Прикосновение зла - Скарлетт Сент-Клэр

– Я уверена, что смогу его убедить.

Аид нахмурился:

– Осторожнее, дорогая, я не против кастрировать любого, кого ты решишь подразнить.

– Ревнуешь?

– Да. Очень.

Она покачала головой, а потом в дверь позади них постучали. Аид простонал и открыл дверь. Перед ними появился улыбающийся бог хитрости:

– Ужин вас не удовлетворил?

– Заткнись, Гермес, – рявкнул Аид.

– Меня послали вас вернуть, – объяснил тот.

– Мы как раз собирались обратно.

– Конечно. А я законопослушный гражданин.

Они втроем покинули резиденцию Аида. Выйдя с ее территории, они пошли по узкому переулку. Каменные стены по бокам покрывал цветущий плющ. Персефона слышала музыку с праздника, смех и болтовню толпы. Они были рядом с храмом.

– Почему у меня такое ощущение, будто Зевс не хочет, чтобы мы с Аидом поженились?

– Наверное, потому что он еще тот мерзкий тип, – ответил Гермес. – И предпочел бы оставить тебя для себя.

– Я не прочь убить бога, – произнес Аид. – К черту мойр.

– Успокойся, Кронос, – сказал Гермес. – Я просто озвучиваю очевидное.

Персефона нахмурилась еще сильнее.

– Не переживай, Сефи. Давай просто посмотрим, что скажет оракул.

Когда они вернулись, ответ Зевса последовал незамедлительно:

– Теперь, когда вы снова к нам присоединились, думаю, вы готовы узнать, что скажет о вашем браке оракул.

– Мне прямо не терпится узнать, – Персефона бросила на него яростный взгляд.

Бог сверкнул глазами:

– Тогда следуйте за нами, леди Персефона.

Они покинули храм и прошли через двор, полный прекрасных цветов, лимонных деревьев и статуй детишек с личиками херувимов, окружавших божеств плодородия: Афродиту, Афайю, Артемиду, Деметру и Диониса.

Выйдя из него, они пошли по узкому проходу, что выходил в пустой мраморный двор. В центре него находился круглый храм. Окруженный двенадцатью колоннами, он стоял на высоком основании. Широкие ступени вели прямо к дубовым дверям: на левой был выгравирован образ орла, а на правой – быка. Внутри храма стояла чаша с огнем, а по стенам были развешаны десять зажженных факелов. В потолке было круглое отверстие, через которое проглядывало темное небо.

Персефону удивило, что к ним присоединились Гера и Посейдон. Ни один из них не выглядел особенно довольным – ни Гера со стоически поднятой головой, ни Посейдон с его мощными, скрещенными на груди руками.

– Это мой совет, – произнес Зевс при виде замешательства в глазах Персефоны.

– Я думала, оракул ваш совет, – сказала она.

– Оракул говорит о будущем, да, – кивнул Зевс. – Но я прожил долгую жизнь и знаю, что нити будущего постоянно меняются. Мои жена и брат тоже это знают.

Его слова прозвучали намного мудрее, чем ожидала Персефона, и в этом заключалась, она напомнила себе, главная опасность Зевса.

Богиня весны наблюдала, как бог грома снял со стены факел.

– По капле вашей крови, будьте так добры, – произнес Зевс, встав у чаши. Персефона взглянула на Аида, протянувшего ей руку. Они подошли к чаше, и Персефона заметила, что из ее края торчало что-то, похожее на острую иглу. Аид поднес к ней палец и надавил – по блестящему металлу покатилась капля крови. Подняв руку над чашей, он дал капле крови упасть в масло. Богиня последовала его примеру, поморщившись, когда игла проколола ей кожу. Как только ее кровь оказалась в чаше, Аид взял ее руку и поднес палец ко рту.

– Аид! – прошептала она его имя, но, когда он отпустил ее руку, порез уже затянулся.

– Я не желаю смотреть, как ты истекаешь кровью.

– Это всего лишь капля, – напомнила она.

Бог не ответил, но она знала – ей никогда до конца не понять, что он на самом деле чувствовал, видя ее в крови, даже если рана настолько мала.

Они отошли от чаши, и Зевс поджег масло. Оно тут же вспыхнуло неземным оттенком зеленого. Вокруг заклубился густой дым. Постепенно языки пламени приняли облик человека – женщины, объятой огнем.

– Пирра, – сказал Зевс. – Дай нам пророчество об Аиде и Персефоне.

– Аид и Персефона, – повторила оракул. Ее голос был чистым, холодным и древним. – Могущественный союз – брак, что породит бога более могущественного, чем сам Зевс.

Когда пророчество было произнесено, огонь погас.

Последовало долгое молчание, во время которого Персефона могла смотреть лишь на чашу.

«Брак, что породит бога более могущественного, чем сам Зевс».

Они были обречены. Она поняла это в тот же момент, как эти слова были сказаны. Даже Аид напрягся.

– Зевс, – голос Аида прозвучал мрачно, угрожающим тоном, которого она никогда прежде не слышала.

– Аид, – тем же тоном ответил Зевс.

– Ты не заберешь ее у меня.

– Я царь, Аид. Может, тебе нужно напомнить?

– Как пожелаешь. Я буду счастлив стать концом твоего правления.

Последовала напряженная тишина.

– Ты беременна? – спросила Гера.

Персефона распахнула глаза:

– Простите?

– Мне что, повторить? – раздраженно переспросила Гера.

– Ваш вопрос неприличен, – ответила Персефона.

– И все же это важно с учетом такого пророчества.

Персефона окинула богиню гневным взглядом:

– Это еще почему?

– Пророчество гласит, что ваш брак породит бога более могущественного, чем Зевс. Ребенок, рожденный от этого союза, станет очень могущественным богом – дарителем жизни и смерти.

Персефона взглянула на Аида.

– Нет никакого ребенка, – сказал Аид. – И не будет никаких детей.

Посейдон хохотнул:

– Даже у самых осторожных мужчин появляются дети, Аид. Как ты можешь быть уверен в том, что сможешь избежать этого, если только вы совсем не перестанете сношаться?

– Мне не нужно быть осторожным, – произнес Аид. – Мойры лишили меня возможности стать отцом. И мойры же вплели Персефону в мою судьбу.

– Ты желаешь остаться бездетной? – этот вопрос задала Гера. Персефона видела ее любопытство.

– Я хочу выйти замуж за Аида. Если это значит остаться бездетной, так тому и быть.

Но она произносила эти слова с болью, терзавшей ей грудь, – не за себя, а за Аида. Когда он рассказал ей о сделке, что заключил, он страдал, и она быстро поняла, что из них двоих именно Аид очень хотел иметь детей.

– Ты уверен, что не можешь иметь детей, брат? – уточнил Зевс.

– Уверен, – выдавил тот.

– Дай им пожениться, Зевс, – сказал Посейдон. – Очевидно, они мечтают совокупляться как муж и жена.

Персефона уже ненавидела Посейдона.

– А если в этом браке родится ребенок? – не сдавался Зевс. – Я не доверяю мойрам. Их нити постоянно меняются, постоянно двигаются.

– Тогда мы заберем ребенка, – пожала плечами Гера.

Персефона так крепко сжала руку Аида, что ей показалось, будто ее пальцы вот-вот сломаются. Все, о чем она могла думать, было: «Молчи – не возражай».