Дранг нах остен по-русски. Обратной дороги нет  - Виктор Зайцев

Последняя стоянка перед прибытием флотилии в Константинополь, последняя вечеря, как шутил подполковник, нервничая не меньше своих подчинённых. Он не был суеверным и не придерживался детской привычки называть всё крайним, а не последним. Головлёв справедливо считал, что все неудачи суть производные своих ошибок, потому винить в них некого, кроме себя. Вечером он очередной раз собрал всех капитанов на флагмане, нудно повторяя заученные наизусть инструкции, пока радисты проверяли работу связи. Убедившись, что всё нормально, командующий отпустил подчинённых отдыхать, впереди был ранний подъём и прибытие в турецкую столицу. Правил в Турции султан Мурад Третий, внук знаменитого Сулеймана Великолепного, того самого, о котором в России двадцать первого века по телевидению шёл бесконечный сериал.

Утром следующего дня, когда флотилия медленно вошла в знаменитую бухту Золотой Рог, не ожидая таможенных формальностей, с которыми разберётся адмирал Хессель, Петро собирался на берег константинопольского порта. С флагмана спускали на воду шлюпку, с мотором, конечно, но вполне обычного вида, с тремя парами гребцов. Едва лодка оказалась на поверхности моря, в неё по талям скользнули матросы-гребцы. За ними, уже по штормтрапу, спустился Петро с отделением сопровождения. Все солдаты были в парадной форме, с ружьями и револьверами, на всякий случай. Сам Пётр тоже приоделся, но не в парадную форму, предпочёл демонстративную гражданскую пару, темный пиджак и брюки. С галстуком голубого цвета и белой хлопковой рубашкой. Производство привычной одежды магаданцы наладили ещё в Форт-Россе, не собираясь подстраиваться под нелепую моду европейских аборигенов.

Гребцы дружно вскинули вёсла, направляясь к берегу. Не прошло и получаса, как магаданская шлюпка выскочила на прибрежный песок бухты Константинополя. Петро с торжественным конвоем сошел на берег, неплохо осведомлённый о географии турецкой столицы. Потому не стал ждать прибытия чиновников, быстрым шагом направился к дворцу Сулеймана Первого Великолепного. Не прошло и получаса блуждания по узким улочкам, как магаданцы упёрлись в первый барьер, охрану у входа во дворец. Русского, немецкого и английского языка янычары, конечно же, не понимали, но интернациональный язык в золотом измерении подействовал быстро. Один из охранников, получив пять золотых червонцев, почти бегом отправился в глубины помещений, откуда вернулся с толстяком, явным евнухом.

Тот оказался толковей, немецкий язык Петра понял, получив в качестве допинга десяток червонцев. Провёл всю команду в пустую комнату для ожидания, отправившись за следующим начальством. Ждать пришлось долго, больше часа, пока вернулся евнух, приглашая следовать за собой. Не всех, одного Петра, идти пришлось запутанными переходами добрых десять минут. Наконец магаданец оказался перед лицом чиновника относительно высокого ранга, судя по большому кабинету и богатым одеждам. Евнух бойко перевёл ему речь Петра, что магаданцы прибыли для установления дипломатических отношений с Блистательной Портой.

Глядя на выжидающее лицо чиновника, подполковник аккуратно положил на край стола внушительный кошель с золотыми червонцами. Заметил, что, к сожалению, сам посланник ограничен во времени и желает просто передать грамоту от властей своего государства великому визирю. Поскольку понимает занятость такого большого человека, не настаивает на личной встрече, однако будет очень благодарен, если ответ руководства Великой Порты поступит в ближайшие три дня. Поскольку собирается направляться дальше на север, в Чёрное море, где намерен посетить Крым, с его виноградниками и пляжами. При этом подполковник, не обращая внимания на удивлённое смыслом перевода лицо чиновника, положил на стол своё письмо, снабжённое тремя внушительными печатями. Затем попросил разрешения откланяться. Озадаченный непонятным иностранцем чиновник разрешающе кивнул головой, и евнух отвёл посетителя обратно к скучавшим солдатам.

