Гианэя - Георгий Мартынов

Если бы «Мозг навигации», испортившийся по какой-либо причине, выключил двигатели, корабль продолжал бы полет по инерции с прежней скоростью. В пустоте космоса не было ничего, что могло бы затормозить его, да еще столь быстро!

Но двигатели выключены не были. Они работали, но только в обратном режиме, чем раньше. Это говорило за то, что «Мозг навигации», в той его части, которая ведала регулировкой движущих агрегатов, исправен.

Почему же люди, находившиеся на пульте управления, не воспрепятствовали действиям обезумевшего «Мозга»? Вересову не составило бы труда выключить эту часть и лишить «Мозг» возможности влиять на работу двигателей.

Было очевидно, что корабль тормозится уже давно, вероятно, с первого дня, когда произошла авария. И притом тормозится форсированно, иначе за шесть дней скорость не могла уменьшиться так заметно.

Снова неотвратимо и страшно встал перед Виктором и Гианэей вопрос — живы ли их товарищи?

Не было и не могло быть никакой причины останавливать корабль. Любые ремонтные работы, требующие выхода из корабля, могли быть произведены на ходу.

Шесть дней непрерывного торможения, тот факт, что дежурный радиоинженер не сумел за этот срок восстановить связь внутренних помещений с пультом или заменить ее чем-нибудь другим, казалось бы, неопровержимо свидетельствовал, что произошло наихудшее.

— Они не могли забыть о нас, — сказала Гианэя.

— Мы тоже помним о них. — Виктор не понял, что она хотела сказать. — Что толку помнить?

— Есть разница. У них пульт управления, а у нас его нет. Это они могли включить экраны.

Теперь он понял.

Вересов и другие, конечно, понимают, в каком жутком неведении находятся двое отрезанных от них членов экипажа. Они могли включить экраны, минуя «Мозг навигации», и этим показать, что на пульте есть живые люди. Но одного только включения экранов было явно недостаточно. Это мог сделать и испортившийся «Мозг».

Самым простым выходом из положения было включение одного из мощных прожекторов. Они были установлены на Земле, «Мозг» не имел никакого отношения к ним. А свет прожектора хорошо виден на экране заднего обзора. Совсем недавно был случай, когда Вересов проверял исправность прожекторов и находившиеся в это время на обсерватории Виктор и Гианэя видели ослепительные точки на заднем экране. Луч света задевал некоторые из фотоэлементов, расположенных на наружной поверхности звездолета. Узнав об этом, Вересов говорил, что это явление вызвано неточностью наводки, и собирался в будущем исправить эту неточность.

Неужели он мог забыть об этом и не воспользоваться единственной возможностью дать знать двум товарищам, что жив и действует?

Виктору не хотелось верить очевидности, и он сказал: — Юрий забыл о прожекторе.

Гианэя промолчала, но он видел по выражению ее лица, что она не разделяет его вымученного оптимизма.

На следующий день они убедились, что корабль еще больше уменьшил скорость. Впереди уже не было фиолетовых звезд, позади не было красных. Вид звездного неба стал таким, как в первые месяцы после отлета с Земли. Корабль летел уже с «межпланетной» скоростью. А может быть, и еще медленнее. Без приборов они не могли определить этого даже приблизительно.

Как всегда, казалось, что огромный звездолет неподвижно висит в пространстве.

Настал день отлета корабля Вийайи.

Вересов находился в полете уже год, никакая опасность столкновения не угрожала. Правда, Земля совершила полный круг и находилась почти в той же точке своей орбиты, что и в день старта Вересова, но движение всей Солнечной системы перенесло эту точку очень далеко в пространстве. И все же…

— Направление полета полностью совпадает, — сказал Вийайа. — Практически оно одно. Но наши локаторы предупредят нас своевременно.

Корабль Вийайи должен был перегнать корабль Вересова менее чем через год по земному времени.

Земляне торжественно проводили гийанейцев и одиннадцать человек ученых, на которых была возложена миссия закрепить контакт двух цивилизаций, нашедших друг друга.

Наступил перерыв.

Но и то, чем успели обменяться наука и техника двух планет только за один год, давало достаточно обширную основу для большой и полезной работы. Люди узнали многое. Гийанейцы тоже…

Марина Муратова сильно тосковала по брату и Гианэе. Она вернулась к своей работе, но не могла найти в ней прежнего интереса.

— Вы совершили ошибку, — говорил ей Стоун. — Вам следовало лететь с ними. Я знаю, что побудило вас отказаться. Но у ваших родителей, кроме вас, есть еще дочь.

— Нет, я поступила правильно, — отвечала Марина.

Говорила ли она искренне, было неясно даже ей самой.

Прошло четыре месяца.

На корабле Вересова это составляло всего около трех недель. На корабле Вийайи, не успевшем еще развить полной скорости, — два с половиной месяца.

И вдруг всю Землю облетела поразительная весть. К планете снова приближался какой-то космический корабль!

Чей же он?

Было совершенно невероятно, что этот корабль принадлежит третьей планете, обитатели которой нашли Землю. Это уже лежало за пределами теории вероятностей.

Корабль либо Вересова, либо Вийайи. Но что могло побудить того или другого вернуться так скоро?

Снова вся Земля была охвачена нетерпеливым ожиданием.

Чей?.. Зачем?

Прошло несколько часов, и на первый из этих вопросов был получен ответ: возвращался корабль Вийайи!

Как и в первый раз, он остановился на высоте двухсот километров от поверхности Земли, но над континентом Северной Америки.

Географическая карта Земли находилась на борту корабля. Было бы естественнее со стороны Вийайи направить его к прежней «стоянке», чтобы высадиться на знакомом месте.

Но он поступил иначе. И это можно было объяснить только поспешностью. Снова что-то заставляло гийанейцев торопиться.

И точно, как год назад, посадочный аппарат устремился к Земле, как только корабль замер неподвижно.

В этом месте не было поблизости ни одного ракетодрома, гийанейцы опустились на проезжую дорогу между Дейтоном и Ричмондом, в нескольких десятках метров от линии шарэкса.

Через пятнадцать минут на этом месте остановился экспресс. И сразу умчался, как только механик в головном вагоне убедился, что это не какой-нибудь планелет, опустившийся в аварийном порядке, а именно посадочный аппарат гийанейцев. Задерживать экспресс на перегоне было нельзя.

В эфир полетело сообщение о точных координатах посадки. И находившийся уже в воздухе скоростной планелет, вылетевший из Вашингтона навстречу гийанейцам, повернул и через несколько минут опустился на ту же дорогу, рядом с посадочным аппаратом.