Хотят ли русские войны? Вся правда о Великой Отечественной, или Почему врут историки - Олег Козинкин

Оперативный дежурный ГШ получает от начальника ГШ (или от того же Ватутина, замначальника ГШ по оперативным вопросам) команду «обзванивать» округа и сообщать им, чтобы они принимали «важнейшую шифровку» на своих узлах связи. В округах текст принимается автоматически – аппараты связи всегда включены, и из округов дают в Москву подтверждение, что текст принят. Занимает прием-передача считаные минуты, а потом шифровальщики округа расшифровывают текст за те же полчаса, и уже расшифрованный текст поступает в оперативный отдел или к начштаба округа.

В ночь на 22 июня, примерно с 00.30, оперативный дежурный ГШ сообщал в округа, что в их адрес идёт шифровка по аппарату БОДО (не по телефону, и об этом пишет М. В. Захаров): «У аппарата ответственный дежурный Генштаба. Примите телеграмму особой важности и немедленно доложите её Военному совету…», и принимающий отвечал: «У аппарата генерал Захаров. Предупреждение понял. Прошу передавать…»

Оперативный начал «обзванивать» округа сразу после полуночи, а текст должны были отправлять связисты ГШ сами, в это же время. Связисты получили текст от шифровальщиков примерно в 0.15, но закончили передачу только к 1.20? Но так не должно было быть. И вот тут и появляются Маландин с Василевским. Которые и «контролировали» отправку «Директивы № 1» в округа. Возможно, что за это вот Маландин и расплачивался всю войну, снижаясь в должностях. Видимо, некого было поставить к телефонам в Оперативном управлении ГШ, чтобы звонить в четыре округа…

Кто же, исходя из «правил работы» с документами, «тянул резину»? Маландин – почти нет. А вот как раз т. Жуков – да. Он ведь и написал потом в своих «Воспоминаниях», что Ватутин «немедленно» выехал в ГШ (в 22.20) с листками, на которых в кабинете Сталина был написан текст приказа наркома? А потом сообщил: «передача в округа была закончена в 0.30». Но на самом деле он сам и переписывал текст в шифроблокнот в кабинете наркома почти час. О чём свидетельствует адмирал Кузнецов, бывший всегда в натянутых отношениях с Жуковым, знавший, что и как происходило с отправкой «Директивы № 1» в округа. А потом Жуков же и передал её (возможно, как раз через Ватутина) в шифровальный отдел ГШ.

Время поступления «Директивы № 1» к шифровальщикам даёт и «черновик-оригинал»: «…поступила в шифровальный отдел в 23.45 21 июня 1941 года». Также на «черновике» стоит и отметка точного времени, когда директива была отправлена в округа – «Директива отправлена в 00.30 в ЛВО, ЗОВО, КОВО, ОдВО, ПрибОВО…». Однако реально получали её в округах после 1.00.

(Примечание: Подробно текст «черновика-оригинала Директивы № 1» приводится в книге «Кто «проспал» начало войны». И этот текст можно называть именно оригиналом, т. к., по словам С.Л. Чекунова, который и переписал его в ЦАМО от руки, этот текст имеет подписи Тимошенко и Жукова.)

Т. е. именно Жуков и тянул с отправкой «Директивы № 1» в округа? И его надо было наказывать вместе с Павловым, который, получив текст приказа наркома в Минске около часа ночи (в 0.45), больше полутора часов не давал приказа по округу (как и в соседних округах)?

Формально обвинить Жукова не в чем. Он делал всё точно «по инструкции». Точнее, «не проявил необходимой инициативы», но не более. И когда задается вопрос «Почему вместе с Павловым не расстреляли Жукова?», то, отвечая на него, можно сказать, что формально он делал так, «как положено» при отправке «Директивы № 1» в округа. Как, впрочем, это делали и командующие округов – мол, за отсутствие «инициативы» и «рвения» при приведении в полную боевую готовность войск в ночь на 22 июня, может, и не накажут.

