«На Москву». Из истории белой борьбы - Владимир Христианович Даватц

держались за его преемственную ответственность по обязательствам, что предъявляли требования к уплате и по претензиям к деникинскому Правительству Вооруженных Сил Юга России.

В Ликвидационную Комиссию, учрежденную в Константинополе для рассмотрения таких исков, было представлено претензий на сумму до 60 000 000 франков. К счастью, громадная часть претензий оказалась совершенно необоснованной, и по ним было выплачено всего 3 000 000 франков.

Таким образом, с начала эвакуации до 1 января 1922 г. было израсходовано около 15 000 000 франков.

При наличии 5 000 000 франков в распоряжении Главного Командования необходимо было как-то изыскать недостающие 10 000 000 франков, причем изыскать в течение одного года. Источники могли быть такие:

1. Реализация вывезенных товаров и иных ценностей.

2. Ассигнование Совещания Послов.

3. Ассигнование российского посла в Вашингтоне г. Бахметьева, который, как мы видели, сохранял некоторую финансовую самостоятельность от Совещания Послов, а также из других случайных источников.

Одна реализация вывезенных из Крыма товаров могла бы покрыть с избытком все необходимые расходы; но французские власти захватили это имущество, стоимость которого, по подсчету Комиссии Русского Совета, не считая судов, определялась в 118 500 000 франков[34]. Надо было принимать поистине героические усилия, чтобы изыскать средства для поддержания самых неотложных нужд.

Благодаря громадной работе Русского Совета за время с 1 декабря 1920 г. по 1 января 1922 г. были получены средства из следующих источников[35]:

1. От реализации вывезенных товаров, принадлежащих казне – 5 000 000 фр.

2. От реализации различных вывезенных из Крыма и Новороссийска ценностей – 850 000 фр.

3. От г. Бахметьева – 2 000 000 фр.

4. От Совещания Послов – 1 700 000 фр.

5. Из Лондона за проданные там товары – 850 000 фр.

Всего – 10 400 000 фр.

Таким образом, к 1 января 1922 года, когда почти было закончено рассредоточение Русской армии в славянских государствах Балканского полуострова и оставался только незначительный отряд в Галлиполи под командой генерала Мартынова, в кассе Главного Командования образовался даже некоторый остаток.

Тем не менее материальное положение армии было угрожающее.

Галлиполийский отряд, около двух тысяч человек, несмотря на ряд категорических обещаний, оставался не вывезенным и был лишен французского пайка; при громадной трудности стать всем на работу на пустынном и далеком от всякой примитивной культуры полуострове, – отряду необходима была материальная поддержка. Части в Сербии, кроме Николаевского Кавалерийского Училища, которое существовало на суммы, отпущенные Совещанием Послов на Русскую армию, стали, правда, на собственные ноги: части кавалерийской дивизии поступили на службу в пограничную стражу, другие устроились на различные работы. Но в это время назревала реформа пограничной стражи и в связи с ней намечалось массовое увольнение. В Болгарии части жили на суммы, отпущенные Совещанием Послов в распоряжение болгарского правительства и еще не успели перейти на трудовое положение; между тем гонения Стамболийского не только внесли в жизнь русских частей значительную дезорганизацию, но окончились наложением ареста на оставшуюся сумму в 14 000 000 левов.

Средства иссякали. Не только мужчины, но женщины и дети выбрасывались на улицу. Надо было принять решительные меры к получению средств – и единственным источником их могла теперь явиться только реализация Петроградской Ссудной Казны.

* * *

История Петроградской Ссудной Казны могла бы служить сценарием для киноленты.

В августе 1917 г. вследствие опасения занятия столицы немцами было постановлено эвакуировать из Петрограда в спешном порядке различные учреждения и в том числе Петроградскую Ссудную Казну.

Распоряжением Временного Правительства было объявлено о приостановлении операций Ссудной Казны – и ценности были эвакуированы.

В первую очередь были вывезены золотые и бриллиантовые заклады и наиболее дорогие и негромоздкие предметы; вещи эти были вывезены в Москву и помещены в кладовые Московской Ссудной Казны.

В октябре месяце последовало распоряжение об отправке серебряных закладов, число которых составляло 31 328 мест. Такой громадный груз, для хранения которого предназначался дом Городского Общественного Банка в Ейске (Кубанской области), не мог быть отправлен одновременно. Первый эшелон, заключавший в себе 700 ящиков с серебряными закладами и 500 ящиков с вкладами, сданными на хранение, был отправлен в Ейск 15 октября 1917 г.

Остальная часть имущества (свыше 10 000 закладов и громадное количество вкладов) осталась из Петрограда не вывезенной вследствие октябрьского переворота.

В 1918 г. Ейск тоже подпал под власть большевиков, но большевики как-то не обращали внимания на Ссудную Казну и только перед самым оставлением города, взятого генералом Покровским, тщетно пробовали вывести ее с собою.

Таким образом Ссудная Казна, или, правильнее, незначительная часть Петроградской Ссудной Казны, очутилась в «стане белых».

Кубанское Краевое Правительство и атаман Ейского Отдела, вследствие угрозы захвата Крыма со стороны немцев, занимавших Таганрог и побережье Азовского моря, предложили перевезти Ссудную Казну в более спокойное место – и в августе 1918 г. Ссудная Казна была переведена в Екатеринодар и размещена в амбарах мельницы И. Дицмана. В декабре 1919 г., во время отступления Добровольческой армии, усилились сепаратистские стремления Кубанского Правительства, и появились слухи о том, что Кубанское Правительство желает завладеть имуществом.

Вследствие этого директор Ссудной Казны обратился с особым представлением в Управление Финансов при генерале Деникине, прося его о содействии к вывозу ценностей в более безопасное место. Ввиду удобного положения мельницы Дицмана, около железнодорожных путей, удалось произвести без всякой огласки подготовку и самый вывоз ценностей, и 24 января 1920 г. груз был уже в Новороссийске. В это время получилась копия протокола заседания Кубанского Правительства, на котором было решено изъять ценности Ссудной Казны и обратить их путем продажи за границей на нужды фронта. Но Казна была уже за пределами досягаемости.

Из Новороссийска груз поступил в Керчь. Погрузка в Новороссийске производилась в спешном порядке, и были обнаружены попытки мелких хищений. В Керчи груз не выгружался и направлен был в Феодосию, где до 9 мая Ссудная Казна простояла на транспорте. После этого через Константинополь груз был направлен в Югославию и прибыл в Катарро в июне 1920 г.

В изыскании средств, необходимых на нужды армии, Русский Совет и решился произвести реализацию Ссудной Казны.

* * *

В заседании Русского Совета 14 октября 1921 г., при обсуждении вопроса о возможности продажи Ссудной Казны, Н. Н. Львов произнес горячую речь, в которой, между прочим, сказал[36]:

«Прежде всего – эти ценности не доверены нам на хранение. Они, скорее всего, могут быть приравнены к находке, при которой по закону одна треть принадлежит нашедшему. Но это даже и не находка. Имущество, отбито армией у большевиков, похитивших его и растративших часть ценностей. Как известно, Петроградская Ссудная Казна была взята