Возвращение на корабль прошло спокойно, Хессель уже оплатил стояночную пошлину, получив право оставаться в гавани три дня. Корабли магаданцев были окружены лодками торговцев, предлагавших фрукты, овощи, рыбу, свежий хлеб и прочие приятности для моряков. Многие магаданские матросы, в подражание подполковнику, уже купались, ныряя в прозрачные воды бухты с борта кораблей. Другие, не занятые покупкой фруктов, со скучающим видом рассматривали бухту, командиры и канониры активно сравнивали свои карты с видимой действительностью. Не просто исправляли карты, а наносили новые направления, прикидывали удобные места стоянки для эффективной стрельбы по выбранным мишеням. В том, что стрелять и захватывать часть города, скорее всего, портовые склады и ближайшие дома богатеев, придётся рано или поздно, никто не сомневался.

Три дня ожидания пролетели, как летние выходные, легко и незаметно. Никакого ответа на своё письмо, естественно, Петро не получил, более того, надеялся именно на такую ситуацию. Зная средневековую скорость подачи информации, он специально сослался на необходимость отъезда через три дня. Потому как поставленные в письме предложения были слишком серьёзными, чтобы дать однозначный ответ так быстро. Западный Магадан, в лице наместника Головлёва Петра, предлагал Мураду Третьему ни много ни мало как союз против Священной Римской империи. Предлагалось поделить территорию императора Максимилиана на две части, север – Магадану, юг – Оттоманской империи. Абсолютно бесплатно, за снятие турками вассалитета с Крымского ханства.

Магаданцы рисковали, предлагая подобный союз, но старались просчитать ходы своих противников в Европе на шаг вперёд. Во-первых, нападение немцев на магаданцев, по переданным из Вены оперативным данным, было решённым вопросом и близилось к началу. Во-вторых, Крым у татар рано или поздно придётся отнимать, так лучше заранее предупредить об этом султана, чтобы не было упрёков в нечестной игре. В-третьих, турки ни за что не успеют дать ответ за три дня, как бы ни старались. Скорее всего, письмо просто затеряется в ворохе документов или будет отложено на месяц-другой. Если в самом невероятном варианте визирь прочитает письмо сразу, то вопрос военного союза явно придётся обсуждать в диване, там ничего быстро не решают, тем более в отношении незнакомой страны. Пусть потом, после побед магаданцев в Германии, турки кусают свои локти, что упустили такого союзника.

Однако самым главным в заведомо безответном письме было желание Петра, поддержанное всеми магаданцами, ограбить Крым. Не просто ограбить, а упрекнуть в этом самих турок, что не дали ответа, а молчание, по магаданским законам (вот!), – знак согласия. Пора приучать аборигенов к быстрой реакции на магаданские предложения, пусть шевелятся, если их просят будущие повелители Европы. Шутка, конечно, головокружения от успехов у Петра не было. Зато было огромное желание показать крымским татарам, туркам и Ивану Грозному силу и возможности магаданского флота и армии. Так сказать, одним махом семерых убивахом. Кроме политических нюансов, не меньшее значение играла экономическая заинтересованность. В том числе возможность освобождения славянских рабов, с вывозом всех в Западный Магадан, играла определяющую роль. Естественно, и моральные и политические потери Крыма и Турции имели своё значение.

Даже возможная реакция всех заинтересованных лиц, в смысле Турции, Крыма и Руси, была максимально просчитана ещё в Королевце. Турки к моменту возвращения магаданской флотилии из Чёрного моря наверняка получат сведения о нападении на Крым. Не ходи к гадалке, Порта станет задерживать эскадру в самом удобном месте, в Босфорском проливе. Наверняка нападут на магаданскую эскадру турецкие корабли первыми, что развяжет руки в отношении турок. Чего Петро с Хесселем и добивались: возможности стрелять по собравшимся кораблям противника с удобного расстояния. В победе над турецким флотом не сомневался никто, включая последнего канонира. Унижение крымских вассалов, разгром турецкого флота и, если получится, ограбление Константинополя станет отличной пощёчиной визирю и султану.