Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва - Эдуард Анатольевич Хруцкий

не было на этих страницах. Писал подлинный друг, горько и умно переживающий чужое несчастье.

Борис никогда не видел таких писем. Он только читал нечто похожее в книгах. И читая, не верил, что люди могут так писать друг другу, считая опубликование письма неким литературным приемом. И вот он воочию столкнулся с этими письмами.

– Он мне и книги дарил, – тихо сказал Чарский.

– Ты когда видел Бурмина в последний раз?

– Дней двадцать назад. Он ко мне приезжал, просил, чтобы я ему крепления для книжных полок сделал.

– Сделал?

Чарский вынул из того же буфета горсть никелированных пластиночек. Прохоров взял их в руки, покрутил. С душой было сделано, здорово. И вдруг мысль, словно искорка, зародилась в глубине мозга. Глушитель.

Самодельный глушитель. А вдруг… Но Борис вспомнил письма Бурмина и не дал этой искорке разгореться.

Он посмотрел на Чарского. Тот сидел, и слезы медленно ползли у него по щекам. Молча плакал Чарский, по-мужски.

Наумов, как и всякий человек, похорон не любил. После этой печальной обязанности у него несколько дней бывало плохое настроение. И сегодня на кладбище ему передалась боль и скорбь людей, пришедших проводить Бурмина в последний путь.

Он знал только Новикова, Горелова и Елену Георгиевну, но кое-кого из людей он видел по телевизору, в кино, на газетных портретах.

Когда он подъехал к воротам кладбища, там стояли «жигули». Дверь открылась, и вылезла Алла в черном платье, напоминающем крылья летучей мыши. Олег увидел, как к ней подошел Горелов. Сказал что-то короткое и злое. Алла села обратно в машину, грохнула дверью, и «жигули» умчались.

В книгах и фильмах были сцены, когда сыщики приходили на кладбище, интуитивно догадываясь, что здесь может появиться убийца. Но детективы и жизнь – вещи разные. Наумов слушал последние слова, видел слезы на лицах и больше всего боялся, что все эти прекрасные люди узнают о том, что именно он ищет и пока не может найти убийцу.

Среди прощающихся были трое. Они стояли немного отдельно от всех. Чуть в стороне. Но стояли как солдаты на плацу. Это был строй, пусть из трех человек, но все равно строй. Они были не похожи друг на друга, но что-то общее роднило их.

– Кто это? – спросил Олег у Новикова.

– Герои последней повести.

– О разведчиках?

– Да.

Когда был опущен гроб и оркестр, доиграв траурный марш, собирал инструменты, к Наумову подошел Горелов:

– Пойдем, я тебя познакомлю.

Люди уходили, а эти трое так и стояли у могилы, словно прощаясь с однополчанином.

– Познакомьтесь, майор Наумов, – сказал Горелов, – он ведет дело об убийстве Игоря.

– Брозуль, – протянул Олегу руку среднего роста человек в темном костюме.

И Олег вспомнил то, что успел прочесть о нем. Это был партизанский резидент в Гродно.

– Лунев, – сказал второй.

И Наумов увидел этого человека совсем молодым, готовым погибнуть, чтобы спасти товарищей.

– Субботин.

Эта фамилия пока ничего не говорила Олегу, он просто не дочитал, видимо, до того места, где она упоминалась.

Все трое молча смотрели на Наумова, словно спрашивая его: как ты мог допустить? И Олегу неуютно стало под взглядами этих людей, знавших цену дружбе, видевших горе и смерть.

Брозуль достал из кармана визитную карточку:

– Если я понадоблюсь. Готов помочь.

То же сделали Лунев и Субботин. Потом попрощались и пошли по дорожкам кладбища.

– Ты поедешь на поминки? – спросил Горелов.

– Нет. Работа. Довези меня до управления.

Горелов кивнул. Его машина стояла почти у самых ворот. Виктор включил двигатель, посидел, прислушиваясь.

– Когда-то у Ремарка в «Трех товарищах» я прочел пронзительную фразу.

– Какую?

– Помнишь похороны Ленца? Наумов кивнул.

– «Я оглянулся, за нами никто не шел». Тогда я ее еще не понимал по-настоящему. Осмыслил все сейчас, когда мы уходили с кладбища. Только я не оглядывался. – Он выжал сцепление, плавно тронул машину. – Ты, Олег, говорил, что я тебе нужен.

– В эти дни боялся тебе мешать, а сейчас…

– Это поможет найти убийцу?

– Поможет ответить на некоторые неясные вопросы.

– Значит, поможет. Прошу тебя, дай мне эту работу.

– Хорошо, на следующей неделе я позвоню.

– Ну, вот и улица Белинского. Машина остановилась, Олег вышел.

Вестибюль был торжественно пуст. Милиционер на вахте. Он хорошо знал Наумова, но все же проверил его документы. Олег подошел к лестнице.

– Наумов, – через вестибюль бежал помощник дежурного по управлению, – быстро в десятое, там Сытин, вооруженных по вашему делу берет.

А Леня Сытин утром приехал в десятое отделение. Дежурный оперуполномоченный Сережа Проханов заканчивал с ним Московскую школу милиции. Он и был первым, кого Леня встретил в отделении.

– Ты никак в город перешел? – удивился Сережа.

– Да нет пока. Все в деревне воюю.

– А чего к нам? Леня объяснил.

– Сейчас разыщем книги происшествий. Когда эта драка была?

– Два года назад.

– На ключ. Мой кабинет седьмой. Иди, а я книги принесу. И они погрузились в море квартирных склок, драк, наездов, краж.

Каждый день был аккуратно занесен в книгу происшествий. Разные люди заполняли эти страницы. Это была печальная книга. В ней собиралось все невидимое другим, изнанка жизни огромного куска одного из центральных районов Москвы. И не было дня, чтобы очередной дежурный не занес сюда новое происшествие.

Раньше Лене как-то не приходилось сталкиваться с этой сферой работы милиции. После окончания школы милиции он сразу попал в ГУВД Мособлисполкома и, как говорили его коллеги, «на земле» не работал.

Конечно, он знал о существовании этих книг и даже заглядывал в них, приезжая в те районы, которые курировал. Но так плотно, так надолго он никогда не погружался в обыденность милицейской службы.

Через час они с Сергеем сделали перерыв. Закурили.

– Может, в «Молодежное» сходим поедим? – как гостеприимный хозяин спросил Проханов.

– Давай еще посмотрим.

– Давай, время у нас есть.

Сергей раскрыл новую книгу, перевернул страницу и сказал радостно:

– Как говорят нынче, с тебя соковый коктейль.

– Нашел?

– Вроде. Значит, Бурмин и Чернов?

– Да.

– Вот смотри.

Аккуратным почерком было написано, что такого-то числа в такое-то время дежурная группа доставила таких-то граждан за драку у ресторана «София».

Разобравшись, они выяснили, что Алексей Семенович Бобаков, Евгений Петрович Федоров и Илья Дарханович Нурамбеков напали на гражданина Бурмина Игоря Александровича.

– Ты этих людей знаешь? – спросил Леня.

– Бобакова Лешку по кличке Бобак у нас знают все. Вреднейший тип. Освободился, нигде не работает, связан с ворьем.

– За что сидел?

– За квартирную кражу. Да что тут разговаривать, пошли, он рядом живет. Ты мне так и не сказал, почему его ищешь?

– По подозрению в убийстве.

Сережа присвистнул,