Цена свободы - Сергей Семенов

И Михей сорвался. Он бежал, не глядя под ноги, не понимая, что происходит. В какой-то момент он запнулся за бревно и упал на землю. Поднял голову, огляделся. Вроде бы все то же – голое пепелище, костяки домов. Но будто бы чужое – и место странное, и все не так. Что за ерунда?

– Мишка, – окликнул его Эстет, но парень не слышал. Он брел к тому месту, где когда-то стоял их дом. Ни поленницы, ни погреба, ни сруба. Гора обугленных бревен, почерневшая цепь на месте будки Дружка. Михей бессильно опустился на землю. Слезы рвались на волю.

Ради чего проделан путь в тысячи километров? Чтобы увидеть пепелище на месте родного дома? Ради этого погибли Батя, Ромка и Портной? А в сознание ломились яркие картины – мать у печи, ловко управляющаяся с чугунами, бабка, пасущая козу на лугу за логом. Дружок, виляющий хвостом при встрече. Было, а теперь нет. Сгинуло навсегда. Не воротить.

Нет, что-то не так было в окружающей картине. Парень еще не мог понять, что именно. Но разве это важно, когда весь мир рухнул в один миг?

– Надень респиратор! – крикнула сзади Тайка. Мишка обернулся. Она бежала к нему, размахивая намордником. Но к чему это все? У него дома не фонило. Что за глупости?

– Это не твоя деревня, – задыхаясь, крикнула девушка. – На, посмотри! Ты чего?

Парень вдруг услышал странный звук. То был писк дозиметра. Сзади уже подходили Мороз и Леха.

– Тут фонит, – выпалил Женька. – Мишань, куда нас занесло? Натягивайте химзу, да поскорее. Похоже, аномалия какая-то. Вон у Мишки как башню сорвало.

Парень огляделся и раскрыл рот. Воздух дрогнул, и видение смазалось. Растворились в мареве пепелища домов. Теперь они стояли посреди старой делянки. Приплюснутое серое небо, потрескавшаяся асфальтовая дорога, на которую умудрился посадить «Цикаду» Мороз. Ни родной деревни, ни Бирюсы – ничего. Только сосны под ветром качают кронами да тучи ползут низко-низко.

– Точняк, аномалия, – бросил Эстет, натягивая респиратор. – С курса сбились.

Михей обернулся к девушке. Та застыла, глядя в густеющую темноту меж деревьев. Сделала шаг, другой, третий. И вдруг зажмурилась и стиснула зубы. Тайке было плохо. Парень видел, как девушка побледнела. Ее трясло, будто от холода.

– Что такое? – спросил он.

– Это не аномалия, – покачала головой Тайка. – Это все я.

– О чем вы вообще? – недоуменно глянул на них Мороз.

– Морок, – сказала девушка. – Мишка, это все из-за меня. Не знаю, как так получилось. Я же просила оставить меня там, в Бадарах. Я уже не могу себя сдерживать. Из-за меня вы все здесь погибнете.

Михей взял Тайку за плечи, заглянул в глаза. Он чувствовал, как она вздрагивает. Парень хорошо помнил то вчерашнее ощущение в комнате девушки, когда его словно оглушили. До сегодняшнего дня скрытые способности Таськи помогали им, но сейчас все вышло иначе. Она что-то говорила, но Мишка с трудом понимал ее.

– Там кто-то есть, – Тайка подняла руку, указывая в сторону леса. – Я чувствую. Оно смотрит.

Михей увидел, как она дрожит. И вдруг ощущение опасности передалось и ему, парня охватил страх.

– Женька, полетели отсюда. Валить надо!

– Да ты чего? – развел руками пилот. – Ночь на дворе, сам посмотри. Куда мы полетим? Расшибемся о первую сопку. До утра будем ждать, Мишань, иначе никак.

