Сэр Найджел Лоринг - Артур Конан Дойл

— Французы обязательно клюнут на нашу приманку, ваше высочество, обязательно. Я думаю, теперь Робер де Дюрас как раз рассказывает им, что наш обоз движется к переправе, и они поспешат перехватить нас, пока мы не успели перейти брод. А кто это там так стремительно скачет? Наверное, какое-то донесение.

Всадник пришпорил коня и взлетел на холм. Соскочив на землю, он преклонил колено перед Принцем.

— Милорд Одли, — спросил Принц, — в чем дело?

— Сэр, — опустив голову, ответил коленопреклоненный рыцарь, — я хочу просить вас о милости.

— Встаньте, Джеймс, и скажите, что я могу для вас сделать.

Знаменитый странствующий рыцарь, прекраснейший образчик рыцарства во все времена, встал и обратил к своему повелителю смуглое лицо с горящими глазами.

— Ваше высочество, — начал он, — я всегда верой и правдой служил государю, вашему родителю, и вам самим и буду служить и впредь, пока жив. Я должен признаться вам, что, если мне суждено будет сражаться под вашим началом, я либо буду в бою самым первым, либо паду, едва он завяжется. Поэтому я прошу вас милостиво дозволить мне с честью выйти из строя, чтобы я мог подыскать себе такое место, что позволит мне исполнить обет.

Принц улыбнулся; ему было совершенно ясно, что, дал лорд Джеймс клятву или не дал, получит он на то согласие или не получит, все равно он будет в первом ряду.

— Идите, Джеймс, — произнес он, пожимая рыцарю руку, — и да поможет вам Господь превзойти в доблести всех других воинов. Однако послушайте, Джон, что это такое?

Чандос вскинул свой хищный нос, как орел, почуявший вдалеке кровопролитную резню.

— Я думаю, сэр, все идет так, как мы того хотели. Издалека донесся громоподобный грохот. Потом еще и еще.

— Смотрите, они двинулись! — закричал де Бюш. Целое утро англичане наблюдали, как слабо отблескивают доспехи и оружие отрядов конницы, стянутой на луг перед лагерем французов. Теперь до их ушей донеслись слабые звуки труб, а далекие полчища заколыхались, сверкая на солнце.

— Да, да, они движутся! — воскликнул и Принц.

— Они пошли! Они пошли! — пробежало по рядам англичан. И тут же лучники за изгородью разом вскочили на ноги, а рыцари за ними взмахнули оружием, и навстречу приближающемуся врагу покатился громовый воинственный радостный крик — вызов на смертный бой. И вдруг все стихло; некоторое время слышен был только топот копыт и звяканье брони, а потом тишину прорвал глухой низкий гул, подобный шуму морского прибоя. Он нарастал и ширился — подходила французская армия.

Четверо лучников лежали в кустах в десяти ярдах от густой живой изгороди, прикрывавшей их товарищей. Позади, в широко растянувшейся линии стрелков, были люди из их отряда, по большей части те, кто пришел в Бретань с Ноулзом. А в четверку, засевшую в кустарнике, вошли их командиры: старый Уот из Карлайла, рыжеволосый северянин Нед Уиддингтон, лысый мастер Бартоломью и Сэмкин Эйлвард, недавно вернувшийся после недельного отсутствия. Все жевали хлеб и яблоки: Эйлвард принес их целый мешок и тут же поделил между изголодавшимися товарищами. От нехватки пищи старый пограничник и йоркширец совсем исхудали, глаза у них провалились, а у мастера-лучника обвисла складками кожа на некогда полном, круглом лице.

Из-под нижних ветвей изгороди напряженно и безмолвно смотрели вперед суровые изможденные лица. Один только раз стрелки разразились приветственными криками — это было, когда проскакали Чандос и Найджел и, спешившись, заняли свои места за ними. Позади зеленой линии лучников виднелись стальные доспехи рыцарей и оруженосцев, придвинувшихся к переднему краю, чтобы разделить участь стрелков.

— Помнится, в Эшфорде выпустил я с одним кентским лесником полдюжины стрел… — начал мастер.

— Хватит, хватит, мы все это уже слышали, — нетерпеливо перебил Уот. — Заткнись-ка, Бартоломью, сейчас не время для пустой болтовни. Пройди по ряду и посмотри, не нужно ли где сменить потертую или подтянуть провисшую тетиву, поправить потрескавшуюся выемку.

Высокий мастер прошел по рядам лучников под беглым огнем грубых шуток. То тут, то там ему просовывали сквозь изгородь лук, требовавший его глаза.

— Вощите концы! — то и дело кричал он лучникам. — Передайте горшок с воском и вощите концы. Навощенная стрела пройдет там, где сухая упрется. Том Бэверли, дуралей, где твоя наручка? Стрелы обдерут тебе всю кожу на руке еще до конца боя. А ты, Уоткин, тяни к плечу, а не ко рту, как ты всегда делаешь. Привык к кувшину с вином, так и тетиву к губам тащишь. А ты стань посвободнее, отведи правую руку подальше: французы-то вот-вот будут здесь.

Обойдя стрелков, он побежал назад к своим товарищам за кустами, которые теперь уже не лежали, а поднялись во весь рост. Позади них, растянувшись вдоль изгороди почти на полмили, стояли лучники с огромными боевыми луками наготове. За спиной у каждого торчало полдюжины стрел, а еще восемнадцать были в колчанах, висевших спереди. В ожидании атаки стояли, твердо упершись в землю обеими ногами, натянув тетиву, обратив суровые лица в сторону врага и жадно вглядываясь в просветы между ветвями живой изгороди.

Стальной поток, сперва медленно струившийся вперед, теперь остановился примерно в миле от английского переднего края. Тут большая часть неприятельского войска спешилась и толпа слуг и конюхов отвела лошадей в тыл. Потом французы построились в три мощных отряда, блестевших на солнце, как серебряная водная гладь: над нею, словно камыши, колыхались тысячи знамен и флагов. Отряды отделялись один от другого свободным пространством ярдов по сто. А перед ними выстраивались два конных отряда. В одном было триста человек, составивших одну мощную колонну; второй, в тысячу человек, построился более широкими шеренгами.

К лучникам подъехал Принц. На нем были темные доспехи, забрало поднято, прекрасное орлиное лицо горело боевым пылом. Лучники криками приветствовали его появление, а он помахал им руками, как охотник гончим.

— Ну, Джон, что вы думаете теперь? — спросил он. — Дорого бы дал мой благородный отец, чтобы быть сейчас с нами! Вы видели, что французы спешились?

— Да, ваше высочество, урок при Креси пошел им на пользу, — ответил Чандос. — Тогда, да и после, мы многого добились в пешем строю, вот они и думают, что нашли ловкий прием. Но мне-то кажется, что тут большая разница: одно дело стоять на месте, когда на тебя нападают, как было с нами, другое — нападать самим, когда надо целую милю тащить на себе все снаряженье и хочешь не хочешь, а в драку вступишь уже уставшим.

— Верно, Джон. А как вы думаете, что это за всадники строятся впереди и медленно надвигаются на нас?

— Они, без сомнения, хотят прорвать строй наших лучников и расчистить путь для остальных. Только смотрите, это отборные части: те, что слева, идут под знаменами Клермона, а справа — знамена д'Андрегена; значит, в авангарде оба маршала.

— Клянусь Господом, Джон, вы одним глазом видите больше, чем другие двумя. Конечно, вы правы. А вот большой отряд сзади?