Хождение в Кадис - Яков Шехтер

Барбаросса. Судно погибло, удалось спастись мне одному.

– Вы хотите сказать, – удивленно поднял брови капитан, – что на этой посудине в одиночку пересекли Средиземное море?

– Да.

– И три дня назад, во время шторма, вы тоже были на этой шлюпке?

– Да.

Капитан отступил на шаг, вытянулся перед Сантьяго и воскликнул:

– В таком случае да здравствует Навигацкое училище Кадиса!

Из носа у него торчали огромные пучки седых волос, напоминающие гриву старого мерина. Сантьяго не без раздражения подумал, что не пристало капитану береговой охраны расхаживать в столь непотребном виде.

Дальнейшее он помнил смутно, капитан, шевеля усами, в которые превратились пучки волос, поплыл куда-то в сторону, затем перед глазами оказался желтый песок, а под ним, смыкаясь в единый белый ковер, двигались черепа.

– Он весь горит, – послышался чей-то голос, – иди знай, какую заразу притащил?!

– К Росенде его, – приказал начальственный голос. – Если она гранда выходит – то выходит, а не выходит так не выходит.

Из моря вдруг поднялся огромный вал, тот самый, которого так опасался Сантьяго.

– Ну и что, – прошептал он, – я уже на берегу. Мне не страшно.

Темная вода оказалась теплой, точно кровь, она накрыла его с головой, сладко потащила, перевернула, в носу стало щекотно, а в глазах темно.

Он проснулся от голоса. Невидимая женщина медленно, растягивая звуки, что-то рассказывала. Ее низкий грудной голос выговаривал каждое слово, но Сантьяго не мог различить ни одного из них. Он с трудом разлепил веки и увидел прямо над собой низкий потолок, покрытый черными трещинками.

– Очнулся? – Женщина склонилась над ним и провела рукой по лбу. От руки исходили прохлада и едва уловимый запах мяты.

– Ну, теперь ты сам можешь пить. Садись, – приказала женщина.

Сантьяго сел, оперся на руки и осмотрелся. Он сидел на узкой лежанке в углу небольшой комнаты, размерами напоминающей чулан в доме гранда де Мена. Угол комнаты занимала большая, обмазанная глиной печь, с которой свешивались, как видно для просушки, разноцветные гирлянды трав. Одно подслеповатое окошко, щелястая дверь, кривоватый стол и грубая скамейка. Вот и все убранство.

– Пей же. – Женщина стояла сбоку, Сантьяго повернул голову и увидел, что у комнатки есть еще один угол, где располагался еще один стол, покрытый деревянной и глиняной посудой.

Женщина протягивала ему кружку, он взял ее и с жадностью осушил до дна. Напиток был теплым и отдавал мятой.

– Отпустило, – удовлетворенно заметила женщина. – Теперь и мне через тебя послабление выйдет.

Сантьяго повернул голову и посмотрел на нее. Видимо, болезнь еще не полностью отступила, мир плыл и колебался, и, чтобы разобрать детали, он был вынужден сосредотачиваться на том или ином предмете.

Судя по голосу, женщина была уже хорошо в возрасте, однако когда Сантьяго, передавая пустую кружку, все же удалось вычленить ее лицо и фигуру из плавающих перед глазами цветных пятен, его рот невольно приоткрылся от изумления.

Перед ним стояла молодая красивая женщина, темноволосая, с непокрытой головой. Распущенные волосы падали на точеную шею. На женщине была длинная коричневая юбка, испещренная светлыми пятнами и покрытая темными пятнами, застиранная до серости короткая кофточка, оставляющая обнаженными ослепительно белые плечи и руки. Изящные ступни с аккуратными пальчиками выглядывали из-под края юбки.

Неопытному юноше женщина показалась ядреной, гладкой и ужасно соблазнительной. Большая высокая грудь рельефно проступала через ткань облегающей кофточки. На полных розовых губах играла плутовская улыбка, глаза, словно омытые спокойствием, смотрели невозмутимо и чуть насмешливо.

– Чему дивишься, гранд? – спросила женщина. – Ты угодил в логово ведьмы, разве тебя не предупредил об этом досточтимый префект?

– Я был болен и ничего не помню, – ответил Сантьяго. Руки, на которые он опирался, от предпринятого усилия предательски заныли, а перед глазами снова завертелись цветные круги.

– Ты и сейчас болен, – заботливо произнесла женщина, и плутовская улыбка пропала, точно смытая волной. – Я приготовлю тебе еще питье. А ты ляг покамест, хватит меня рассматривать.

Сантьяго опустил голову на подушку и сложил руки на груди. Сразу полегчало.

– Не надо так, – женщина подошла и разняла его руки, опустив их вдоль туловища. – Так покойникам складывают, а ты еще поживешь, поплаваешь.

Сантьяго промычал в знак согласия.

– Ты никогда не видел живую ведьму? – спросила женщина, возясь у печи.

– Нет, – улыбнулся Сантьяго.

– Ну вот, наблюдай.

– Очень. – Он хотел сказать мол, очень симпатичная ведьма, но решился выговорить только первое слово. – Очень… тут симпатично в домике. Уютно. А как тебя зовут?

– Росенда. Мне очень нужно, чтобы ты поправился. По воскресеньям я хожу к мессе, но служка не пускает меня дальше прихожей. Если ты выздоровеешь, префект обещал добиться для меня места на скамейке в заднем ряду. Так что давай выздоравливай поскорее.

– Ты не похожа на ведьму, – возразил Сантьяго. – Это какая-то ошибка.

– Вовсе нет, – Росенда подошла к его постели. – Все правильно, я самая настоящая ведьма. Так считают все жители Санта де ла Пенья. Вот, попей еще, заснешь – и сразу полегчает.

– Жители чего? – спросил Сантьяго, приподнимаясь на локте левой руки, а правой принимая кружку.

– Нашего городка, Санта де ла Пенья. Возле которого ты пристал к берегу. Осторожно, отвар горячий, не обожги язык.

Маленькими глотками он осушил кружку, чувствуя, как от варева его прошибает пот. Допив, Сантьяго опустил голову на подушку, успел вспомнить бедную служанку из Алонги, которую сожгли на костре по ложному обвинению в колдовстве, улыбнулся, подумав о том, что Бог услышал его детскую молитву и воскресил Росенду, и тут же заснул.

Спал он без снов, словно провалившись в глубокую яму, а проснувшись, услышал голос Росенды. Она то ли причитала, то ли рассказывала кому-то историю, и Сантьяго, желая дослушать ее до конца, сделал вид, будто все еще спит.

– Ну зачем, зачем понесло меня в эту проклятую Андалузию? Лучше нашей Мурсии нет ничего на свете! Жила бы себе, дуреха, в де ла Пенья, горя бы не знала. Вышла бы замуж, родила ребеночка, или двух, или трех. Была бы счастлива, как все. Зачем Иисус уготовил мне такие испытания? Наверное, чтобы проверить преданность мою. И я не изменила тебе, Господи, я осталась верной! И чем же ты наградил меня за преданность? Одиноким, пустым домом и дурной славой?! Это и есть твоя благодарность, Господи?

Сантьяго сел. Ему нужно было срочно выйти во двор: отвары Росенды благополучно прошли через его желудок и теперь стояли внизу, стремясь поскорее оказаться на свободе.

– Проснулся? – Росенда поднялась с лавки возле стола и пошла к его постели. Она была безумно хороша, как может быть хороша молодая женщина в глазах неопытного юноши. –