Правдивая история завоевания новой Испании - Берналь Дель Кастильо

Захваченные индейцы нам очень пригодились: по их указаниям мы легко добрались до Околисте [(Ocolizte)], крупного поселения — более 200 домов, ныне брошенного населением, где, однако, мы нашли массу маиса и овощей. Удалось нам, наконец, повидать и местных индейцев, и они объявили, что испанцы живут в двух лишь днях пути, на берегу моря. Тогда Кортес послал вперед Сандоваля с 6 солдатами, чтобы разузнать подробнее положение отряда Кристобаля де Олида, ибо другого капитана мы не чаяли встретить в этих местах.

Сандоваль пошел вдоль реки и скоро увидел лодку, которая готова была причалить. Он легко ею завладел; оказалось, что она держала курс в залив Дульсе, куда везли соль, маис и разный индейский товар. Теперь, в лодке, дело пошло быстрее и спокойнее, скоро вошли в большой залив, и тут Сандоваль увидел, наконец, четырех испанцев, которые были посланы из города Сан Хиль де Буэна Виста для сбора пищи. В колонии был большой недостаток, все переболели, окрестные индейцы наносили урон за уроном и уже убили, после отъезда Хиля Гонсалеса де Авилы, 10 солдат. Выходили поэтому с великой опаской. Указанные четверо как раз собирали кокосовые орехи, когда увидели приближашуюся к ним лодку: они очень испугались и, хотя вскоре убедились, что это не индейцы, тем не менее, не знали — бежать ли им или оставаться на месте. Сандоваль успокоил их, и понемногу они рассказали ему о всех событиях: о постройке их колонии, гибели флота Лас Касаса, о пленении Лас Касаса и Хиля Гонсалеса де Авилы Кристобалем де Олидом, о казни Олида в Нако и об отъезде обоих капитанов в Мешико. Далее они точно указали, сколько народа теперь в живых, а также сообщили о тяжкой голодухе и о том, что недавно им пришлось повесить коменданта города, так как он противился возвращению на Кубу.

Сандоваль забрал с собой колонистов, дабы они не предупредили о приходе Кортеса, и быстро вернулся к армии. Кортес был доволен и радостен и немедленно двинулся в Сан Хиль де Буэна Виста. Там уже считали своих посланных погибшими, а теперь, увидав большое войско (сперва колонисты тоже испугались) и узнав, что это прибыл сам знаменитый Кортес, возликовали, и каждый спешил первым приветствовать дорогого гостя, даже какие-то припасы появились от полноты сердца, но это была, разумеется, капля в море.

Четыре дня длился переход через громадную реку; а есть при этом у нас почитай, что не было ничего. Не лучше было и в городке с его 40 испанцами, 4 испанками и двумя мулатками; все они были больны и желты, ибо хлеб не видали уже много месяцев. Кортесу пришлось опять отрядить людей на фуражировку в окрестности, и когда те нашли обильные поля, он отправил туда и Сандоваля с большей частью армии, так как места эти лежали по пути в Нако. А тут, к счастью, подошло судно с Кубы с грузом солонины и прочих деликатесов. Мы сильно налегли на эти припасы, но колонисты настолько были расстроены длительным недоеданием, что хорошая и обильная пища свела многих в могилу.

Пользуясь моментом, Кортес на местной бригантине и нескольких лодках поднялся вверх по реке, где имел несколько столкновений с индейцами. Местность показалась ему плодородной, но настолько мало заселенной, что колонии по реке учреждать не стоило. Зато, когда он по возвращении поехал по морю и набрел на прекрасную гавань в Пуэрто де Кабальос, он построил город Нативидад, ибо Сан Хиль де Буэна Виста был избран неудачно.

Далее Кортес намеревался пойти в новый город16 Трухильо, чтоб замирить тамошние окрестности. Для этого он хотел иметь непременно хоть десяток дюжих людей из Коацакоалькоса, а так как мы все были у Сандоваля, он обратился к нему. Сандоваль в то время не добрался еще до Нако, так как по пути приходилось иметь множество стычек. Когда же он прибыл туда, весь этот большой поселок был совершенно пуст. Еды, впрочем, мы нашли достаточно, а, кроме того, открыли чудесный ключ, дававший самую лучшую во всей Новой Испании питьевую воду. Население быстро привыкло к нам, ибо убедилось, что мы требуем лишь то, что им нетрудно дать; вернулись понемногу и жители Нако.

