Рассвет на чужой планетой - Галина Львовна Романова

Межпланетное право было одним из немногих теоретических предметов, которые преподавали в Академии. Правда, экзамен по нему не сдавали, поскольку штурманам знать его вроде как и не обязательно, так что Тиока немного растерялась.

— Каком именно? — промолвила она. — Их, вроде бы, несколько…

— Право первопоселенца, — не обманул ожиданий Валентины штурман Минк.

— Каком еще праве первопоселенца?

— Праве назвать планету своей, — сказала сатурнианка. — На моей родине его еще помнят… Потому что мои бабушка и дедушка были в числе тех, кто его утвердил.

— Есть два права, — подхватил Минк. — Право рождения и право смерти.

— Не поняла, — честно призналась Тиока. Как и примерно половина студентов она выкинула из головы предмет, едва прослушала курс. С другой стороны, Весту колонизировали больше четырехсот лет тому назад. Многие коренные вестианцы уже забыли и об этом, и о том, что первопоселенцев подвергали целенаправленным мутациям с применением генной инженерии.

— Что за права такие? Я, — Тиока не хотела признаваться в том, что все забыла, — вроде слышала, но… не уверена, что мы говорим об одном и том же.

— Право рождения, — вздохнула Валентина, — оно… В общем, планета считается как бы ничейной до тех пор, пока относительно нее не исполнятся три права.

— Уже три? Только что было два!

— Право названия, — стал загибать пальцы Минк. — Тот, кто первым ступит на планету, имеет право дать ей имя и в дальнейшем именно ему будет отдан приоритет в официальных документах… если, конечно, оно, это имя, уже раньше нигде не использовалось.

— Нашу планету сперва хотели назвать Селестиной, — припомнила историю Валентина. — Но потом выяснилось, что так уже назвали один крупный астероид в системе Медузы и парочку орбитальных станций… не считая планеты Селесты… Пришлось срочно выдумывать новое название, близкое по… кхм…Просто близкое. Генератор имен выдал двадцать восемь результатов, в конце концов остановились на Сатурнии.

— Как же все сложно, — скривилась Тиока. — А остальные правила?

— Право рождения… как родиной ты можешь считать ту страну или планету, где родился, так и колония получает право называться поселением после того, как в ней начали рождаться дети. Стоило родиться первому ребенку — и все. Временное поселение превращается в постоянное.

— А вот чье это поселение — уже зависит от права первой смерти, — мрачно провозгласил Минк.

— Не поняла, — голос Тиоки, однако, дрогнул.

— Речь идет о принадлежности планеты той или иной расе или народу, — терпеливо, как репетитор, объяснил мужчина. — Планета считается твоей родиной, если не только ты на ней родился, но и в ней лежат останки твоих предков.

— Короче, если кто-то умер и похоронен здесь, — популярно объяснила Валентина.

— Но ведь… — вестианка осеклась. Судя по тому, как расширились ее зрачки, до девушки дошел весь ужас их положения. — Неужели?

Валентина и Минк кивнули.

— Что же нам делать? — глаза Тиоки наполнились слезами. Нервное напряжение последних дней сделало свое дело, и она расплакалась. — Я не хочу умирать!

Всплеснув руками, она бросилась Минку на шею. Валентина помялась и придвинулась ближе, поглаживая подругу по плечу. Она сама чувствовала себя паршиво. Всего час тому назад она была так рада спасению — и вот радость развеялась как дым. Девушка не знала всей подоплеки конфликтов людей и веганцев, но про звездные войны не слышал только глухой. Даже захолустную Сатурнию захлестывали волны ужаса и паники — на планете было слишком мало народа, и все боялись, что в случае высадки десанта веганцев местная полиция и добровольческие отряды не смогут сдержать натиска. Собственно, этим и объяснялся тот факт, что детство Валентины и многих детей прошло в горах — чем дальше в глушь, тем меньше было шансов, что захватчики их найдут и уничтожат. Опасность природных катаклизмов меркла перед угрозой из космоса. И, хотя больше девяти лет минуло с подписания мирного договора, тревога все равно оставалась.

И вот теперь они втроем — вчетвером — невольно оказались на острие того, что, при известной доле везений или невезения может стать толчком к новому витку войны. Вынужденные заключить сепаратный мир веганцы наверняка обвинят людей в провокации. Ведь так называемое «право смерти» налицо. Медичка Рози Фант не просто умерла на чужой планете, она была в ней похоронена. То есть, для людей эта планета уже не является чужой. И веганцы должны уйти, уступив ее людям. Уступив, несмотря ни на какие документы.

Вот только захотят ли они уйти добром? И как поступят с тремя выжившими людьми, ставшими невольными заложниками международных законов?

Об этом — или почти об этом — думал и Сомба-99. Трое живых человеков и три мертвых тела их соплеменников — достаточно большая проблема.

С мертвецами оказалось поступить намного сложнее, чем с живыми. Их достаточно оказалось упаковать в пластик и законсервировать в останках капсулы, оттащив ее пока в сторонку, чтобы не особо глаза мозолила. Но как быть с живыми землянами? Мало мужчины, но эти женщины…

Над этим вопросом он и ломал голову, когда его уединение нарушил Такту-101. Пилот явился без предупреждения. Сомба-99 только успел обернуться на запищавшую систему сигнализации, а в следующий миг Такту уже переступал порог его каюты.

— О чем задумались, капитан? Может быть, я могу чем-то помочь?

— Вы всегда входите без предупреждения? — невольно Сомба-99 напрягся. — Тем более, в комнату старшего по званию?

— Есть несколько правил, когда подобное поведение не просто допустимо, но и желательно, — как ни в чем не бывало, парировал пилот. — И я действовал в строгом соответствии с правилами.

— И какими же?

— Лицо, младшее по званию, имеет полное право проникать во все помещения корабля в случае возникновения аварийной ситуации… при условии, что у него или сопровождающего его лица имеется соответствующий код доступа, — слегка нудно, как на лекции, промолвил Такту-101. — К лицам, имеющим в случае аварийной ситуации код доступа во все помещения корабля, кроме капитана, относят штурмана, первого пилота и главного механика экипажа. Я — первый пилот, так что воспользовался своим правом…

— Вот только аварийной ситуации на корабле я что-то не наблюдаю, — не удержался от замечания Сомба-99.

Если он рассчитывал смутить собеседника, то это ему не удалось. Пилот скривился, демонстрируя снисходительную радость.

— Ситуация не просто аварийная, но экстренная, — уточнил он. — У нас на борту диверсанты.

— Кто? — до Сомбы-99 внезапно дошло: — Вы говорите о трех землянах? Но… это же неправда!

— А у вас есть доказательства противного? Эта троица опасна. Земляне — враждебный народ, который совсем недавно был с нами в состоянии войны!