Слёзы Эрии - Эйлин Рей

Перепутье почти не освещалось и здесь не было привычных кристаллических ламп — местные жители не могли позволить себе зачарованные Слёзы Эрии — кое-где горели стеклянные масляные фонари, подвешенные на резные деревянные столбы, но их света едва хватало, чтобы бороться со мраком.

Арий ждал на разбитом пороге заброшенного дома. Почерневшие стены хранили следы давно угасшего пожара, но здание не утратило своего величия, сурово взирая заколоченными глазницами.

— Как ты, пташка? — поинтересовался тамиру, когда я подошла ближе.

Я замялась, растерянно уставившись на Ария.

Какой ответ ему дать и как уместить в него всё то, что терзало мою душу?

Как я? Очень плохо. Без Эспера я чувствовала себя вновь одинокой, сломленной, пустой и беззащитной. Лишь надежда, оставленная другом, удерживала на ногах, не позволяя рассыпаться на части.

Горло обожгли подступающие слезы.

Не дождавшись ответа, Арий прочел его на моем лице.

— Понимаю, — кивнул он.

Тамиру похлопал по замшелой ступеньке радом с собой. Из-под задравшегося рукава хаори выглянули тугие бинты, плотно овивающие запястье, но парень спешно одернул ведьмовскую ткань. Удивленно моргнув, я открыла рот, чтобы спросить об этом, но тут же закрыла — в этот раз я не стану тревожить вопросами раны Ария, ни новые, ни старые.

Я осторожно опустилась рядом, положив Эспера между нами. Острая кошачья мордочка выглядывала из приоткрытой сумки и казалась безмятежной.

— Зачем Эспер это сделал? — мой голос осип от сдерживаемых слез.

— Тебе с маленьким котом на руках будет проще добраться до Ксаафании, чем тамиру с твоим телом на спине.

Ответ Ария прозвучал неуверенно и фальшиво. Даже я, Странница, никогда не видевшая ведьм, понимала, что с большей охотой хозяйки болот спасут человека, угодившего в лапы Бездонного, чем придут на помощь ненавистному им тамиру. Что уж говорить о том, кто прожил в Гехейне всю свою жизнь — конечно же Арий не верил в объяснение, полученное от брата. Он скользил изучающим взглядом по моему лицу, будто надеясь, отыскать правду в покрасневших глазах или в уголках бесцветных искусанных губ.

Я поспешила отвести взгляд.

Эспер пожертвовал собой не для того, чтобы облегчить наш путь, а потому что чувствовал — я почти сдалась. Он вступил в бой с Тенью, занял моё место, чтобы выиграть для нас время и дать мне шанс на спасение.

Моё сердце болезненно сжалось от вины — тамиру подверг себя пыткам из-за моей слабости.

— Скажи, пташка, ты действительно готова отправиться на болота и спасти моего брата?

Арий пытливо разглядывал моё лицо.

— Да, — не думая кивнула я.

Стоило ответу слететь с губ, меня заполнила уверенность. Казалось, в тот самый миг я была способна свернуть горы и вывернуть Гехейн наизнанку — всё что угодно, лишь бы спасти Эспера, вновь ощутить прикосновение его разума и услышать рычащий голос, направляющий на пути.

Губы Ария расплылись в улыбке, но его взгляд остался печальным.

— Значит он не ошибся, доверившись тебе.

Я попыталась улыбнуться.

— Ведьму, которая освободила Эспера от клейма звали Кассия, — спешно заговорил Арий. — Но не жди, что она будет рада увидеть его. Она терпела моего брата лишь потому, что он был связан с ее сыном. Ведьма помогла тамиру из-за любви к своему ребенку, а не из-за сострадания к зверю. Тебе придется постараться, чтобы убедить ее помочь еще раз. Но я верю, что ты справишься.

Я закивала головой, прислушиваясь к Арию. И только с последним словом поняла, что в его речах не хватало кое-чего еще — точнее кое-кого.

— А как же ты? Ты ведь пойдешь со мной? — растерянно пролепетала я.

Тамиру отрицательно покачал головой.

— Я не могу, пташка.

Он виновато потупил взгляд.

— Я пойду на север, постараюсь увести от вас с Эспером беду и облегчить путь.

— Я не понимаю, — нахмурилась я.

Неужели Арий бросал меня одну перед лицом грядущей опасности? Он всегда боялся болот, но я не могла поверить, что этот страх выиграет в битве за жизнь его брата. Во мне закипели отчаяние и злость.

— Тамиру, которые идут по твоим следам, пташка, идут за мной. У них моя кровь. — Арий зло заскрипел зубами и смял в пальцах рукав туники. — Они всегда шли за мной, и мне стоило уйти от вас гораздо раньше.

Я удивленно округлила глаза. Не давая мне возможности засыпать его вопросами, Арий вновь спешно заговорил:

— Путь до болот будет долгим. В моей комнате ты найдешь рюкзак со всем необходимым. И возьми с собой Шеонну, не пытайся ее оттолкнуть. Шейн ни за что не согласится пойти с тобой, он только будет рад, если Эспер умрет на твоих руках. А вот его сестра тебя никогда не бросит, с ней ты не пропадешь.

Арий обхватил моё лицо ладонями, заставляя посмотреть в глаза.

— Пожалуйста, не позволяй своему страху остановить тебя и сбить с пути. Ты всю жизнь прячешься от самой себя — сначала за повязками, потом за Эспером. Но я знаю, что ты гораздо сильнее, чем думаешь.

— Но мне не страшно, — ответила я, удивившись спокойствию в своем голосе.

Это не было притворством. Я действительно не испытывала страха, и впервые для подобной отчаянной храбрости мне не потребовалось вмешательство Эспера.

Неужели Бездонный что-то сломал во мне? Или же закалил, сделав сильнее?

— А должно быть, — Арий сокрушенно покачал головой. — Страх заставляет свернуть горы, а бесстрашие приводит к смерти. Ты должна бояться шинда, тамиру, Бездонных, кристалла, висящего на твоей шее, но не уступать этому страху. Именно борьба с собой научит тебя выживать. Я хочу, чтобы ты увидела этот мир собственными глазами, а не моего брата. Потому что сейчас ты не способна увидеть даже меня.

— Но я вижу тебя, — запротестовала я, пристально воззрившись на парня.

— Ты видишь лишь мою оболочку. Видишь во мне человека, закрываешь глаза на кровь на моих руках, на ложь, которую я сею. И ты не видишь во мне зверя, потому что Эспер не позволял смотреть, а ты не сопротивлялась. Ты обманываешь себя так же легко, как я обманываю торговцев иллюзорной монетой. Я хочу, чтобы ты увидела, что я за существо, хочу, чтобы ты смотрела на меня, как смотрят все остальные люди на тамиру.

Я непонимающе изучала лицо Ария.

Он хотел, чтобы я боялась или ненавидела его за кровь на руках, но мои тоже были окроплены ею. Я не могла смириться с той жизнью, что отняла сама, но в то же время не смела винить тамиру за смерть, принесенную врагу, и готова была найти оправдание любому