Демонические игры - Данияр Сугралинов

– Скиф против врат, раунд два! Деритесь! – торжественно объявил я для зрителей, хватаясь за печать…

И облегченно выдохнул – прогресс продолжился, а не начался заново.

Снятие печати: 27,495%… 27,77%… 28,045%…

Вторая жизнь уберегла меня от штрафа за смерть, сохранила очки опыта, и, если так пойдет, на четвертой попытке я сниму эту чертову печать!

Иглы кололи и щупальцами втягивались в руки, впиваясь в кровеносные сосуды. Жизнь уменьшалась, печать багровела, я же, пытаясь игнорировать боль, продолжал размышлять над загадкой Хармо’Лава. Либо рыцарь света за счет классовых абилок умел сокращать урон тиков, либо… Либо у врат 666-го этажа, окончательно убивающих того, кто снимает печать, другая механика. И этот вариант правдоподобнее, иначе в чем смысл? К финальным вратам, по идее, может подойти лишь один, и что тогда? Он же даже не увидит босса, потому что там смерть окончательная!

Вскоре мысли из головы вытеснила боль. Она была сравнима с той, что причиняло Живое сито, но теперь щупальца печати проникали, казалось, в самое сердце и терзали, жгли изнутри. Весь мир превратился в одну сплошную вопящую боль. Как говорил Ояма, это лишь слабость, выходящая из моего тела, но такая яркая мотивация не сработала. Я орал и бился в конвульсиях, прикипев рукой к печати, ноги подкосились, я повис. Однако привычная мантра «это лишь игра, мое реальное тело в безопасности!» все же помогла справиться и вытерпеть.

Деспот топтался рядом, дышал в спину жаром и вроде бы даже сочувственно кряхтел. В глазах потемнело, боль первой попытки меркла в сравнении с этой, и только лениво сменяющиеся цифры каста и повышение Устойчивости позволили сохранить уверенность в нужности самоистязания:

Улучшен навык устойчивости: +4. Текущий уровень: 52.

Снятие печати: 54,165%… 54,44%… 54,715%…

Ш-ш-ш-ш-шу-у-уз-з-зу-у-ух-х! И снова я обратился пеплом. Никогда еще смерть не была такой желанной!

Вы мертвы.

До перерождения 9… 8… 7…

Одновременно горя желанием быстрее это закончить и оттягивая пытку, я терпеливо выжидал в великом ничто возрождения…

Но тут-то и обломался. Таймер досчитал до нуля, и меня перенесло на кладбище Окаянной бреши.

Вторая жизнь не сработала, и мне окончательно стало ясно: у перка есть диминишинг, то есть вероятность его срабатывания в коротком промежутке времени драматически падает после каждого использования.

Сквозь полупрозрачный интерфейс просвечивал однотонный черно-белый мир. Игроки лишь ненадолго вдохнули жизнь в Окаянную Брешь, они уйдут, и кладбище снова опустеет, порастет травой истоптанная земля, а плющ снова закинет ветки на покосившиеся замшелые надгробья, но сейчас… Я угодил прямиком в адский котел.

Как и после первой смерти здесь, я не видел своего тела, став духом – одним из многих, толпящихся на кладбище и боящихся воскреснуть. Вокруг погоста носились фигуры живых. Рейд Маркуса куражился, избивая беззащитных призванных из групп Мейстера и Дестини, причем среди атакующих были и ее люди… И они убивали своих вчерашних соратников!

На моих глазах, едва возродившись, пала фея-кулинар 2-го уровня Лори. Я почти вовремя!

Чуть в стороне героически сражались крючкотворец Джокмастер и мистик Лордманс, но и они долго не продержались: первый сложился, пронзенный стрелами, второй, на ходу раскурив трубку с мистическими травами, бросился с голыми руками на темного паладина Кэвилла и даже успел окурить его сизым дымом, но пал от одного небрежного тычка мечом. Намотав кишки вопящего мистика на клинок, Кэвилл выдернул оружие, после чего брезгливо провел им по рубахе павшего.

Прямо возле меня проявился гном-инженер Джокер из рейда Мейстера, рванул прочь, но далеко не убежал, пронзенный прилетевшей ледяной пикой. Второе копье, брошенное морозным магом, его добило.

Я поискал взглядом Дестини, но ее нигде не было видно – мой дух приковало к месту, с которого не представлялось возможным рассмотреть всех участников бойни. Заняться серебряным рейнджером я решил позже, пока не до нее. Сейчас требовалось навести шороху среди топов, чтобы союзники могли уйти.

Связь вашей души с телом тает!

Вернитесь в него, иначе вас ждет принудительное воскрешение с эффектом «Отчаяние» (−25% от объема жизни)!

До принудительного воскрешения: 00:59… 00:58…

Достаточно увидев, я воплотился и тут же ушел в Скрытность. Со вторым рангом выявить меня шансов ни у кого не было, может, даже получится обойтись без Ясности.

Главным было избегать случайного попадания в области заклинаний, бьющих по площади. Все пространство вокруг полыхало разноцветными вспышками вражеской магии, а в паре мест по погосту гуляли воздушные вихри. Они жонглировали разноцветными смертоносными искрами, перемалывающими в фарш почти обнуленных жертв. Стоны раненых, хрипы и вопли умирающих, лязг металла, свист стрел и гул бушующей магии слились в оглушающую песнь войны.

Фея-кулинар Лори, зачем-то поспешив, снова воскресла. Едва появившись, она сразу же попыталась улететь, но дворфийская пуля повредила ей крыло. Дернувшись, Лори упала к ногам вампира-головореза Райкера. Тот замахнулся когтистой рукой, и бедная феечка вскинула руки, защищаясь… Однако садист передумал. Достал клинок и в мгновение ловко отсек ей оба крыла. Они затрепыхались на земле, как выброшенная на берег рыба, из обрубков на спине феи толчками полилась кровь.

– А теперь попробуй ножками, долбаная муха! – оскалился Райкер и топнул, но фея осталась сидеть. По ее юному личику текли слезы, но плакала она беззвучно. – Не хочешь бежать? Гордая, что ли?

Я вспомнил, что Лори – это Кларисса Джованни, подружка Иосифа. Старушке за восьмой десяток, и то, что с ней делал Райкер, меня взбесило. Однако проявляться было нельзя, сперва требовалось найти Маркуса, посмотреть и послушать, что он замышляет, и только потом методично отлавливать и убивать лидеров! Тогда был шанс, что боевики сосредоточат внимание на мне, и ремесленники успеют разбежаться.

Но разум сдался, его залило яростью. Скрипнув зубами, я атаковал.

В Ясности прошло меньше секунды субъективного времени. Тело Райкера с огромной дырой, пробитой в груди Молотом, унеслось за пределы погоста и свалилось трупом. Я в этот момент уже поднял в воздух обескрыленную фею и оттащил метров на триста от кладбища. Проявился на секунду, чтобы сказать ошалевшей от внезапного для нее переноса пожилой женщине:

– Бегите к своим, миссис Джованни! – Мне пришлось прикрикнуть, чтобы она опомнилась и, хлопая глазами, побежала к деревне.

Снова Ясность на секунду, чтобы войти в Скрытность, вернуться к погосту и с высоты оценить происходящее. Моему взору открылся апокалиптический сумеречный пейзаж, на просторах которого топы вольготно глумились и измывались над несчастными.