Жуков сам лично её переписал в шифроблокнот, что «не возбраняется», и через своего зама Ватутина передал её шифровальщикам. Ну, подумаешь, переписывал в шифроблокнот не 10–15 минут, а минут 50! Так это чтоб почерк был разборчивым, чтоб все запятые соблюсти и чтоб шифровальщики не ошиблись при шифровке (запрещено делать помарки и исправления в шифроблокнотах). Да и писать быстро не умеет, поди. Подумаешь – переписывал в здании Наркомата обороны, а шифровальщики сидят в ГШ, в другом здании на соседней улице…

Но ведь «инструкции» не нарушил и текст отправил! «Как положено», «по инструкции»… Правда, это дало задержку почти в 1,5 часа, но ведь «таков порядок» отправки приказов в округа! Правда, в округах ещё и командование свои 1,5 часа добавило, но зато – «по инструкции», все всё правильно делали.

Украв у войск необходимые им «2–3 часа», они этим в итоге убили тысячи наших бойцов в «спящих казармах», уничтожили сотни самолётов на аэродромах. Но зато – «действовали строго по инструкции»!

Мог ли Жуков отправить её быстро? Мог, конечно. Для этого надо было действительно отправить Ватутина в Генштаб с черновиками директивы «немедленно», прямо из приёмной Сталина, в 22.20, как он это и описал в своих «Воспоминаниях» в 1969 году (не указав, правда, время своего выхода от Сталина). Тот бы прямо у шифровальщиков ГШ, уже в 22.30–22.40, надиктовал бы текст приказа наркома в шифроблокнот (а машинистка Грибкова перепечатала бы со слов Ватутина ещё и пару копий – для наркома ВМФ и для Покровского).

А потом зашифрованный текст Ватутин же и отнёс бы связистам в соседний кабинет для отправки в округа в 23.10–23.20. А оперативный дежурный ГШ обзвонил бы дежурных округов и сообщил им, что в их адрес идёт «шифровка особой важности». Вот в этом случае «Директиву № 1» уже к 23.30 точно передали бы в округа. В те же 23.30 примерно там бы её получили, к 00.00 расшифровали и уже к половине первого ночи родили бы и свои директивы на основании приказа наркомата обороны. А если перед этим, как Захаров, в ОдВО, и Кузнецов на флоте в округах уже в полночь 21 июня 1941-го по округам дали бы команду на объявление «боевой тревоги во всех гарнизонах», то проблем с приведением в полную боевую готовность и с подъёмом по тревоге особых бы не было. Как раз за 3 часа до нападения. И телефонные провода к этому времени ещё не были порезаны диверсантами. (Тот же Захаров, просто продублировал текст «приказа наркомата» и дал в корпуса такую шифровку: «По приказанию командующего войсками передаю к неуклонному исполнению шифотелеграмму Наркома. О принятых мерах донести». А также им «одновременно объявлялась боевая тревога всем гарнизонам округа». М. Захаров. «Генеральный штаб в предвоенные годы», М., 2005 г., с. 225).

Конечно, формально так делать нельзя (или не желательно). Но чисто технически было вполне реально отправить «Директиву № 1» так, чтобы войска получили сигнал боевой тревоги до часа ночи. Ведь, в конце концов, вопрос стоял о скором нападении врага на страну, и даже, если бы Жуков и получил бы «выговор» от наркома за нарушения правил работы с секретными документами, то, наверное, это, не самое страшное, было бы в карьере будущего «маршала Победы» (в хранящихся сегодня в ЦАМО шифровках «до 22 июня» есть и исправления и помарки…).

Тем более что оперативный дежурный ГШ обзванивал округа «около 22.00» по команде того же Жукова не просто так, от нечего делать, предупреждая командование о том чтобы те ждали «из Москвы шифровки особой важности», не отходя от аппаратов связи.