Большая книга ужасов. Особняк ночных кошмаров (сборник) - Елена Артамонова

– Невероятно!

Старый гроб был пуст. Та, что скончалась почти сто лет назад, покинула свой последний приют, и теперь там блестела под солнечными лучами чистая родниковая вода.

– Невероятно… – повторил Николай. – Где же ты, Стефания Леконт? Почему так и не обрела покоя?

– Думаю, дальше ты сможешь идти без провожатого. Туман рассеялся, нам пора прощаться.

– Подождите!

Таинственный спутник Фина остановился, выжидающе посмотрел на него. Безмятежно сияло солнце, мраморные боги выстроились вдоль центральной аллеи, впереди возвышалось монументальное здание музея. Все это было настолько ярко, реально, что совершенно не оставляло места ночным кошмарам. Казалось, мальчишка вернулся из путешествия в иной мир.

– Скажите, вы знаете, что за чертовщина здесь происходит?

– Я о многом догадываюсь.

– И?

– Мне не хотелось бы обсуждать эту тему. Последний год я практически ни с кем не общаюсь, но не страдаю от одиночества. Прими добрый совет – постарайся больше никогда не возвращаться в этот парк, забудь о том, что увидел. Дважды ты едва не погиб, стоит ли дожидаться третьего раза?

Фин не успел ответить. Крутившийся у его ног ротвейлер насторожился, глухо зарычал. Отбежав на несколько метров, он преградил путь шагавшему по аллее мужчине. Присмотревшись, мальчишка узнал в нем своего нового знакомого – приехавшего на Черное озеро писателя.

– Вы не подскажете… – возбужденно заговорил Николай и тут же осекся, заметив рядом с собой грозного пса. – Уберите собаку! Почему она без намордника?!

– Успокойся, Бальт, мы уходим. Простите, но я ничем не могу вам помочь. – Круто развернувшись, мужчина, чьего имени Фин так и не узнал, направился в глубь парка.

– Что случилось? – догнал его сгоравший от любопытства парень.

– С некоторых пор Бальт сам выбирает для меня знакомых. Этот тип ему не понравился, он слишком взволнован, переполнен эмоциями и желаниями.

– Это писатель. Он приехал сюда в поисках чудес. Но разве можно так доверять собаке?

– В чем-то животные мудрее людей. Они как никто могут отличать добро от зла. Бальт меня никогда не подводил.

– Понятно…

Мужчина с собакой скрылись в глубине парка, а Фин вышел за пределы усадьбы и направился к автобусной остановке. Присев на пыльную скамейку, он задумался о событиях минувшей ночи.

– Приветик, – во весь рот улыбнулась Катька-разбойница. – А ты ранняя пташка.

– То же могу сказать и о тебе.

– Это новые фокусы моей бабули. Она поднимает меня ни свет ни заря и посылает за горячим хлебом на другой конец города. Представляешь? – Девчонка отломила горбушку обалденно пахнувшей буханки и протянула Фину. – Но, по правде говоря, хлеб просто супер!

– Спасибо. Знаешь, ты оказалась права – я чуть не утонул, а потом всю ночь бродил по лесу, сталкиваясь с омерзительными чудовищами. Под конец я сорвался в глубокую яму, но меня спасли.

– Этого следовало ожидать, – помрачнела Катька. – Скверно, что ты связался с этим, теперь оно тебя не отпустит.

– Что «оно»?

– Зло, – отрезала девчонка и замолчала, глядя в ту сторону, откуда должен был прийти автобус.

– Ты ведь живешь в этих краях?

– Да.

– Скажи, Катя, тебе никогда не встречался отшельник с собакой?

– С собакой? – переспросила она. – Ты его видел?

– Он меня спас.

– Красивый парень с черным псом?

– Почти. Но этому человеку явно за тридцать, и назвать его парнем можно с большой натяжкой.

– Странно… Тот был значительно моложе. Он сам говорил, что ему двадцать с небольшим.

Заинтригованный Фин попытался разобраться в случившемся, но Катька заметила появившийся вдали автобус и побежала на противоположную сторону к остановке.

– Извини, подробности письмом! – крикнула она на ходу. – А то хлеб остынет!

Мальчишка остался один. Вскоре подкатил еще один автобус, и Фин отправился домой, с дрожью в коленях представляя грядущий разговор с отцом.

Сияние солнечных бликов завораживало и дарило покой. Мужчина стоял на высоком, отвесном берегу, задумчиво глядя на сверкающий пруд. Заскучавший Бальт приволок откуда-то большую ветку и настойчиво совал ее в руку хозяину, предлагая поиграть.

– Отстань, Бальт. Мне кажется, ты слишком настырно лезешь в мои дела. Я не ребенок, а ты не мой опекун. – Он наклонился, потрепал пса по холке. – Ты хороший парень, но будь добр, оставь меня ненадолго. Я хочу побыть совсем один. Возвращайся и жди меня дома. Хорошо?

Ротвейлер бросил палку, с укоризной посмотрел на хозяина, а потом неохотно, ленивой трусцой побежал прочь. Мужчина неспешно пошел вдоль берега. Ему нравился окутанный спокойствием безлюдный парк, гипнотическое сияние бликов на воде, запах хвои и высохшей травы, укромные, заросшие цикорием и вьюнком поляны. Погруженный в медитацию, он не заметил мелькнувший среди кустов белый сарафан и остановился лишь тогда, когда едва не столкнулся с вышедшей на тропинку девушкой. Голову Инги украшал венок из белых колокольчиков, еще один цветок она держала в руке. Утреннее солнце ласкало волосы девушки, превращая их в яркое, сияющее золото.

– Ты? – Мужчина замер, в его темных глазах промелькнула тревога.

– Вы меня знаете? – Инга улыбнулась, откинула со лба золотую прядь. – Мне кажется, мы не встречались, иначе я обязательно узнала бы вас.

– Простите. Должно быть, я ошибся. Вы напомнили человека, который был мне дорог.

– Что же с ним произошло?

– С ней. Она сделала свой выбор.

– И?

– Это было в другой жизни.

Они замолчали. Какое-то время мужчина и девушка шли молча, а потом Инга остановилась, протянула цветок:

– Мне пора идти. Поставьте его в воду, иначе он завянет.

– Спасибо. Как вас зовут?

– Инга.

– Инга, – повторил он, пристально всматриваясь в лицо девушки. – Красивое имя. Меня же прозвали Странником.

На гладком, как мрамор, лбу девушки пролегла складка, глаза потемнели, как небо перед грозой:

– Необычное прозвище.

– Оно ничего вам не напоминает?

– Не знаю… Нет… Прощайте, мне пора.

Инга белой бабочкой упорхнула прочь, и Странник остался один. Мучительные, приносящие боль воспоминания завладели им, унося в прошлое. Отчаянье, страх, полные запредельного ужаса видения черной волной накрыли его душу, и настоящее померкло, уступив место былым кошмарам.

– Тьма отступит, ей нет места в моей душе, тьма отступит, – как заклинание повторял он, пытаясь вырваться из плена воспоминаний.