Капитан Два Лица - Эл Ригби
Шрифт:
Интервал:
Вы тогда были с черной женщиной и седым человеком с железными руками. Ее я не знал, его — да, и то была ирония. Вы льнули к нему, как самый любящий из сыновей. Так, как льнули ко мне, пока не привыкли быть отталкиваемым. Здесь Вас не отталкивали. Моуд и Вистас, наверно, заливисто засмеялись, я же готов был плакать. Вы вряд ли признали бы корабль под чужими парусами и вряд ли заметили бы человека в тени… ведь Вы, кажется, были счастливы.
Что могу я сказать Вам? Собирая Ваши свершения, я понял, какого правителя лишил страну. Жаль, Вы так далеко, и жаль, я даже не признал Вас сам, пока мне не подсказал человек, имя которого я не назову, но об участии которого Вы легко догадаетесь. Он как я, король без семьи, и может, это заставило его однажды пожалеть меня, хотя вряд ли он знает жалость. Так или иначе, он открыл мне глаза. И я прошу прощения. У тебя, мой мальчик.
Помнишь ты мою Крылатую Комнату? Ты боялся ее, а для меня в ней было спасение. Когда я гневался, то шел в лес, убивал фекса и прибивал его крылья к изображению того, кто вызвал гнев. Так я успокаивался. Мирился. Примирился со смертью твоей матери. И с уходом твоего нового отца, которого я незаслуженно очернил, заподозрив в том, что он повторяет с моей женой старую историю. Примирился со множеством больших и маленьких предательств. Кровью примирился.
Но я хочу, чтобы ты знал одно, мой мальчик. Твоего портрета в Крылатой Комнате нет и никогда не было. Я полностью принял твое решение и, если бы я успел, я позвал бы тебя в свои Соколы, под любым из твоих имен, новым или старым. Я не успеваю. И не оставлю никаких последних воль, чтобы твоя тайна не увидела света без твоего выбора. Я не откроюсь даже Габо, жестокому и разочарованному во мне, но все еще любимому Габо. На этом я прощаюсь с тобой и думаю, что если тебе и нужно пожелание от меня, то лишь удачи и хороших ветров.
Это письмо я оставляю матери, ей же — подписанный Акт о Соколах с посмертным моим единогласным одобрением. Правда, вы получите все это, лишь когда сочтет нужным ваша бабушка. А она не поверит вам сразу, как только на одного из вас наденут корону, она знает, как проверяются на храбрость сердца. Ведь она…
* * *
В этом месте силы, кажется, оставили отца: текст обрывался. Но угадать его было не так трудно.
…ведь она — пират.
Как и они оба.
Всем мертвецам Альра’Иллы смыкали веки, когда приходил их последний сон. Всем, кроме королей, — они не могли спать. Им предстояло бдеть, охраняя покой своего народа. Но с последним королем, Ино ле Спада Соколом, так не поступили.
От него не осталось тела, которое можно было бы похоронить в соляной гробнице Нового Чертога. Тело, вместе с телом советника по Безопасности, Габо ле Вьора, сгорело, когда шел ко дну трофейный корабль «Дарла а’о Дарус». Именно там король, принц Нира и два советника ждали пленную престолонаследницу. И именно там их настигли последние гоцуганские убийцы, не предупрежденные о заключенном мире и вышедшие из засад. Корабль запылал быстро. Принцесса Розинда, привезенная бригантиной и видевшая все случившееся, сказала, что ее бедный брат сражался…
«…Как мой бедный отец, и да хранят всех нас их сиятельные взоры. Ибо я знаю, что и со дна морского Ино будет смотреть на нас». Так Розинда ле Спада и сказала.
Да, от последнего короля Альра’Иллы, чей срок правления был недолгим, но чье имя навсегда соединилось в народном сознании со словом «Милосердный», не осталось тела. На месте, где оно могло бы лежать, оставили просто сверкающую глыбу соли, а в нее вонзили королевский меч, единственное, что удалось забрать с борта тем, кто запоздало пришел на помощь. Почти сразу, ночь спустя, королевские астрономы прочли по падению звезд послание Светлых богов: что однажды некий благороднейший воин сумеет извлечь клинок из соли и одержать много великих побед. Пророчество выбили на скале, точно над погребальной глыбой. И все, кто приходил проститься с королем Ино, читали его, а некоторые юноши пытались выдернуть надежно застрявший меч.
Народ скорбел. Но народ принял случившееся и возрадовался, что все позади. Ино ле Спада не умер и даже не уснул для них, он просто… ушел, так говорили в кабаках и тавернах. Говорили это, в основном, бродяги да пьяницы, и они не подозревали, насколько правы.
— Волей-неволей придется мне рано или поздно завести выводок. И «героем» с твоим мечом точно будет мой сын или дочь.
Так заявил король Тилмы, Дрэн Вударэс, когда вечером стоял под сводами опустевшей пещеры. Упершись в глыбу ногой, он еще раз потянул за самоцветную рукоять, но выпустил, едва удержав равновесие. Сагиб Азралах поддержал его под локоть с как обычно непроницаемым лицом. В темноте его было почти не видно, но все же лучше, чем двух стоявших здесь же нуц.
— Дуан, я вдруг подумал. — Тилманец усмехнулся. — Может, ты и твоя посудина захотите служить мне? Обещаю платить больше, чем маара Розинда. Да и твое лицо в Тилме не так примелькалось.
Дуан, стоявший у гробницы отца, слабо усмехнулся и поправил шляпу, на всякий случай пониже надвигая ее на глаза. Заросшего, с бусинами и перьями в волосах, в яркой одежде и с походкой вразвалку его не могли узнать… но пока он все же боялся.
— Вдруг… — Он приблизился и обнял Дарину за плечи. — Мой Черный Боцман захочет убежать? Я должен быть поблизости. Да и… хватит повторять историю с побегами, Дрэн. Довольно.
Тилманец пригладил светлые, почти светящиеся в темноте волосы и понимающе, без удивления, даже одобрительно кивнул.
— Тогда заходи ко мне почаще. Раз ты так ловко выкрутился, в гости к дикарям я снова буду плавать за твой счет.
— Корабли не плавают, — поправил его Азралах, прищурившись. — Они ходят. Надеюсь, ты хоть когда-нибудь это запомнишь.
Дуан и Дарина засмеялись, Вударэс хмыкнул.
— Если корабли не плавают, то заморские дикари не учат просвещенных королей словесности.
— И не собираются их никуда приглашать. Сиди дома.
Они продолжили спорить весь путь из Сонных пещер до тайной бухты и, вероятно, не останавливались, даже когда сели на лошадей и направились по скалистой троне в Ганнас. Обоим предстояло еще несколько дней пробыть здесь, на торжествах по случаю свадьбы престолонаследницы. Дуан не забыл предупредить сестру, чтобы этих гостей, особенно Вударэса, поселили где-нибудь подальше от Арро. В его картину мира они не вписывались.
Попрощавшись с двумя правителями, Дуан попрощался и с нуц. Дарина, крепко прижавшись, улыбнулась странной, непривычной улыбкой.
— Дом… и дворец… я, наверно, сойду с ума там, да? Это очень страшно?
Бывший король Альра’Иллы ухмыльнулся.
— Ну, я же не сошел. К тому же я всегда тебя жду. — Поверх ее плеча он глянул на Кеварро. — И тебя. Если захочешь когда-нибудь научиться… ну, например, управлять кораблем. Или если Розинда спустит всю казну. Подберем тебе прозвище вроде Кровавый Ворон. И…
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!