Чёрная жемчужина Аира - Ляна Зелинская

— Да кто бы знал! Тут таких участков — до самого Альбервилля! — пожал плечами Шарль. — А насчёт Рауля — старый пройдоха, тот ещё железный гвоздь. Он до сих пор всей семьёй управляет и банком. Без него там даже мышь не почешется. А уж слава у него такая, что он меньше чем за пол-луи даже муху с носа не сгонит. И раз он так подсуетился, значит, дело выгодное. Раньше-то он простым ростовщиком был в Альбервилле, которому наш дед сбывал награбленное, но мозги у Рауля есть, недаром же дорос до банкиров.

— Скажи-ка мне вот что: правда ли, что Анри Бернар и Гаспар раньше вместе промышляли грабежом? — спросил Эдгар, вспомнив рассказ старого Нила.

— Ну да. Весёлые были деньки, жаль закончились! — усмехнулся Шарль. — Ходили они под разными флагами, и чёрный в сундуках тоже имелся. Но всё же они больше живым товаром промышляли.

— А я думал то, что дед рассказывал — обычные пиратские байки.

— Да уж, байки! — со знанием дела воскликнул Шарль. — Анри Бернар был капитаном, и с Гаспаром они кораблём напополам владели. И всё больше нелегально рабов перевозили из Роундалы, когда уже королевский запрет ввели на их ввоз. Контрабандой промышляли да и грабили кого, бывало. А кто тогда этим не пользовался? Сам растяпа, коли у тебя добро плохо лежит. А сбывали всё Раулю Фрессону. Думаешь, с каких барышей он свой банк-то основал? Но Гаспар со всеми разругался, а Фрессоны с Бернарами дружат вон, до сих пор. Готье даже хотел свою дочку женить на фрессоновом сынке, да что-то, видать, не заладилось у них. Зато вот мой обалдуй Марсель вчера попёрся назад в Альбервилль к бернаровой дочке! Влюбился, поди же ты, идиот! Вот всадит в него пулю адвокатская морда — поделом ему будет!

Дальше рассказ Шарля Эдгар не слушал. Всё, что он узнал, постепенно складывалось в интересную картину. Почему-то и семья Бернаров, и семья Фрессонов желали завладеть поместьем во что бы то ни стало. И попытки его купить, и эта грабительская ссуда, и убийство его отца — всё это выстраивалось в звенья одной цепи. Зачем-то эта земля им нужна. Вот только зачем?

Эдгар вспомнил всё то, что ему удалось выяснить из бумаг мсье Бланшара: отец вёл какие-то переговоры с мсье Тревилье из Реюньона, он всего опасался, он спрятал в банке жемчужину, причем не в банке Фрессонов. Кто-то за ним следил, и в итоге Фрессоны же его и убили. Они шаг за шагом подводили плантацию к банкротству, чтобы вынудить её продать. Так что им нужно? Земля? Но что в ней такого? Или земля — только повод завладеть жемчужиной? А значит, привезя её сюда, Эдгар подверг себя ещё большей опасности.

— Так, послушай, — перебил он монолог Шарля о Марселе, — запри Томми во флигеле рядом с Венсаном и глаз с него не спускай. И нужно сделать так, чтобы никто не узнал о том, за что именно он был избит. Скажи всем, что он украл деньги, что тебе на покупку рабов давали. Никто не должен знать, что мы раскусили Фрессонов.

— А, забыл сказать. Ты не помнишь, тебя ещё не было тут, но у нас по осени несколько рабов сбежало. Так вот, оказалось, что не сбежали они… Томми их пристроил. Продал их через этого легавого Мориса Жерома. И опять же сказал, что ему так велел сделать Рауль Фрессон, — Шарль снова посмотрел на свой окровавленный кулак, — а ведь с таким рвением искал их по болотам, сучёныш!

— Послушай… А с чего Гаспар так назвал поместье? Почему «Жемчужина»? — спросил Эдгар, собираясь уходить.

— Да без понятия, — пожал плечами Шарль, — песня вроде такая была. Гаспар часто её напевал. Что-то вроде: «Чёрная жемчужина Аира сердце моё забрала», ну и что-то там про любовь, которая убивает.

