Сага о Рунном Посохе - Майкл Муркок

Он шел быстрым размеренным шагом, сжимая рукоять меча так, что побелели костяшки пальцев.

Он пересек приемную дворца, где знатные господа ожидали аудиенции короля-императора, спустился по ступеням к воротам, выпустившим его в город, дал знак своим девушкам-рабыням подать носилки, устало развалился на подушках и приказал возвращаться домой.

В эту минуту он ненавидел короля-императора. Он глубоко презирал существо, которое так его унизило, оскорбило и опозорило. Король Хеон просто дурак, если не видит опасности, исходящей от замка Брасс. Такому дураку не пристало носить корону, не пристало повелевать рабами и уж подавно бароном Мелиадусом Кройдейнским, магистром Ордена Волка!

Мелиадус не будет подчиняться глупым приказам короля Хеона, а будет делать то, что считает нужным, и если король-император посмеет возражать, то он выкажет ему открытое неповиновение…

Немногим позже Мелиадус выехал из ворот своего дворца на коне. Он скакал во главе отряда из двадцати человек — двадцати отборных воинов, которые последуют за ним куда угодно, даже в Йель.

Они летели очень долго. Орнитоптер графини Фланы все реже взмахивал крыльями, он постепенно опускался над лесом и уже принялся задевать верхушки высоких сосен, цепляться за ветви берез, и наконец приземлился на вересковой пустоши.

Было прохладно. Пронизывающий ветер рвал тонкие камзолы Хоукмуна и д'Аверка. Ежась от холода, они вылезли из орнитоптера и встревоженно огляделись по сторонам. Вокруг них не было ни души. Сунув руку за пазуху, д'Аверк извлек оттуда кусок тончайшего пергамента, на котором была нацарапана карта.

— Нам нужно идти вон туда, — указал он рукой. — Нужно спрятать орнитоптер в лесу.

— А почему бы не оставить его здесь? Кто его найдет за день-два? — спросил Хоукмун.

Д'Аверк возразил:

— Я не хочу, чтобы графиня Флана попала под подозрение, Хоукмун. А если машину обнаружат, то это грозит ей серьезными неприятностями. Берись-ка!

Они затащили орнитоптер подальше в сосновый бор и прикрыли его ветками. «Цапля» несла их, пока хватало топлива, а дальше беглецам предстояло идти пешком.

Четыре дня они шли по лесам и полям, и с каждым часом местность становилась все более безжизненной.

И вот настал день, когда Хоукмун остановился и поднял руку:

— Смотри, д'Аверк, Йельские горы!

Да, вдалеке виднелись горы — их пурпурные пики были укутаны облаками, а равнину у подножия ограждали рыжевато-коричневые и желтые утесы.

Это была дикая, красивая местность, и Хоукмун, ничего подобного раньше не видавший, застыл в изумлении.

— Значит, д'Аверк, в Гранбретании еще остались земли, которые радуют глаз…

— Да, красиво, — согласился д'Аверк. — Но жутковато… Где-то там живет Майган. Еще несколько десятков миль — и мы в Лландаре, который находится далеко в горах.

— Тогда вперед, — сказал Хоукмун, поправляя перевязь. — Вперед. Пока у нас есть незначительное преимущество, но как знать — возможно, Мелиадус уже на пути в Йель.

Д'Аверк стоял, потирая ногу.

— Твоя правда, но боюсь, эти сапоги долго не протянут. Я выбрал их за красоту, и теперь, видно, придется поплатиться за свою глупость.

Хоукмун похлопал его по плечу:

— Я слышал, здесь водятся дикие пони. Обещаю, мы найдем парочку и отправимся верхом!

Но им не встретилось никаких пони. Каменистая почва под ногами была желтой, небо над головой — мертвенно-белым… Хоукмун и д'Аверк начали понимать, почему эта территория пользуется дурной славой среди простолюдинов Гранбретании — какими-то неестественными казались и земля, и небо. Наконец они добрались до подножия гор.

Вблизи горы были такого же желтоватого цвета, с темно-красными и зелеными прожилками — такие же безжизненные и мрачные. Карабкаясь по склонам, Хоукмун и д'Аверк видели странных животных, спешащих укрыться в чаще; диковинные, ростом не более фута, отдаленно похожие на людей, существа с волосатыми телами и совершенно лысыми головами следили за ними из укрытий.

— А ведь когда-то они были людьми, — заметил д'Аверк, — их предки жили в этих местах. Но Тысячелетие Ужаса хорошо здесь поработало…

— Откуда ты это знаешь? — спросил Хоукмун.

— Из книг. Последствия Тысячелетия Ужаса особенно сильно сказались на Йеле — сильнее, чем на других провинциях Гранбретании. Вот почему здесь почти никто не живет — люди боятся сюда возвращаться.

— Кроме Тозера и старика Майгана.

— Да, если Тозер не солгал. Возможно, Хоукмун, мы все еще гонимся за синицей в небе…

— Но Мелиадусу он рассказал ту же историю.

— Ну, может быть, Тозер просто врет последовательно?…

В сумерках обитатели гор вылезли из своих нор и напали на Хоукмуна и д'Аверка.

У них были кошачьи лапы, жуткие огромные глаза горели в темноте. Из разинутых зубастых птичьих клювов доносилось злобное шипение. Твари — три самки и шестеро самцов, насколько друзья разглядели в потемках — кутались в лоснящиеся от грязи шкуры.

Хоукмун выхватил меч, поправил маску, как обычно поправлял свой шлем, и прислонился спиной к скале.

Д'Аверк встал рядом, и в тот же миг твари бросились на них.

Хоукмун ударил, и на груди первого нападающего появилась длинная кровавая полоса. Чудовище отскочило с пронзительным криком.

Со вторым разделался д'Аверк, поразив его в сердце. Третьему Хоукмун перерезал горло, но когти четвертого вцепились ему в левую руку. Он извернулся, напрягшись всем телом, и попытался выхватить кинжал, одновременно отбиваясь еще от одной твари.

От ужасной вони к горлу подкатывалась тошнота. В конце концов ему удалось достать кинжал, и он вонзил клинок в державшую его лапу. Закричав, тварь отпустила герцога.

И тогда Хоукмун погрузил клинок в светящийся глаз — и оставил оружие там, ибо пора было заняться другой тварью.

В темноте он не мог разглядеть, сколько чудовищ еще живы. Д'Аверк изрыгал грязные ругательства собственного изобретения; кровь вокруг него лилась рекой.

Хоукмун поскользнулся на крови, немного отстранился от скалы и этой секундной заминки оказалось достаточно, чтобы очередная тварь с громким воем прыгнула на него и сжала в крепчайшем захвате. Прижимая обе руки Хоукмуна к бокам, она с яростью заколотила клювом по маске, пытаясь добраться до лица.

Хоукмун мотнул головой, оставив маску в зубах врага, с трудом развел руки в стороны и изо всех сил боднул противника в грудь. Тварь отшатнулась в замешательстве: откуда ей было знать, что маска Стервятника — отнюдь не часть тела Хоукмуна; Хоукмун вонзил меч ей в сердце и быстро обернулся к д'Аверку, на котором повисло сразу два существа.