Никакой магии - Андрей Уланов

— Однако, инспектор…

Увидев скрючившегося на полу кареты брата Винсента, лейтенант восхищенно присвистнул.

— Великий Лес, как вы в таких случаях говорите. Вот уж не думал, что доведется увидеть нашего монаха в таком виде. Он попал под локомобиль или вызвал на дуэль роту горных троллей?

— Подрался с Мораном.

— О! — лейтенант нахмурился и вновь принялся разглядывать монаха, теперь — с куда более обеспокоенным видом.

— Похоже, я пропустил бой века.

Я попыталась представить, как могла бы выглядеть схватка Морана и Винсента для человека. Танец двух темных фигур на границе света и тьмы, то застывающих в нелепых позах, то превращающихся в размытых скоростью много-руко-ногих чудищ.

— Не стоит сожаления, поверьте. Это было совершенно не… — я запнулась, подбирая нужное слово, — зрелищно.

— Что ж, поверю, хоть и с трудом. А сейчас, — О#39;Шиннах встал на подножку и, примерившись, осторожно подхватил монаха под руку, — уф… надо будет сказать, чтобы он завязывал с пончиками… когда очнется и… ай! — выпавшая из-под домино картина стукнулась уголком рамы о носок лейтенантского сапога, — ой-о-о! Что за…

— Моран обещал, — я подобрала злосчастный холст, убирая его из пределов досягаемости пострадавшей конечности, — что брат Винсент придет в сознание не позже чем к утру.

— Хорошо бы, — пропыхтел Аллан. — А больше Моран вам ничего не сказал?

— Как раз это я и собиралась доложить полковнику, — начала я. — Мы допросили Хомяка…

Честнее было бы сказать: «мы его нашли»: в комнате на втором этаже, в компании трех жутко изрезанных мертвецов, привязанным к стулу, с кляпом во рту, мокрыми штанами… с почти что помутившимся от ужаса рассудком. «Ласка» оставила его то ли для своего хозяина, то ли в качестве самой «вкусной» последней жертвы.

Будь я одна или даже с братом Винсентом, вряд ли мы смогли бы добиться хоть чего-то. Но Хомяку снова не повезло — вместе со мной наверх поднялся один из лучших в мире специалистов по получению ответов из людей.

— Ни полслова больше! — резко перебил меня Аллан. — Все о деле — потом!

Намек поняла не только я — замешкавшийся грум щелкнул кнутом, заставляя лошадей тронуться с места.

— Потом, — провожая карету взглядом, повторил О#39;Шиннах, — расскажете мне все.

— Непременно, — пообещала я. — Как только мы уложим Винсента… и я переоденусь хоть во что-нибудь сухое.

К счастью, этой ночью Аллан достаточно проникся серьезностью обстановки, чтобы не читать мне нотаций по поводу недопустимости ношения мужских брюк с мужской же клетчатой рубашкой и очередным подарком от Марилены — едко-зеленым жакетом от «амазонки», который в более светлое время суток я бы не надела под угрозой расстрела.

«Все» уложилось в неполных пять минут. К тому же, я постаралась избавить рассказ от лишних подробностей — в любом случае человек не смог бы понять, что именно мне пришлось испытать и перенести. И, чем раньше я закончу отчитываться, тем раньше смогу отправиться в ванну, а затем — спать-спать-спать!

Но захлестнувший меня водоворот событий имел собственное мнение.

— Выходит, Хомяк ничего толком не знал ни о таинственном полуэльфе, ни о его хозяевах! — подытожил Аллан. — И единственная ниточка: некий мистер Вайли-Войли, которого полагалось известить в случае острой нужды.

— Да, — кивнула я, — именно «некий мистер» и свел Хомяка с полуэльфом.

— Ага… — вскочив, лейтенант забегал по комнате, — значит, они были знакомы раньше… вы ведь спросили об этом, верно?

— Верно.

Спросил, конечно же, Моран. Я в ходе допроса подпирала балку, стараясь хотя бы не глядеть в их сторону и мечтая лишь об одном: поскорее выйти на свежий воздух.

— Вайли — купец, прежде изредка платил Хомяку за сведения о грузах и кораблях конкурентов.

— Даже так? — Аллан остановился, покачиваясь на каблуках. — Как интересно… ведь подобные сведения интересуют отнюдь не только купцов. Право же, я жажду познакомиться с этим Вайли-Войли безотлагательно. Сейчас же…

С этими словами лейтенант подскочил к столу, выдернул из стопки чистый лист, размашисто макнул перо в чернила и принялся что-то писать, нервно и быстро, едва не процарапывая бумагу насквозь. И оставляя цепочки клякс. На зеленом, словно весенняя листва, сукне моего письменного стола. Один Великий Лес знает, чего мне стоило удержаться и не использовать его лоб вместо пресс-папье. Спокойно, Фейри… еще немного, и человек уберется прочь, ты сможешь…

— А вы, — прервавшись на миг, спросил О#39;Шиннах, — полетите прямо в этом костюме?

— Я? Я никуда не собираюсь лететь! Да вы, вы… — задохнувшись, я обвиняющим жестом указала на окно.

— Погодка не радует, согласен, — не отрываясь от выцарапывания очередной строки, пробормотал лейтенант. — Наверное, опять придется мне лезть за штурвал.

— Да вы просто безумец! Вы хоть знаете, где Вальхал-кросс?

* * *

— Кажется, здесь! — обернувшись ко мне, крикнул Аллан. — Где-то здесь!

— Не знаю! Я потерялась! Ночь, темно, и ничего толком не видно!

— А церковь слева? — лейтенант махнул рукавом в иссиня-черную тьму, пронизанную серебряными нитями ливня. — Это разве не часовня Святого Артура Веллингтонского?

— Последний раз я видела ее справа!

В боковом кармане сиденья лежала карта, но я даже не пыталась ее достать. Тонкую бумагу тотчас бы размочило дождем и в клочья изорвало шквальным ветром, пытавшимся спихнуть с небес на крыши наше упрямое суденышко. В такую ночь решиться на полет мог только по-настоящему больной небом.

— В любом случае… — Аллан осекся, катер встряхнуло так, что я расслышала стук зубов лейтенанта, — в любом случае на улицу мы не сядем, нас размажет по стенам. Попробую посадить нас на площади, два квартала пешком не так…

Дошедший снизу хлопок был приглушен дождем и расстоянием. Но за последние дни я изрядно наслушалась подобных звуков — и ошибки быть не могло.

— Вы слышали?!

— Выстрел?! Да!

Опять не закончив фразу, лейтенант закрутил штурвал, разворачивая катер. Мир пропал в дыму нашей собственной трубы, я задохнулась, закашлялась, наглотавшись горькой сажи с дождем. К счастью, дымный след быстро унесло в сторону, и сквозь слезы я увидела, как из ущелья между домами навстречу нашему катеру быстро поднимается другая летающая лодка: черная, с белой окантовкой, узкая и длинная, словно угорь. Закрепленный на носу желтый фонарь бешено мотался на ветру, широкоплечий рулевой в рыбацкой штормовке каменной глыбой застыл у штурвала. Согнувшегося возле сидений пассажира я не могла толком разглядеть — пока он сам не обернулся, выпрямляясь, и я не увидела под расстегнутым пальто черно-белый фрачный костюм… и щегольские усики. Несколько долгих секунд, пока лодки сходились, едва не задев друг друга «плавниками» рулей, мы зачарованно пялились друг на друга, не в силах поверить собственным глазам — и лишь когда мимо прожужжали чужие винты, наваждение пропало.