Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра - Джаспер Ффорде

— Грр, — ответила боковой защитник.

— Ладно, не давайте им расслабляться, но и не перегибайте палку в плане жесткости, да присматривайте за герцогиней. Она любит подножки ставить.

Мы ударили по рукам и крикнули «ура»! Я медленно направилась к своему месту на поле. Сердце бешено колотилось от прилива адреналина.

Меня догнал Обри.

— Ты как, в порядке?

— Конечно.

— Вот и славно. Сыграем в крокет.

Я заняла отведенную мне позицию на двадцатиярдовой линии и оглядела поле. Кусты рододендрона в центре заслоняли мне вид правых обратных воротец. Я посмотрела на табло и на часы. Две минуты до начала. На площадке, где нам придется играть, имелось три естественных препятствия: чайный домик, который в данный момент устанавливали добровольцы, газонокосилка и итальянский террасный сад. Как только помощники покинули поле, и главный арбитр убедился, что его судьи на линии заняли свои места, прозвучал громкий сигнал.

Сразу же произошло много событий. Почти одновременно раздались два громких клацающих звука, когда обе команды сделали подачу, и я инстинктивно рванула вперед, чтобы перехватить пас Биффо. Поскольку «Громилы» считали меня пустым местом и не обращали на меня внимания, шар Биффо благополучно прилетел ко мне. Охваченная азартом, я поймала его в воздухе и запустила навстречу шару оппонентов, как ракету. Не вышло. Я промахнулась почти на фут. Противники провели шар на сорокаярдовую линию, где Шпорник пробил его через правые обратные воротца — классический дебют Бомперини. Не успела я собраться с мыслями, как услышала вопль Обри: «Четверг!» — обернулась и ударила по шару соперника. Прозвучал сигнал, и игра остановилась. Я коснулась чужого шара, находясь к югу от сорокаярдовой линии, после того как последний игрок послал его, чтобы отбить красный в обратном направлении, — одно из наиболее очевидных нарушений «вне позиции».

— Простите, ребята, — сказала я, когда «Громилы» выстроились бить нам штрафной.

О'Наффинскей загнал наш шар в заросли рододендронов. Пока Джордж искал его, наш второй шар оказался вне игры, угодив в итальянский сад. Не успели мы ахнуть, как «Громилы» перешли в наступление и забили три раза подряд. Даже отыскав шар, мы никак не могли собраться и после двадцати восьми минут тяжелой обороны умудрились закончить первый тайм со счетом 8:2 в пользу Рединга.

— Их слишком много, — задыхаясь, проговорил Змей. — Восемь — два: худшего начального счета в финале Суперкольца я не припомню.

— Мы еще не разбиты, — сказал Буженэн, сделав глоток воды. — Четверг, ты молодец.

— Молодец? — не поверила я, снимая шлем и вытирая пот со лба. — Загасила шар первым же ударом, и мы потеряли очко из-за моего офсайда!

— Но мы же его отыграли, а без тебя нас просто не допустили бы на поле. Только подрасслабься. Ты играешь так, словно от этого зависят судьбы мира.

Команда понятия не имела, как обстоят дела на самом деле, но я-то знала!

— Выдохни, помедли секунду перед подачей, и все будет нормально. Биффо, хорошая работа. Добрый удар, Пенелопа, однако, если ты опять станешь гонять эту боковую защитницу, тебя могут оштрафовать.

— Грр, — отозвалась Пенелопа.

— Мистер Буженэн! — окликнул капитана Ранкорн, работавший над апелляцией по поводу антинеандертальского запрета.

— Да? Подали апелляцию?

— Увы. Не могу найти оснований: нечеловеческий прецедент перекрывает наши аргументы. Мне очень жаль, сэр. Боюсь, моя работа никуда не годится. Можно, я передам дело моему запасному?

— Это не ваша вина, — мягко сказал Буженэн. — Пусть запасной юрист продолжит поиски.

Ранкорн поклонился и удалился на скамейку судей, где некий молодой человек в костюме не по росту молча просидел весь первый тайм.

— Эта герцогиня просто убийца, — еле дыша, прошептал Биффо. — Она два раза едва не прикончила меня.

— А разве за это не полагается красная карточка и штраф в три очка? — спросила я.

— Конечно! Но если она сумеет вывести из строя нашего лучшего игрока, их это устроит. Все следите за ней.

— Мистер Буженэн!

От подошедшего рефери мы узнали о предъявленном нашей команде новом иске. Мы послушно явились в Выездной суд, где нам сообщили об изменениях в правилах Мировой крокетной лиги.

— Что за изменения?

— В результате вступления в силу Датского экономического акта, он же Билль о козлах отпущения, люди датского происхождения не могут участвовать в выборах или занимать ключевые посты.

— И когда его ввели?

— Пять минут назад.

Я взглядом отыскала Гана на трибуне для почетных гостей. Он ухмыльнулся и сделал мне ручкой.

— И что? — не понял Буженэн. — Бредни Гана не имеют отношения к крокету. Это спорт, а не политика!

Адвокат «Громил», мистер Вапкаплит, вежливо кашлянул.

— Тут вы ошибаетесь. Под определение «ключевых постов» подпадают и высокооплачиваемые спортсмены. Мы провели некоторые изыскания и обнаружили, что мисс Пенелопа Хрусть родилась в Копенгагене, следовательно, она датчанка.

Буженэн молчал.

— Может, я там и родилась, но я не датчанка, — набычилась Хрусть, угрожающе шагнув к Вапкаплиту. — Мои родители выезжали туда на каникулы.

— Мы прекрасно знакомы с этим фактом, — нараспев произнес Вапкаплит, — и уже запросили мнение суда по этому вопросу. Вы родились в Дании, поэтому вы формально датчанка, вы находитесь на «ключевом посту» и, таким образом, лишаетесь права играть за эту команду.

— Проклятье! — воскликнул Обри. — А родись она в конуре, ее сочли бы собакой?

— Хмм, — задумчиво отозвался законник, — интересный юридический казус.

Пенелопа не сдержалась и набросилась на него. Нам вчетвером пришлось повиснуть у нее на руках и плечах. С поля ее выводили насильно.

— Пять игроков, — пробормотал Буженэн. — Меньше требуемого минимума.

— Именно, — бойко подхватил мистер Вапкаплит. — Выходит, «Громилы» победили…

— А по-моему, нет, — вмешался заместитель нашего адвоката. Оказывается, его звали Вьюнкер. — Как верно указал мой наипочтеннейший коллега, правила гласят: «Любая команда, которая не может к началу игры выставить шестерых игроков, не допускается к матчу». Насколько я понимаю, матч уже начался и мы можем продолжать с пятью игроками.