Тройной переплет - Юлия Фирсанова

Лукас вызвал магическое зрение и довольно прижмурил глаза, созерцая переливы энергии в крепнущей от каждого движения малыша энергетической сети, связавшей источник на болотах и Цветилища у Лесных Храмов. Потом маг удивленно выдохнул:

– Невероятно!

– Да, я тоже думал, что вастренам каюк, – прочувствованно согласился Рэнд.

А Макс уже нетерпеливо теребил мага, требуя рассказать, что творится со сплетенной сетью энергии. Мосье еще раз провел рукой перед глазами и почти благоговейно констатировал:

– Если мне не изменяет зрение, новый бог Эннилэра только что открыл новый или притянул на место старый источник, питающий силой Цветилище, а за ним передвинулась вся остальная, смещенная теми процессами, о которых нам говорил мосье Шпильман, сеть.

– То есть теперь все Цветилища не только связаны между собой и истоком на болотах, но, как и раньше, имеют индивидуальные запасники силы? – уточнила Элька, наморщив лобик.

– Oui, мадемуазель, – кивнул Лукас, пораженный феноменом в самое сердце.

– Такая система гораздо надежнее, – довольно оценил Макс разработку божества с технической точки зрения. – В сети выше устойчивость, а автономное снабжение узлов является страхующим фактором.

– Значит, задание выполнено, – объявил Эсгал и глянул на богиню.

Коль команда свое обещание выполнила, то и великолепной Архадарге следовало это признать и отправляться на Оргеву, где ждали ЕЕ обязанности. А коллегам совсем скоро следовало разойтись по комнатам для отхода ко сну. Но темная богиня вовсе не торопилась поступать, как подобает. Она неотрывно смотрела в зеркало, на прежде бледных ланитах лежал густой румянец, глаза ярко блестели и не отрывались от изящной фигуры, перебирающей струны лютни.

– Пойдем, мы с Мирей познакомим тебя с Атриэлем, – веселым шепотом предложила Элька, уловив направление взгляда богини и многозначительно выгнувшуюся бровь инкуба. Демоническая суть ловеласа подсказала Лукасу характер внезапно возникшего интереса.

А тем временем в зазеркальном пространстве на клумбе с вастренами творились все более причудливые дела. Романтичный наигрыш эльфа стал задорнее, движения танцоров более динамичны, а прыжки пушистой лани веселее и выше. Вот она допрыгнула до лица цветильца и лизнула его в одну щеку, зависла на секунду, добралась до второй и наконец до переносицы. От этих легких касаний маленького бога на коже эльфа появились тонкие цветочные узоры, удивительно гармонично дополняющие красоту лица. Закончив с боди-артом высшего цветильца, малыш переключился на Иолир. Дева со смехом подхватила бога на руки, закружилась в вихре танца, а он отметил ее дивный лик и ладони цветочными дорожками-завитками. Потом, оставив танцоров, маленький шутник понесся со всех лап к музыканту и принялся разрисовывать его лицо.

Как раз когда божественный длинношерстный зверек изъявлял свою симпатию Атриэлю, на траву Цветилища шагнули Мирей, Элька и смущенная Архадарга. Мощное давящее излучение ее присутствия, какое казалось посланцам Совета богов почти привычным за несколько совместно проведенных часов, как-то сгладилось, стало мягче и теплее. Нет, Архи не маскировала свою силу, она просто убыла там, где отныне простирались владения маленького светлого бога – ее сына. Эльфийский мир принял Темную Праматерь, но принял на своих условиях, и нельзя сказать, что она этому огорчилась или воспротивилась.

– А вот и снова мы! Заждались? – объявила Элька трем эльфам, встречающим ночь и воплощающим в танце всю радость уходящего дня.

– Ясной луны и ярких звезд, – пожелала Мирей сородичам.

Архадарга царственно промолчала, а может быть, промолчала смущенно. Иногда люди (а чем боги хуже) от неловкости принимают очень надменный вид. Атриэль с маленьким богом в обнимку просиял улыбкой навстречу новым знакомым, обрадовались и цветилец с девой-духом.

– Вы вернулись разделить Ночь Звездного Танца вместе с гостьей? – уточнил цветилец с печальной радостью в голосе, неизвестно каким образом, но интонации у сезоннозависимого эльфа получились именно такими.

– Вообще-то мы заглянули поинтересоваться, как вам новое божество, а заодно его маму, Темную Праматерь Архадаргу, привели, чтобы убедилась, что малыш под присмотром, – просияла довольной, от уха до уха, улыбкой хаотическая колдунья, а Мирей, жрица Ирилии, целомудренная и добродетельная, захихикала. Между прочим, только захихикала, тогда как за зеркалом грянул громовой мужской хохот, ибо с волшебных эльфийских лиц можно было писать триптих «Оторопь».

– Се бог? – от неожиданности переключился в режим высокого штиля цветилец, робко скосив дивно-синие очи на пушистика, нежащегося на руках Атриэля. Эльф как раз отложил лютню и методично почесывал его за ушами.

– Воистину, – торжественно промолвила Мирей.

– Ага, милашка, правда? – поделилась своим восторгом Элька. – Только имени пока нет.

– Он прекрасен, – моментально согласилась Иолир, которой, как успели убедиться члены команды, очень нравились все зверьки и птички, а не только девушки.

– Отныне Эннилэр обрел покровителя и защитника, – без патетики, скорее ласково добавила Мирей. – Пусть он еще мал, но его силы достанет для процветания мира…

– Если возникнет нужда, я приду на его зов и помогу, – нашла что сказать дельного Архадарга.

– Линэр! – вдруг объявил пушистик, довольно жмурящий глаза под руками эльфа. – Меня зовут Линэр!

– Очень красивое имя и к названию мира подходит! Значит, все вообще здорово, просто идеально устроилось! – подытожила Элька и подмигнула Атриэлю: – Кстати, для тебя тоже совершенно идеально. Жаловался, что женить хотят? Так теперь пусть твои родичи только попробуют о невесте обмолвиться, у тебя замечательная отговорка имеется! Никто не придерется!

Откровенная оторопь эльфа сменилась удивленным замешательством, он совершенно не понимал, куда клонит Элька, а та продолжила:

– Сама дева – опечительница Цветилища и высший цветилец в любой момент хоть под присягой поклянутся, что отныне ты не свободен, тебя сама Архадарга избрала для опеки над ребенком и отметила поцелуем!

– Чем? – негромко вякнул эльф, часто заморгав длинными ресницами.

– Поклянемся? – мяукнули Иолир и цветилец, почти сметенные вихрем напора и веселого энтузиазма хаотической колдуньи. Что бы ни хотела от них одна из спасителей мира, но лгать эльфы были не способны и потому не знали, как поступить, чтобы угодить ей.

– Ага! – энергично кивнула Элька.

К счастью, богине элементарных вещей объяснять не понадобилось, намеки она ловила на лету. С таинственной улыбкой на устах женщина подплыла к Атриэлю и склонилась к его губам. Эльф слабо трепыхнулся и замер, завороженный силой неземной красоты. А маленький пушистый бог, напрыгавшийся в своем новом доме, понатворивший чудес и обретший имя, уже крепко спал, свернувшись клубочком на коленях опекуна.

Жрица Ирилии и хаотическая колдунья взялись за руки и исчезли с поляны у Цветилища. Как и сказал Эсгал, задание было выполнено. Зеркало потускнело, стирая изображение. Маленькая мышка по имени Мыша перелетела на запястье возвратившейся с работы хозяйки. Мосье инкуб поднялся с кресла, с хрустом расправил плечи и промолвил: