13 уровень - Денис Юрьевич Петриков

Удивлённо приподняв брови, хозяин привстал в кресле и протянул в сторону гостя руку. Переборов страх остаться с пустыми руками, Уно, подойдя ближе, передал ценный предмет.

Покрутив артефакт в руках и оценив уровень заключённой между стёкол «золотой ртути», мужчина вернул его владельцу.

— Вырученных за него денег хватит для оплаты жилья и покупки духа-переводчика. И не только для тебя, но и ещё для двоих человек.

Ответ приободрил, вот только расставаться с предметом способным сохранить жизнь и дать весомое преимущество в бою пока не следовало. По крайней мере до момента, пока он не найдёт Дуруса и Алису. Если верить Хранителю, лишь покинув Первый уровень вместе с ними, он имел шанс обрести «хорошую судьбу».

— А на сколько хватит этого? — достав из отделения пояса полученную от старика серую бусину, спросил Уно.

— На кусок хлеба и стакан воды, — взглянув на шарик, коротко ответил мужчина.

Уно задумался. Напрашивалось предположение, что Юла с Грегом сюда ещё не добрались, пусть он конечно же спросит о них хозяина. Также стоило узнать, где находится «Подземелье у мутного ручья». Информацию о Дурусе ему обещали к вечеру и её получение приоритетно.

— Если я прямо сейчас пойду за город охотиться, я успею вернуться до вечера? — спросил молодой человек.

Услышав вопрос, мужчина в кресле посмотрел на него с сочувствием.

— Ты, как я вижу, не особо информирован об окружающих реалиях. Если поторопишься и, выйдя за Оплот, отправишься в пустыню, может что-то и успеешь. Хотя куда более вероятно, досыта поедят пустынные твари. Если же пойдёшь в сторону «Покинутого города» и окружающих его лесов, к вечеру разве что увидишь пригород. Чтобы полноценно поохотиться и вернуться до темноты, выдвигаться необходимо ещё до рассвета. Но ни это главное. Тебе жизненно важно объединиться с другими пробуждёнными. Охота в одиночку — малоперспективное и неоправданно опасное занятие.

В этот момент в голову молодого человека пришла мысль, что ему, строго говоря, не обязаны всё это рассказывать, но рассказывают. Испытав чувство благодарности, он поклонился хозяину.

— Спасибо вам.

Оценив жест, мужчина улыбнулся.

— Прежде чем я задам вам ещё несколько вопросов, — замялся Уно. — Могу я попросить… Вы бы не могли дать мне чем писать и дощечку или лист плотной бумаги. Хотя бы на время.

Произнеся это, он очертил руками примерный размер планируемого «транспаранта».

— Зачем тебе это? — поинтересовался хозяин.

— Ну, так как денег нет, но они нужны, пойду просить милостыню, — пожал плечами молодой человек.

Мужчина в кресле нахмурился.

— Относительно сбора милостыни в Золотом городе действуют строгие правила, но на чужаков вроде тебя они не распространяются. Хм, почему бы и нет, попробуй. Задумка очевидная, но я, как ни странно, не помню, чтобы кто-то из пробуждённых пытался её реализовать.

* * *

Анализируя свое прошлое при помощи прояснившегося сознания, Уно понимал, что обучение в специнтернате в том числе ставило цель подавить его чувство собственной значимости. Убрать сковывающую ум гордыню и нерешительность. Но тут же, всё было построено так, чтобы сохранить необходимую толику самоуважения. На детей, которые в какой-то момент становились готовы вообще на всё, преподаватели временно навешивали статус изгоев, всячески поощряя их унижение и ущемляя права.

Рафинированно вдалбливаемая в их головы формула выглядела так: «Люди, не ценящие себя, не ценятся никем. А люди, имеющие завышенную самооценку, остаются ни с чем».

Именно благодаря полученному опыту, Уно не чувствовал себя совсем уж неуютно. Но и нельзя было сказать, что любопытные взгляды прохожих не вызывали у него желания скомкать полученную картонку и убраться подальше от моста.

На практике оказалось, что Храмовый город — весьма оживлённое место. Просто жители стягивались в него к вечеру. Мощёные дорожки заполнились людьми в разноцветных одеждах. Появились уличные торговцы, громкими криками предлагающие купить разнообразные лакомства. Последние пользовались спросом у детей всех возрастов, которых родители во множестве вывели на вечернюю прогулку. При этом особенно привлекали внимание Уно подростки в зелёных рубахах. Судя по прохожим, надевать голубой халат молодым людям дозволялось лет с шестнадцати — семнадцати. Как итог, кучерявые подростки явно комплексовали по поводу своей детской одежды. Стараясь держаться подальше от родителей, они всем своим видом демонстрировали независимость и солидность. Почти все они, замечая своего инопланетного сверстника, проявляли к нему неподдельный интерес, силясь разобрать, что там такое написано на картонке в его руках. Жаль только, дальше интереса дело не шло.

Хозяин гостиницы, с которым молодой человек проговорил больше часа, проявил к его задумке неожиданный интерес. Он не только снабдил его карандашом и похожим на картон желтоватым листом, но и на время одолжил блестящую металлическую миску. И, что интересно, на просьбу написать на листе прошение на местном языке, было отвечено категорическим отказом.

Как итог, Уно долго думал, что бы на листе написать. А может нарисовать, с чем у него имелись некоторые проблемы. Было решено остановиться на написании. Поддавшись неожиданно проклюнувшемуся чувству юмора, на одной стороне полуметрового квадрата он русскими буквами вывел любимое дедом выражение: «Дайте попить, а то так кушать хочется, аж переночевать негде». Впрочем, имелись сомнения что хоть кто-то из местных сможет его прочитать.

С этим листом он сейчас и сидел, протиснувшись между стариком и медитирующим монахом в жёлтых одеждах.

Примерно через час сидения выяснилось, что мост несёт не только декоративную роль. Со стороны дороги к нему подъехала гружёная мешками телега. Возница в синем халате завел её на середину моста, после чего рабочие в серых одеждах принялись сыпать в воду их содержимое. Стоило им начать это делать, как вода внизу вскипела серебром. Тысячи приплывших на кормёжку рыб торопливо набивали свои маленькие желудки.

Похоже, рыбу в каналах не просто подкармливали, а целенаправленно разводили. Заодно из увиденного следовало, что получать рыбные ресурсы на халяву дозволялось лишь старикам. Пожилые обладатели тонких удочек появились не только на мосту, но и на каналах, по которым к вечеру перестали сновать гружёные лодки.

А вот состав нищих, как ни странно, не изменился. Он состоял из всё тех же калек в белых одеждах, пары медитирующих в позе лотоса мужчин и нескольких «цветных» местных. Всего Уно насчитал у моста двадцать человек просящих милостыню.

«Конкурентам» подавали щедро и часто, а вот Уно «монета не шла». Но и назвать занятие бесполезным было никак нельзя. Два серых шарика он за час получил. Оба бросили в миску любопытные дети, которые прежде