Девочка Дьявола - Анна Хрустальная

Интересно. Если бы Рей узнал, что я ему подсовывала всю эту неделю испорченные тесты, как бы тогда он отреагировал? И почему он за всё это время даже не задумывался о подобной возможности? Неужели был настолько уверен в моей исполнительности и желании от него забеременеть, что и мысли не мог допустить о том, что я его банально разводила.

Но, скорей всего, так и было. Иначе бы мне пришлось использовать все эти тесты под строгим надзором той же Эстер. Хотя вообще не представляю, что бы сказала Стаффорду, узнай он о моей очередной безумной авантюре. Наверное, всё равно бы как-то выкрутилась. Зато какое испытывала в эти моменты чувство превосходства. А сейчас и подавно, пусть и не имея никакого понятия беременна ли я на самом деле или же нет. В любом случае, только я одна имела права что-то решать по данному поводу. И когда захочу, тогда и проверюсь, как и решу дальнейшую судьбу СВОЕГО ребёнка.

***

Опять этот грёбаный кабинет, в который я теперь не могу заходить без определённого напряжения и не испытывать будоражащую смесь почти болезненных эмоций. И опять Стаффорд стоит у окна спиной ко мне. Как всегда безупречный, в совершенно новом костюме (кажется, я ещё не видела его в одном и том же хотя бы раз) бутылочно-зелёного цвета и, видимо, опять в чёрной водолазке вместо сорочки. Волосы уложены, как минимум, пять минут назад. Так и просится всем своим видом на титульную обложку мужского журнала или сразу Форбса.

— Я принесла вам тест, как вы и просили, мистер Стаффорд.

Попытка сказать это как можно более равнодушным голосом почти удалась. Но больше смущало, что он был одет, как на выход, и, когда я приблизилась к его рабочему столу, скосив взгляд вниз к его ногам, убедилась в этом окончательно. На нём были не домашние туфли, а начищенные до блеска и будто только что с витрины кожаные оксфорды.

— И, судя по тону твоего голоса, о результате можно не спрашивать? Как и все предыдущие — отрицательный.

Казалось, он тоже был к этому готов и нисколько не удивился тому, что услышал или собирался услышать.

— Едва ли бы я успела так скоро забеременеть, тем более за пару часов.

Он ответил не сразу, как и не сразу обернулся. Но вначале все-таки обернулся и посмотрел на меня настолько пустым и равнодушным взглядом, что даже мне стало как-то не по себе. А ведь я так настраивалась на эту встречу, готовилась к ней морально все эти часы…

— Тогда можешь попробовать завтра с утра и… на крайний случай вечером. Результаты передашь Эстер.

И это всё? Он пригласил меня только за этим?

— А если опять ничего не будет? — несмотря на то, для какой именно цели я сюда пришла, я почему-то внутренне запаниковала, не желая так скоро отсюда уходить. Даже не сразу положила перед Стаффордом на стол принесённый с собой тест.

— Что ж поделаешь. Придётся ждать ещё три недели.

Он это серьёзно? Он действительно собирается довести свой безумный план до конца, несмотря на то, что с нами происходило все эти дни? Или же теперь он хочет это сделать из чистого упрямства? И даже поведёт меня для этого в специальный центр, если вдруг выясниться, что я по каким-то причинам не могу забеременеть естественным путём?

— А вы что… куда-то сегодня собираетесь?

Так и хотелось ляпнуть — на ночь глядя и без меня?

— Да, Маргарет. Собираюсь. Улетаю в Европу. Хочу немного развеяться. Так что… увидимся снова через три недели. Возвращайся к себе и… Делай дальше то, чем ты там привыкла всё это время заниматься.

Он должно быть шутит. Тогда почему мне не смешно, и почему я паникую ещё сильнее? Он же не выставил меня из своей жизни, не послал куда подальше. Он даже не повысил на меня голоса.

Вот именно. Не повысил и продолжал выглядеть так, будто ему было абсолютно плевать и на меня, и на моё ближайшее здесь будущее.

— Чем привыкла заниматься?.. И чем же? А если… если я не захочу здесь оставаться? Три недели!.. Это же до хрена времени! Я же тут на стенку начну лезть!

— У тебя учёба в колледже и мать, занимающаяся обустройством вашей новой квартиры. Думаю, ты найдёшь чем себя занять. Раньше ведь находила.

Как я ещё не швырнула этим долбанным тестом ему в лицо и не послала куда подальше? Но пробрало меня в те секунды буквально до основания, даже слегка затрясло. Хотя я нашла в себе силы сделать к столу последний шаг и аккуратно выложить тест перед абсолютно апатичным хозяином кабинета, который, к слову, даже не посмотрел на то, что я ему принесла.

— Тогда… приятного вам полёта и отдыха, мистер Стаффорд.

— Осторожней, девочка. — впервые в его взгляде что-то промелькнуло помимо бесчувственной пустоты, уколов меня ледяной иглой где-то под сердцем. — Не делай того, что мне может не понравиться. И не надейся на то, что я могу об этом не узнать.

Похоже, я сама не соображала, что происходило со мной дальше. Как будто после моего ухода из кабинета Стаффорда и его последующего отлёта из Штатов меня буквально огрели чем-то тупым и тяжёлым. Или же перекрыли доступ к кислороду, подключив к какому-то отупляющему источнику из психотропных газов. Я действительно словно находилась под каким-то мощным угаром, время от времени и где-то ненадолго возвращаясь к трезвым мыслям, в которых металась, словно запертая в клетке птичка, то ли в поисках выхода, то ли чего-то другого. Чего именно? Если бы я только знала.

Три недели?

Это явно какая-то издёвка, за которой могло последовать что угодно. А уж с побегом Стаффорда в Европу и подавно.

А вдруг он кого-нибудь там встретит и найдёт? Или того хуже, может у него там живёт ещё один запасной арсенал из отобранных им к такому случаю удобных любовниц. И думать об этом каждый божий день я, естественно, не могла, как и не сходить от этого с ума.

Иногда у меня, правда, возникали просто какие-то безумные идеи, чтобы его как-то вернуть. Но, слава богу, мне хватало ума от них отмахнуться и не дойти до чего-нибудь реально абсурдного. Я и без того успела наломать дров выше крыши. Пора уже как-то браться за ум и действовать по-другому. Разве что выходило это у меня как-то не очень. Я никак не могла собраться и банально не знала, что мне делать. Хотя и могла последовать предложению Рейнальда — заниматься учёбой и жить дальше, как жила до этого.

Вот только жить у меня, как прежде, не получалось. И на вряд ли это можно было назвать житью как таковой. Скорее, медленным угасанием или отуплением, которое могло прерываться ненадолго бурной активностью мозга, а потом снова переходить в пассивный режим. И, кажется, я даже не до конца понимала с чего вдруг решилась переехать на новую квартиру к матери. Просто однажды стукнуло этой идеей фикс в голову, и я зацепилась за неё мёртвой хваткой, будто за спасительную соломинку. После чего через Эстер попросила передать Стаффорду о своём желании, вскоре получив, как ни странно, положительное от него согласие.