Офицерский штрафбат. Искупление - Александр Пыльцын

Я же, когда узнал, что Аркадий Александрович Осипов официально считался окончившим всего 4 класса сельской школы, сделал вывод, что он был образованнейшим человеком в нашем штрафбатовском коллективе. Ведь уровень образованности каждого человека определяется не тем, сколько классов или институтов прошел или окончил он в своей жизни, а как эта грамотность определяет его полезность делу.

Так же как и культура человека не всегда зависит от его образования или от того, сколько опер он слышал, каких мудреных книг начитался. Скорее это проявляется в том, как он ведет себя в обществе. Мои дед и мама были неграмотными, но я считал их высококультурными людьми, они были весьма авторитетными в той общественной среде, которая окружала их, умели ценить коллектив и контакты с ним, прислушиваться к его мнению.

И своего комбата мы все (может быть, за редким исключением) считали не только умелым командиром, но и человеком высокой культуры. Вот только один пример. Пришедший к нам в августе 1944 года вместо убывшего на высшую должность полковника Осипова новый комбат, подполковник Батурин, не стремился к личным, душевным контактам с подчиненными, как это характерно было для его предшественника. Управлял он батальоном в основном тем, что сыпал взыскания направо и налево. Редко кто из офицеров постоянного состава за время его командования не получил выговора или домашнего ареста. Даже своего заместителя, равного ему по званию, подполковника Филатова он не обошел выговором в приказе по батальону за какую-то надуманную провинность.

Или вот пример, когда комбат Осипов «управлял» подчиненными больше поощрениями. Был у нас командиром роты уже упомянутый майор Тавлуй Павел Семенович, очень добросовестный, весьма общительный офицер, вошедший в комсостав батальона вместе с комбатом Осиповым в мае 1943 года.

Тогда, будучи еще старшим лейтенантом, Тавлуй стал командиром минометной роты. Надо себе представить, какие трудности пришлось преодолевать комсоставу батальона, обновленному более чем наполовину, в период, когда он формировал полноштатный штрафной батальон. А штрафбат тогда впервые заполнялся штрафным контингентом из числа бывших военнопленных и «окруженцев», которые по году-два не держали оружия в руках. И если учесть, что батальону предстояло участвовать в Курской битве — впервые как самостоятельной тактической войсковой единице, — то понятным станет напряжение, которое выдерживал весь комсостав батальона. И не было кучи приказов о наказании нерадивых! Зато вот такая выписка из приказа по батальону о поощрении отличившихся, которую мне любезно предоставил сын Павла Семеновича Василий:

Не бог весть какая награда — карманные часы, хотя в то время и они были заметным приобретением. Тем более речь идет о периоде, когда уже было известно, что эти офицеры представлены к правительственным наградам. Но ведь внимание начальника и его доброе слово не бывают лишними, чем заметно отличался Аркадий Александрович Осипов вообще, а от своего преемника, подполковника Батурина — особенно.

К августу 1944 года, приходу в батальон Батурина, почти иссяк источник массового пополнения штрафбата большим количеством освобождаемых «окруженцев», и батальон снова перешел на боевые действия поротно. Комбат Осипов, уже полковник, показавший умение выполнять самые сложные боевые задачи отдельной воинской единицей тактического масштаба, решением командующего 1-м Белорусским фронтом назначен, как теперь мне удалось установить, заместителем командира 312-й Гвардейской стрелковой дивизии. Умел ценить способных офицеров маршал Рокоссовский.

Под командованием полковника Осипова полки дивизии успешно выполняли боевые задачи и в Польше, и в Германии. Документы свидетельствуют о том, что под личным командованием полковника Осипова советские воины полностью уничтожили вооруженный до зубов немецкий гарнизон в городе Альт-Церштыгель. В апреле 1945 года, за месяц до Победы, полковник Осипов в бою за немецкий город Лебус был тяжело ранен в обе ноги.

Аркадию Александровичу пришлось встретить День Победы на госпитальной койке. И после почти полугодового лечения он получает назначение военным комендантом немецкого города Гюстров. Надо вспомнить, что в то время военные коменданты городов и поселков Германии осуществляли всю полноту власти в поверженной стране, решали вопросы восстановительных работ, обеспечения жителей всем крайне необходимым, в том числе продовольствием, водой, топливом, электроэнергией. Это требовало от них определенной политической, экономической да и психологической грамотности, организаторских способностей. Успешно справлялся гвардии полковник Осипов и с этой необычной для него работой, когда надо было целыми днями быть то тут, то там. Последствия тяжелого ранения сказывались все сильнее.

Дальше пошла уже другая полоса жизни. Как известно, армия сокращалась, многих офицеров увольняли в запас или ради сохранения их в кадрах убеждали соглашаться на должности, ниже достигнутых. Так произошло и со скромным, непритязательным Осиповым. Полковник вначале согласился на должность командира полка (это с замкомдива!), а через полгода — и на должность заместителя командира батальона, хотя и отдельного, хотя и в особую гвардейскую бригаду. Ну, почти как по ходившему тогда в офицерской среде анекдоту:

Нечто похожее произошло в те годы и со мной. В 1948 году я, боевой майор, аттестованный на комбата, да еще со штрафбатовским опытом вынужден был согласиться на должность категории «старший лейтенант» в один из райвоенкоматов Тульской области. Тогда я еще не мог «положительно» отвечать на предложения кадровиков и думать о пенсии: моей воинской службы насчитывалось всего календарных 7 лет!