Из Нако уже Сандоваль и послал Кортесу желанных ему десять опытных людей, я лично уклонился, ибо все еще не поправился окончательно, и Сандоваль был очень доволен моим решением. Кортес же, сейчас по их прибытии, сел на корабли и отправился в Трухильо, куда и прибыл на шестой день. Прием был восторженный: все высыпали на берег, и даже окрестные индейцы сбежались целыми толпами, чтобы поглазеть на Малинче, победителя Мешико. И после Кортес говорил с касиками четырех главных поселений с помощью доньи Марины о разном, касательно нашей святой веры, и что все мы вассалы великого императора дона Карлоса, множество великих сеньоров — его вассалы, и он нас послал в эти места для истребления содомского греха, грабежей и идолопоклонства и для того, чтобы не ели человеческое мясо, не совершались жертвоприношения, не было воровства и не было войн одних с другими, но чтобы все стали новообращенными братьями, а также, чтобы повиновались ему, королю и сеньору, и платили подати и служили, как все его вассалы; и было сказано и многое другое доньей Мариной полезное, чтобы они признали власть Его Величества; и те, что были наказаны, два монаха-франсисканца, хорошие и набожные, успели обучить испанскому языку двух мешиков, которые также переводили с этого языка; и все добровольно, по закону, признали власть нашего короля и сеньора. И все касики стали вассалами Его Величества. Лишь несколько горных поселков не подчинились добровольно и не приняли подданства нашего короля; но и они много наслышались о Кортесе и звали его по-своему: el capitan Huehue de Marina, то есть: старый Маринин17 вождь.

Между тем, в Трухильо пошли болезни. Люди так и валились. Кортес отправил больных на Кубу, причем, кстати, хотел известить Королевскую Аудьенсию на острове Санто Доминго о положении дел. Но корабль погиб недалеко от Гаваны, и лишь немногие спаслись на его останках. Только тогда и узнали, что Кортес еще жив, что войско цело, хотя и нуждается сильно в съестных припасах, вине, лошадях. Радость была очень велика. С Санто Доминго сейчас же отправили два корабля с лошадьми, платьем и множеством прекрасных вещей. Распространилась добрая весть о нашем спасении и по всей Новой Испании, где давным-давно уже считали всех погибшими.

Между тем, Кортес узнал от индейцев, что на близлежащих, в 8 легуа, Гуанахских островах появился корабль с вооруженными аркебузами и арбалетами испанцами, которые хотят там обосноваться и подчиняют местных индейцев. Сейчас же отправлен был хорошо вооруженный корабль с приказом: во что бы то ни стало схватить этих людей. Индейцы, со своей стороны, деятельно помогали и тоже выставили несколько военных пирог. Но налетчики, видя приближающийся грозный корабль, бросились наутек. Позднее мы узнали, что предводителем этих бродяг был некий бакалавр Морено, сосланный за «хорошие» дела в Номбре де Дьос18. На Гуанахские острова он попал либо случайно, занесенный течением, либо нарочно, охотясь за рабами.

Но вернемся к Сандовалю в город Нако. Он неожиданно увеличил свои силы целым отрядом под командой некоего Педро де Гарро. Дело в том, что капитан Франсиско Эрнандес, который был человек губернатора Тьерра Фирме — Педро Ариаса де Авилы, казнившего Бальбоа — мужа свой дочери доньи Изабеллы Ариас де Пеньялосы, строил новые города в Никарагуа и послал оттуда Гарро во внутрь страны. Тот мало церемонился с индейцами, и касики из двух индейских поселений пожаловались Сандовалю, который внезапно обрушился на Гарро и захватил его вместе со всем отрядом. Узнав, что они попали в руки Кортеса, они вполне успокоились, так как, по их словам, давно об этом мечтали. Тогда Сандоваль отрядил десятерых из нас — я тоже был среди них — и пятерых из людей Гарро, к самому Кортесу в Трухильо. Переход был тяжкий, изобиловавший опасными переправами через реки и болота, многими стычками, отсутствием еды и годного питья; индейцы, не зная, что мы принадлежим к войску Кортеса, считали нас за авантюристов, каких тогда развелось очень много. К морю мы вышли около Триунфо де ла Круса, где видели остатки разбившихся кораблей19; а оттуда уже пошли куда бодрее, пока не прибыли в Трухильо. Еще за городом мы встретили Кортеса, прогуливавшегося по взморью. Он нас сразу узнал и даже прослезился от радости: «Друзья, счастлив Вас видеть! Если бы Вы знали, как я скучал по Вас всех!» Но вид у Кортеса был ужасный: лицо бледное, глаза ввалившиеся, безжалостно его трепала лихорадка, и бесчеловечно терзался он неизвестностью, не ведая, что происходит в Мешико.