Ребус. Расшифровка - Андрей Константинов

– Когда ты говоришь, у меня такое впечатление, что ты бредишь! – строго посмотрел на подчиненного Есаулов. – Я теперь понимаю, отчего тебя из Хакасии турнули к нам на повышение.

– Сами же с герычем предложили, как старший по званию… А за такую ерунду у нас не турили, – голова Тарантино снова исчезла за дверью.

– …В нашем праве главное – умысел! – донеслось уже из коридора.

Есаулов нервно потер подбородок, залез пальцем за десну и ничего там не нашел. Он слыхал, что в Хакасии, на холмистой дороге, Тарантино устроил замануху расхитителям строевого леса – просто взял и поменял местами дорожные знаки. Результат: личная автомашина главного санэпидемврача ухнула с двух метров в расставленные силки, читай, в пологую пропасть.

Тем временем Сережа и Егор за ноги и за руки вынесли тело в коридор и зачем-то снова приковали наручниками к батарее.

– Очухается – лови его потом майками! – по-крестьянски здраво рассудил Махно.

Задержанный оклемался через часок. За этот часок ребята обзвонили наркоманов, состоящих в доверительных отношениях. Потом почесали в затылках. Поржали. (Видимо, это было нервное.) Но ничего путного не выяснили. Есаулов на всякий случай набрал номер Пома.

– Лучше перебздеть, – объяснил он подчиненным.

А прокурорскому работнику начальник десятки разъяснил, что словили по горячим следам одного подозреваемого по «депутатскому» делу. Но тот того – чего-то… болен сильно, видимо. Только «бы-бля» говорит…

Под конец вызвали «Скорую». Это догадался Тарантино. «Скорая» через сорок минут приехала и сказала: «Не ссыте – еще не такое бывает!» И уехала, поскольку такого лекарства у них уже как год нет.

– «Не ссыте!» – возмутился Есаулов. – А объяснения карябать с неделю во всех инстанциях?! Скажут, запытали до смерти! Этим козлам только до тел солдат правопорядка добраться!

В этот момент Махно заметил, что задержанный приоткрыл глаз и заорал:

– Ура! Гравицапа заработала!!!

Оперативники отстегнули «улетевшего» и бережно уложили на диван.

– Все путем, больной. Вам нельзя волноваться, дышите, дышите, – погладил его по голове Махно и с нервов попытался сделать парню искусственное дыхание. Должного эффекта это не дало – лишь обслюнявил лицо. Впрочем, пробудившийся стал вырываться, закашлял.

– Жизнь не такая уж мрачная штука, – оторвался от выжившего Сережа, обтирая губы занавеской. После этого он объяснил, что торкнуло его как следует. Со слов Махно, грамма четыре было, не меньше.

– Мать честная! – по-отечески всплеснул Есаулов. – Тарантино, ну ты фрукт!

– Откуда мне знать: четыре – не четыре! Все отдал – говна не жалко!..

С матерком помирились и угомонились. А затем насели на перерожденца и втолковали ему, что он в бреду все рассказал. Все – это то, что ствол ему выдал преступный авторитет Ростик, которого он сначала отвез в сектор обстрела, а затем дал ему сигнал о выходе из подъезда депутата с охранниками.

Парень согласился. Устал, наверное. Но, как честный человек, решил дорассказать об «иркутских» и еле-еле, водя под три диктовки ручкой, сначала написал явку с повинной, а затем выложил (опять-таки письменно) расклад, из которого следовало, что стрелявшие в депутата Россомаха и Ростик в составе бригады киллеров только на его памяти совершили 9 (девять) заказных убийств (список прилагается) по поручению и в интересах вора в законе Ребуса. Включая убийство родного брата депутата Государственной Думы Карзоева и неудачное покушение на самого господина Карзоева, имевшее место два года назад.

Есаулов схватился за голову и в какой-то момент едва не застонал: «Хвати-ит! Заткните ему рот! Больше не надо!» А Егор шепнул на ухо Махно: «Надо будет у Тарантино рецепт переписать. Может, это никакой и не наркотик, а самая натуральная сыворотка правды? Как в кино про шпиенов?» Наконец, парень устал окончательно и его по-доброму отправили в камеру. «Письмо дяде Федору» сунули в материал, и уже на следующий день следователь слепил из него уголовное дело. Еще через день на это дело, как орел на курчонка, набросился небезызвестный Станислав Алексеевич Кириллин, вылетевший в Питер, как только узнал, что откомандированный им в город на Неве полковник Стародубов геройски выпал из окна второго этажа при задержании особо опасных преступников. Когда еще в Москве Кириллин прочел по телетайпу предварительный диагноз хирурга, ему стало не по себе – у шефа операции «Техосмотр» создалось впечатление, что его коллега вешал знамя на рейхстаг под кинжальным огнем обреченных эссесовских батальонов. А тут еще и доктор по телефону добил: «Не исключен микроинсульт». Услыхав про такое, Кириллин побросал все дела и помчался в Шереметьево, прихватив по дороге в аэропорт жену и дочь героя. Мало ли что?

* * *

Компания влетела в госпитальную палату с улюлюканьем и свистом, ураганом сметя со своего пути книжного айболита с дежурной фразой: «Позвольте, необходимо…»

Анатолий Евсеевич лежал чистый, в белоснежном гипсе, глупо улыбающийся, как младенец в пеленках после тугой груди. Сейчас этот младенец чуток смахивал на лемура: синячище выступил от уха до уха, через всю сломанную переносицу. Короче, такое впечатление, что из баллончика для покраски машин через лицо полковника провели струей модного цвета «мурена». Рядом с кроватью склонились жена и дочка, они смотрели на мир просветленно и неморгающими очами. Библейская живопись, да и только!

Кудрявцев подбежал к Стародубову, потряс его переломанное тело и прокричал в склеенное лейкопластырем ухо: «Евсеич, как настроение?! Давно мы так не куролесили! Сводка у министра на столе! На Суворовском руководство медальки поделить между собой не может! Штабные позеленели от зависти!»

– Товарищ полковник, а я уже микрорайончик, где дохнет Шеба, нащупал! Разбинтовывайся скорей. Ты фартовый! Без тебя брать не будем! – раскрыл общие планы Мяукин.

Миша с Пашей подошли к дочке Стародубова – Дарье, протянули мандарины и традиционный мед и представились: «Братья Ивановы! Если не посадят, обязательно наградят!»

В этот момент Валя Карасев снял руку с бедра сочной медсестры и из-за пазухи достал плоскую бутылку английского джина.

– Не повредит, а некоторым невтерпеж, – прошепелявил он шатающимися верхними зубами и сунул стеклянную «флягу» в руки Нестерова, у которого глаза тут же заиграли шальной молодостью.

В ходе былой баталии бригадир единственным из всей честной компании остался без ушибов и ранений, а посему немного по-детски комплексовал, испытывая некоторую неловкость перед своими гласными и пострадавшими коллегами. Поехать в госпиталь ГУВД и навестить Стародубова Александру Сергеевичу предложил Дима Кудрявцев, которому он с утра отвез сводку НН за героический день пятнадцатое октября. Бригадир поехал отчасти еще и потому, что ему было немного стыдно за свой коварный удар доской, который пришелся в том числе и в башню бравому полковнику. Но тут уж ничего не попишешь – давненько старший «грузчиков» не брал в руки шашек.