Комбат - Максим Гарин

Когда охранник оказался на полпути к кусту, который внушал ему подозрения, комбат бросил второй камешек – точно в скамейку.

Резкий звук подействовал на парня, как удар электрического тока – он почти мгновенно повернулся всем телом. Теперь он стоял спиной к комбату, всего в шести шагах от его укрытия. Ствол пистолета нервно дергался.

Рублев успел преодолеть чуть больше половины дистанции, прежде чем охранник развернулся. Даже если бы парень успел выстрелить, пуля бы комбата не зацепила. Высоко подпрыгнув, Рублев сверху обрушился на противника, мгновенно сбив его с ног. Но тот держался за пистолет крепче, чем утопающий за соломинку.

Комбат был крепче, чем, лежавший под ним охранник, но он не мог позволить себе лишнего шума, ни крика, ни выстрела. Одной рукой Рублев сдавил горло охранника так, что тот только хрипел, второй же пытался завладеть оружием.

Сухо щелкнул спусковой крючок.

"Так и есть, он не успел дослать патрон в патронник, – с облегчением подумал комбат, с хрустом переламывая запястье – пистолет выпал из ослабевших пальцев.

Один удар в челюсть, второй – ребром ладони по шее.

Парень дернулся и замер. Комбат медленно поднялся и отряхнул джинсы от налипшей на них, влажной от ночной росы травы. Затем так же неспешно оттащил тело охранника в кусты.

Все так же ровно горел свет в доме, никто не заметил произошедшего возле сарая.

Рублев вытащил из-за пояса у не подававшего признаков жизни охранника фонарик и, подобравшись к сараю, посветил вовнутрь, сперва тонкий луч света скользнул по составленным одна на одну бочкам, затем – по мешкам с цементом, и вдруг из темноты возникло перекошенное страхом лицо его брата – Андрея. Рублев-младший щурился, пытаясь разглядеть, кто же держит в руке фонарик, кому понадобилось светить. Комбат направил луч света на свое лицо и приложил палец к губам.

Щелкнула кнопка, фонарик погас.

Андрей прижался лицом к стеклу, боясь, что внезапно возникшее видение, окажется плодом его фантазии. Он боялся упустить из поля зрения еле различимую в темноте фигуру грузного мужчины. Единственное, о чем он помнил сейчас, – нужно хранить молчание, ведь так приказал ему Борис. Комбат взялся руками за решетку, прикрывавшую окно и, заскрежетав от натуги зубами, потянул ее на себя.

Уже однажды ему пришлось выламывать оконную решетку голыми руками. В военной части, куда он приехал в командировку, горела солдатская каптерка – длинное бестолково построенное здание с одним единственным входом и с единственным окном, прикрытым решеткой. Огонь, занявшийся ночью, пока спохватились, уже успел отрезать путь к отступлению двум солдатам, которые выпили в каптерке и устроились там спать. Оба они метались за решеткой, языки пламени, подхваченные ветром, врывались в тесную комнатенку из-под неплотно пригнанной двери. Сбежавшиеся на пожар растерялись, послали за машиной, чтобы сорвать тросом решетку. Вмиг протрезвевшие солдаты, да и сколько они там выпили, сгорели бы заживо, на глазах у однополчан. Рублев, лишь только оказавшись на пожаре, мигом сориентировался, растолкал любопытных и шагнул к пышущему жаром окну, ухватился голыми руками за горячую решетку и рванул за нее. На несколько секунд воцарилось полное молчание, все следили за тем, как гнутся стальные прутья, как вылезают из стен крепления. Через десять секунд решетка упала к ногам комбата. Из огня ребят доставали уже другие.

«Потерпи, – шептал сейчас комбат, ему казалось, еще немного и он раскрошит свои зубы, так крепко он их сжал, – потерпи, не может быть, что бы не получилось, у меня получается всегда… Ну же…»

Один из прутьев-лучей сварной решетки предательски заскрипел, выгнулся. Комбат почувствовал – конструкция дрогнула, дюймовый арматурный прут пополз из стены, зашуршал, высыпая из освободившегося гнезда раскрошенный в пыль раствор. Теперь уже можно было ослабить хватку – Борис Иванович даже не стал вырывать из стены вторую сторону решетки, просто отогнул ее – словно открывал на завесах створку окна.

Наконец-то комбат разжал пальцы и перевел дыхание, успел подумать:

«Зубы, все-таки, остались целы».

Андрей Рублев тем временем успел подковырнуть ногтями полуистлевшие штапики и дрожащими руками пытался вынуть стекло.

Комбат еле успел подхватить его за верхний край, чтобы не разбилось, когда оно, блеснув, качнулось в темноту сарая.

– Дай, я его возьму, – сказал он спокойно, так, словно бы расстались они с братом всего лишь пять минут тому назад при самых спокойных обстоятельствах, – ты, вечно что-нибудь разбить норовишь.

– Борис, ты… – заикаясь от волнения, шептал Андрей, перекидывая ногу в узкий оконный проем.

Комбат помог ему спуститься на землю:

– Небось, думал: больше не свидимся?

– Как ты узнал.., откуда…

– Потом.

Андрею Рублеву казалось, что брат приехал не один, он думал, что с ним тут, как минимум, взвод, а то и два вооруженных людей, поэтому он с недоверием огляделся по сторонам:

– А где?..

– Кто?

– Люди… Милиция… ОМОН… Группа захвата…

– Да нет, я один.

– Один?

– Девушка еще со мной – Наташа.

И эта фраза была произнесена полным спокойствия голосом, от которого Андрею стало еще более тревожно, чем когда он сидел под замком, ожидая решения своей участи. Он заговорил сбивчиво, думая лишь о том, что сейчас нужно убегать и как можно скорее:

– Они Чеснокова убили, главный в доме, уходим…

– Погоди, не за тем я пришел, чтобы уйти.

Сколько их здесь?

Несмотря на волнение и страх, мозг Андрея, натренированный в подсчетах, сработал безукоризненно:

– Четверо. Главный, с ним двое в доме и один охранник здесь, – Андрей в растерянности осмотрелся.

– Значит – трое, – подытожил комбат, – главный и с ним двое в доме.

Он даже не посчитал нужным объяснять брату напрямую, что одного из охранников опасаться уже не стоит.

– Уходим, Борис.

– Пошли, – комбат под прикрытием кустов зашагал к дому.

Андрей понял, брата ему не остановить. Самым страшным обвинением для комбата было бы обвинение в трусости. Рублеву-младшему оставалось одно – смириться, и он двинулся вслед за старшим братом.

– Вход у них здесь.

– А где они сами? – комбат затаился, присев возле крыльца и вытащил пистолет, осторожно отвел затвор и дослал патрон в ствол.

– Не знаю.

– Червонец там? – Борис указал стволом пистолета на освещенное окно.

– Кто?

– Ты что, не знаешь, как их главного зовут?

Червонец.