— А ты не видел у Гаспара никакой жемчужины сам? — спросил Эдгар, внимательно вглядываясь в лицо дяди.

— Жемчужины? — искренне удивился Шарль. — Нет.

— А он не дарил никаких украшений бабушке? Твоей матери? Кулонов, например. Или, может быть, она сама покупала?

— Дарил? Гаспар? Да окстись! — криво усмехнулся Шарль. — Мой папаша был жаднючий сукин сын. И матери даже гребня деревянного за всю жизнь не подарил, не то уж кулонов! И покупать побрякушки, ясень день, не позволял. Может, это её и свело в могилу раньше срока. Жить с Гаспаром было то ещё удовольствие! А из всех украшений у него только и была что серьга в ухе. Золотая. А с чего ты спросил?

— Да так, подумалось…

Ветер усиливался, небо заволакивало тучами, скоро начнётся шторм. Но Эдгара это мало беспокоило. Он быстрым шагом направился в дом, слыша по дороге, как мадам Эветт даёт указания слугам убирать всё со двора. Если он прав в своих подозрениях, то Фрессоны не отстанут от него. И стоит, видимо, ожидать ещё и визит Филиппа Бернара, или ещё кого похуже. Жаль, что Марсель уехал: похоже, им здесь пригодится любая пара рук, умеющих держать ружьё.

Он чувствовал, что конец ниточки близко, нужно только нащупать. И потом уже, стоит лишь потянуть — всё распутается. Потому что всё это связано: Фрессоны, Дюраны, Бернары, их прошлое и та ссора, что произошла между Анри и Гаспаром, и эта земля, этот призрак с болот и проклятье, и эта жемчужина. Вот только как?

Нужно срочно просмотреть ещё раз папки мсье Бланшара, что он привёз с собой. Особенно те, что касались деда. Он забросил это дело после того, как нашёл рисунок с изображением Руби, да тогда ему и неясно было, что нужно искать. А вот теперь... В свете того, что он узнал, становилось понятно: Мария Лафайетт — не случайная фигура во всём этом. И Летиция тоже. И Томми Баренс. И Жильбер со своими угрозами, и ссуда, взятая Эветт в банке. Бернары и Фрессоны собирались породниться? Именно эти две семьи постепенно затягивают петлю вокруг «Жемчужины». И если бы не появление Эдгара здесь два месяца назад и его участие в делах, земля бы уже перешла во владение банку, а значит — к Фрессонам.

Нужно срочно отправить записку Бенье и дать указания. Он искал не там, и не то. Возможно, именно жемчужина нужна им всем, а поместье лишь способ заставить её продать.

Во всю эту рациональную теорию не укладывалось только одно — Та-что-приходит-по-ночам. Уж никак Бернары с Фрессонами не могли управлять этой потусторонней сущностью, натравливая её на семью Дюран. Во всяком случае в такое Эдгар не верил. И если его отец пил то пойло, что подсунул ему Томми Баренс, и именно поэтому, обезумев, бродил по болотам, ища что-то известное только ему, то он, Эдгар, ничего такого не пьёт. Так кого тогда он видит по ночам? Кого он ранил в Альбервилле? И что нужно этому призраку?

Он вспомнил советы Лунэт и рассказы о том, чем отпугнуть даппи: пересоленная каша, зажженная свеча и осколок зеркала, а ещё амулет, который она ему дала. В это всё он, конечно, не верил, да и ему нужно не отпугнуть даппи, а совсем наоборот…

Тот, кого он ранил в Алльбервилле, и тот, кто оставил следы у него на груди, был из плоти и крови. А значит, его можно поймать, как и любого человека.

Пожалуй, вот это он сегодня и сделает.

К ночи ветер стал штормовым.

Летиция смотрела в щель между ставнями на низкие свинцовые тучи, обложившие небо. Ветер гнул ветви до земли, выкручивал верхушки банановых пальм, сдирая листья, и выл, как дикий зверь, где-то в прорехах старой крыши то глухо, надсадно, то со свистом, будто играя на огромной флейте. И ей было страшно, потому что никогда ещё не приходилось видеть такого разгула стихии. А главное, что пугало больше всего — неизвестность. Что ей теперь делать?