Рискованная игра - Джулия Гарвуд

– Уэссон, конечно, вам не обрадовался.

– Это еще мягко сказано! Но нам-то было наплевать. Власти над нами у него никакой. Мы отчитывались перед Моргенштерном, и никем больше. Уэссону до смерти не хотелось делиться информацией, и это здорово обозлило Ника. И поверь, когда он лезет в бутылку, лучше на его пути не становиться! – восхищенно добавил Ноэ.

– Что же он сделал?

– Высказал Уэссону все, что о нем думает. Конечно, ему следовало быть тактичнее, но, так или иначе, Ник припер Уэссона к стенке, и тот признался, что подозревает кое-кого, но ситуация под контролем, чего, конечно, не было и быть не могло. Уэссон накатал рапорт, в котором утверждал, что команда Моргенштерна зря тратит время и деньги налогоплательщиков и что нам с Ником следует вернуться домой и заняться настоящим делом.

– Иными словами, дал вам отлуп.

– Ну да. Только нам было по фигу, что думает и чего хочет Уэссон. Главным было найти ребенка. Пока Ник оценивал обстановку, я отозвал в сторону одного из агентов и вытряс из него все сведения.

– Скажи только, девочку нашли? Вовремя?

– Нашли, спасибо Нику. Хэппи-энд. Один из немногих.

– Но как это случилось?

– Погоди, сейчас объясню. Универмаг опустел. Стояла глубокая ночь, и в здании было холодно, как на Северном полюсе. Уэссон устроил штаб-квартиру в полицейском участке, в двух кварталах от магазина, и поиски человека в сером ни на минуту не прекращались. Мы с Ником стояли на тротуаре под окнами, соображая, что теперь делать. Охранник уже запирал двери и собирался домой, когда Ник сказал, что хочет войти внутрь. Он убедил старика выключить сигнализацию и оставить нам ключи. Мы снова обыскали здание с чердака до подвала и, ничего не обнаружив, ушли. Я сидел за рулем, но гнал машину, сам не зная куда. Пытался собраться с мыслями, как учил Моргенштерн. Помню, как, проезжая мимо больницы, спросил Ника, куда теперь податься, тем более что Уэссон всячески пытался оттеснить нас от расследования.

Ноэ рассеянно улыбнулся:

– Поверишь, Ник ничего не ответил, только сунул в рот жвачку, и тут я понял, что и его мучит то же самое, что и меня. Старается прояснить мозги и выработать дальнейший план действий. И представляешь, оборачивается ко мне и спрашивает:

– А где же кошка?

И тогда мы дружно применили то, что Моргенштерн, возможно, назвал бы ассоциативным мышлением и дедуктивным методом. Почти все дети любят животных, а покупательница упоминала о том, что девочка гналась за кошкой. После этого не составило труда догадаться, что могло произойти. Я летел назад на предельной скорости, но, увидев вывеску отделения неотложной помощи, свернул туда. Мы ворвались в приемный покой, сунули регистратору в нос наши удостоверения, схватили первого попавшегося доктора, который имел несчастье смениться с дежурства, и потащили к выходу. Ник успел сказать только, что он едет с нами и лучше бы ему прихватить стетоскоп.

– Значит, малышка все это время была в магазине? – ахнула Лорен.

– Именно. Кошка спряталась в вентиляционном отверстии, а девочка бросилась за ней и стала пробираться вдоль стены. В такой суматохе никто ничего не заметил. Старая жесть не выдержала, и бедняжка пролетела два с половиной этажа и застряла на карнизе над подвалом. Удивительно еще, как при этом не погибла. Но ударилась головой и потеряла сознание. И поразительнее всего, что кошка от нее не отходила и громко мяукала.

– Но все обошлось, – обрадовалась Лорен.

– К счастью, – снова улыбнулся Ноэ.

– Вы с Ником, наверное, на седьмом небе были!

– Еще бы! Хотя и злились на самих себя за то, что с самого начала не разглядели очевидного. Позволили всем этим разговорам о парне в сером дождевике отвлечь нас от главного. Следовало бы заметить, что отверстие, в которое заползла девчушка, было чуть пошире остальных и что кошка исчезла одновременно с ребенком.

– Зато вы отыскали обеих через несколько часов после своего прибытия, – заметила девушка.

– Да, но будь мы чуть более наблюдательны, потратили бы вдвое меньше времени. Чертовски повезло, что она еще была жива. А если бы истекла кровью?

Лорен поняла, что никакие уверения в обратном не изменят мнения Ноэ о тогдашних промахах.

– В обычных обстоятельствах Уэссон был бы так же счастлив, как все остальные, – добавил Ноэ.

– Но не тогда? – поразилась Лорен.

– Он не чудовище, по крайней мере в то время еще был нормальным, – вздохнул Ноэ. – Но зависть разъедала ему душу. Конечно, он болел за ребенка.

– Но…

– Ник намеренно оставил Джулза в неведении. Ему следовало бы рассказать о своих подозрениях и позволить Уэссону править бал. Хотя я до сих пор рад, что Ник промолчал. Долг платежом красен, как говорится, пусть это и ребяческая выходка. Могу лишь сказать в нашу защиту, что мы были молоды и глупы и плевать нам было на подковерную борьбу и карьерную политику. Впрочем, как и сейчас. Главное – мы с Ником должны были убедиться, что ребенок там. Так или иначе, Уэссон узнал обо всем позже, от самого Моргенштерна, когда мы уже были на пути к аэропорту. Ник доказал, на что способен, но при этом унизил Уэссона, и отныне всякое упоминание о нас – все равно что горсть соли на открытую рану. С той поры мы ни разу не работали вместе.

Лорен задумчиво подперла рукой голову и уставилась куда-то сквозь Ноэ, думая о том, что он только что рассказал. До этой минуты в ней теплилась крохотная неразумная надежда на то, что Ник когда-нибудь бросит работу. Господи, только законченная эгоистка способна мечтать о таком!

– Жизнь не дает никаких гарантий, верно? – вздохнула она.

– Да, и приходится держаться за то, что подвернется. Ник – прекрасный работник, но силы его на исходе. Я вижу это по глазам. Он сжигает себя. И если не найдет какого-то определенного равновесия и опоры в жизни, стресс убьет его. Он нуждается в ком-то вроде тебя. Женщине, которая встречала бы его по вечерам на пороге дома.

– Он вовсе не хочет ничего подобного.

– Возможно, и так, но ему это необходимо.

– А как насчет тебя? – тихо спросила Лорен.

– Сейчас речь не обо мне, – покачал головой Ноэ. – Знаешь, вы с Ником – это что-то! Мне со стороны виднее, уж поверь. И я просек, что с вами творится. Могу и тебя просветить. Но предупреждаю, тебе не слишком понравятся мои слова.

– Что ж, просвещай, – согласилась Лорен. – Переживу.

– Так и быть. Вот каким мне все это видится. Вы с Ником что есть сил пытаетесь приукрасить реальность и спрятаться от нормальной жизни в свою крохотную норку. И не возражай, пока я не договорил, – велел он, как только она попыталась его перебить. – Ник стремится отгородиться от всех, даже родных, уползти в свой панцирь, а при такой работе это огромная ошибка. Ему необходимо чувствовать, сострадать, иначе он просто не сумеет сохранить свою прославленную интуицию и вовремя сосредоточиться. А я замечаю, что он вот-вот достигнет предела, за которым постарается вытравить все личные ощущения по причине того, что считает себя чертовски уязвимым для маньяков и преступников. Тогда ему нечего делать в ФБР. А что касается тебя…