, бледно-розовая кожа и узкое, несколько угловатое лицо. Она сильно красила ресницы, чтобы подчеркнуть необычный, как у пантеры, разрез ярких зеленых глаз, а на неожиданно тонких губах играла хитрая улыбка. Если посмотреть на каждую черту ее лица в отдельности, то ничего особенного в ней вроде бы и не было, но все вместе выглядело чрезвычайно гармонично. София решила, что эта женщина привлекает к себе внимание только благодаря необыкновенным волосам.