Михей осмотрелся. Сумерки наползали стремительно, преображая мир, поглощая окрестности. После слов Тайки стало не по себе. В лес идти совсем не хотелось. Видимо, им придется ночевать в самолете.

– В моей ласточке спать будем, – словно прочитал его мысли Мороз. – Надеюсь, не замерзнем.

– Мне кажется, я какое-то строение видел, когда садились, – подал голос Леха. – После ваших рассказов не очень хочется под открытым небом куковать.

– Ну, пойдем посмотрим, что ли, – предложил Евгений. – Может, поудобнее там. А то в «Цикаде» больно-то и не поспишь. Оружие хватайте скорее, а то скоро совсем стемнеет.

Метров через триста – там, где дорога ныряла в лес – и правда нашли полуразрушенное кирпичное строение. Из старых досок развели костер, и вскоре весело затанцевало пламя, отбрасывая на стены корявые тени. Приволокли и положили поваленную ель, загородив ею вход. Вот только дальняя стена здания обвалилась, крыша просела, и через брешь в их укрытие заглядывало ночное небо. Михей опасливо посматривал в темноту – кто знает, что таится в ней. Рассказы девушки поселили в нем неуверенность и страх.

– Дров-то вроде должно хватить, – сказал Мороз, оглядывая кучу старых досок в углу. – Что-то не хочется мне в лес идти.

Здесь словно и не было никакой живности. Она будто чувствовала угрозу, исходящую от этого места. В ночи не раздавалось ни единого звука. Лес стоял притихший и угрюмый. Но после слов девушки Михей точно знал – в чаще таится нечто опасное и страшное.

– Не разбредаемся, – строго наказал парень друзьям. – Нам бы только ночь продержаться.

Может, зря он послушался девчонку? Накрутила его, наговорила всякой ерунды. И теперь Михею тоже казалось, что из густеющей темноты на них смотрит Нечто. Страх подкрался еще ближе – щекотнул, пробежался легкой дрожью по телу. В любом шорохе, в каждом треске сучка парню чудилась угроза. Здесь, в фонящих землях, можно было ожидать любой пакости.

«Вот и прилетели домой», – корил себя Михей, понимая, что рано обрадовался. Мелькнула мысль, что виноват Мороз – сбился с пути, завез их черт знает куда, в какие-то дебри. Но парень тут же погнал ее прочь. Да и при чем тут Женька – если бы не он, вообще бы могли из Бадар не выбраться. Торчали бы там до скончания веков.

Медленно ползли минуты. Спать никто не отваживался – не давало нервное напряжение. Мороз заикнулся было про ужин, но его не поддержали. У Михея словно отбило даже чувство голода. Он вспоминал вечернее видение сгоревшей деревни, и на душе было неспокойно.

Кто же мог так дурачить его и главное – зачем? Кому это нужно? И почему привиделось только ему? Неужели и правда вырвавшиеся из-под контроля способности Тайки так играют с ними? Ночь казалась Мишке черной тушей неведомого зверя, навалившейся на мир и задавившей его. Раньше, до похищения, он так не боялся темноты. Бесстрашно бродил в одиночку на глухариные тока по весне, чтобы добыть мяса, ходил удить налимов в Бирюсе прохладными апрельскими ночами. Но сейчас все изменилось. Каждый шорох в темноте, любое дуновение ветра заставляли вздрагивать и прислушиваться. Это там, в родной деревне, ночь казалась мирной и доброй. А здесь он ее боялся.

– Никак успокоиться не могу, весь на взводе, – ругнулся Мороз. – Чуть ли не секунды считаю. Как бы до утра дотянуть.

– Вот и у меня то же, – кивнул Леха. – Место, что ли, такое.

И снова томительно тянулись минуты. Иногда пламя угасало, но Евгений тут же бросался его подкармливать. Тогда костер разгорался, и друзья чувствовали себя чуточку уверенней. Михей даже провалился ненадолго в дрему, но вдруг его разбудил злобный голос Женьки.