Большой круг - Мэгги Шипстед

* * *

Год тридцать третий

Сорвиголова Элинор Смит, подростком летавшая поднью-йоркскими мостами, ввозрасте двадцати двух лет выходит замуж, оставляет авиацию исходит сосцены. (Тоесть нелетает досмерти мужа, последовавшей в1956году. Свой последний полет она совершит в2001году, ввозрасте восьмидесяти девяти лет, задевять лет досмерти.)

УУайли Поста один глаз и«Локхид Вега» поимени «Уинни Мэй». Он совершает кругосветный полет– один, он первый, кто совершает его один,– содиннадцатью посадками занеполные восемь дней. Маршрут проложен посеверу: Нью-Йорк, Берлин, Москва, ряд слякотных городов Сибирии Аляски, Эдмонтон, опять Нью-Йорк, географически– малый круг, хотя, несомненно, большой. Настороне Поста два нововведения: новехонький радиокомпас изачаточный автопилот «Сперри». Чтобы несбиться смаршрута, летчик может ориентироваться порадиосигналам, чуть поспать вкабине. Тем неменее он страшно устал.

Эми Джонсон иее муж Джим Моллисон летят назапад надСеверной Атлантикой навстречу довлеющим ветрам, имея целью Нью-Йорк. Падают вКоннектикуте, новыживают. (В1941году, вплохих погодных условиях перегоняя учебный самолет наавиабазу королевских ВВСв Кидлингтон, Эми, тридцати семи лет, заблудится, прыгнет спарашютом надледяным устьем Темзы итоли утонет, толи ее затянет лопастной винт лодки, которая пытается ееже спасти. Тело так ине найдут.)

Английский летчик Билл Ланкастер, пытаясь побить рекорд Эми, поставленный ей вовремя полета вЮжную Африку, терпит крушение вСахаре. Разбившийся аэроплан исухой коричневый сверток тела, нетронутые, ненайденные, пролежат наголом песке до1962года. Каждый день вращающаяся Земля поднимает его навстречу заре. Вдругих краях мир будет разрушать себя, затем отстраиваться заново.

Гитлер запугиваниями, сделками прокладывает себе путь вканцлеры. Когда он говорит речи, голова унего откидывается назад, какбудто собственные слова бьют вчелюсть.

Согласно Версальскому договору, Германии навсегда запрещено иметь военно-воздушные силы, нонемецкие пилоты тайком обучаются вСоветском Союзе. (Нелучшее решение Сталина– именно такая помощь.) Другие проходят обучение подпрозрачным прикрытием гражданских спортивных клубов. Свежий альпийский воздух поднимает напланерах крепких молодых арийцев.

Люди строят все больше самолетов, других летательных аппаратов. Дирижаблей. Автожиров. Гидросамолетов. Люди ставят ибьют рекорды дальности, скорости, продолжительности, высоты. (Мэриен мало что известно, вБэннокберне она редко видит газеты.)

Появляется больше воздушных линий. «Боинг-247» компании «Юнайтед Эйрлайнз» взрывается надИндианой. Первый взрыв пассажирского самолета. Никто никогда неузнает, кто его взорвал изачем.

Мэриен заполняет огромная пустота. Еще никогда нежила она втакой праздности. Она ниочем немечтает, никчему нестремится. Изредка появляется Калеб, находит ее наранчо, пугает, принося, какзапах, прежнюю жизнь.

Джейми живет вмеблированных комнатах наПауэлл-стрит, там, где буйный Газовый квартал начинает уступать аккуратному Японскому. Его пристанище нечастный дом, какуДжеральдины, азапущенное трехэтажное здание между бильярдной ияпонской цирюльней.

Наступает облегчение отжесткости иполной безвестности нового варианта жизни, отшумной городской суеты, пивных Газового квартала иконтор понайму лесорубов, отлязгающих, гудящих трамваев ипыхтящих товарных поездов, отяпонских лотков слапшой изеленью, нечитаемых вывесок ибитком набитых витрин вюжной части Китайского квартала.

Может, попробовать навкус ночную жизнь? Может, вдали оттягостного давления дома Уоллеса сделать пару глотков ивсеже сохранить способность «понимать положение вещей»? Свобода отДжеральдины наполняет его тоской поней, нотоска представляется опасной, отнее необходимо избавиться. Ему нужно, чтобы его касались, нужны новые воспоминания, которые леглибы настарые.

Несколько мутных ночей, краткий, тошнотворный сеанс спроституткой. Он пишет уличные сцены, сцены вгавани. Раз внеделю дает урок рисования богатой вдове, выстраивая длянее натюрморты изфруктов ицветов, воспроизводимые той робкими, суетливыми линиями. Сходится сдругими членами клуба «Щетина кабана», всем задвадцать, большинство едва сводят концы сконцами. Двое преподают вхудожественной школе, несколько участвовали впередвижных выставках, продали кое-что вмузей. Они критикуют работы друг друга, новосновном пьют. Он спрашивает уних проДжудит Уэкслер, иони беспощадно его дразнят: «Она схарчит тебя наобед! Это сущий дракон, парень! Оставь надежду, всяк сюда входящий!»– нобольше неговорят ничего полезного.

Им девятнадцать. Насей раз Мэриен беременна. Месячные уже несколько месяцев нерегулярны, поскольку она сильно похудела, ноона точно знает. Груди распирает так, что, кажется, сейчас лопнет кожа. Ей удается скрывать тошноту отБаркли, но, понятно, надолго тайну несохранить.

Какона была глупа, какинертна, суеверна, капризна, смешна: прикованное кземле привидение, бродящее между деревьев, свиноматка, ожидающая вспальне. Она невольно думала, аможет, Баркли прав изачатие убедит ее всвоем материнском предназначении, однако встреча сперматозоида ияйцеклетки образовала наповерхности озера первый кристалл льда, который начинает цвести, становясь твердой, гладкой поверхностью, распространяющейся кберегам. Она вглядывается сквозь нее всобственные черные глубины; она неиспытывает ненависти кплавающей там крупинке жизни, ноине будет жалетьее.

Сухой закон обречен, отрицать уже невозможно. Компаньоны Баркли приезжают вБэннокберн обсудить, что делать.

–Скотоводы,– сообщает он матери.– Приехали поговорить оскоте.

–Бутлегеры,– шепчет Мэриен матушке Маккуин, наклонившись надее стулом.– Ваш сын, каквам прекрасно известно, преступник.

Номать делает вид, что неслышит, и, продолжая вязать, напевает.

Баркли ненамерен ослаблять контроль заженой иредко покидает ранчо, новремя отвремени дела задерживают его где-нибудь наночь. Мэриен ждет. Унее нет продуманного плана, только воля, вернувшаяся кней вольным ястребом, севшим наперчатку.