Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

После этого случая я больше не видела своего мужа – только однажды заглянула в замочную скважину двери его покоев, но увидела лишь хихикающую шлюху, потрясавшую над ним своей голой грудью. Он все время проводил внизу, пьянствуя со своими друзьями, или в своих покоях. Спустя несколько дней он уехал, оставив меня, опозоренную, с синяками, оставшимися на моей белой коже после его ударов, ничем не объяснив своего жестокого поведения и даже не попрощавшись.

Я знала, что ради собственного спасения должна попытаться еще раз. Мне нужно было увидеться с Робертом и каким-то образом убедить его прекратить все это. На меня вел охоту убийца, – и мой муж должен был знать, что это не мои досужие домыслы. Я хотела, чтобы он подарил мне собственный дом или хотя бы отправил в более приятное место, где страх не будет следовать за мной по пятам, словно комнатная собачка. Я знала: если ничего не изменится, я обречена, мне не выжить в этом мрачном поместье. И это – не слова помешавшейся от горя и тоски по мужу женщины. Если я не выберусь отсюда, Комптон-Верни станет моей могилой и я, вполне вероятно, буду тем самым привидением, которого так не хватает этому месту, безутешным мятущимся духом, отравленной собственным воображением и ищущей возмездия женщиной, которую все считали безумной.

Я снова прибегла к помощи мастера Эдни. Он приехал ко мне, и я доверила ему все свои тайны. На этот раз мы объединили свои усилия, чтобы придумать нечто новое и столь потрясающее. Я должна предстать совершенно иной пред своим супругом, но теперь не в образе сумасбродного, пугающего создания, в отчаянье выкрасившего себе волосы и надевшего безвкусное платье, но в образе самой себя – только более похожей на придворную даму, что наверняка придется Роберту по вкусу.

Портной попросил меня всецело довериться ему и пообещал, что сошьет мне платье, которое ослепит своей красотой моего супруга, и с его губ больше никогда не сорвутся злые слова.

– Дорогой мой мастер Эдни, вверяю свою судьбу в ваши руки, – сказала я, улыбнувшись едва ли не впервые за все это безрадостное время, проведенное в поместье Комптон-Верни.

– Тогда начнем! – воскликнул мастер Эдни и хлопнул в ладоши, приглашая в комнату своего подмастерья.

Заранее извинившись за то, что на этот раз примерка должна быть особенно тщательной и деликатной, иначе платье, которое он задумал, попросту не получится, мастер Эдни попросил меня раздеться до нижних юбок, полностью обнажив грудь. Он кликнул Пирто и вручил ей кусок белого льна, которым она должна была обернуть мою грудь, словно корсетом. Когда я подготовилась к примерке, мастер Эдни снова принес свои извинения за то, что ему придется столь фамильярно касаться моей кожи через льняное полотно, взял кусочек угля и начал делать пометки на белой ткани, обтягивающей мою грудь. Затем уголек легонько, словно капельки дождя, коснулся моих ребер и боков, после чего портной велел мне повернуться и подобрать длинные волосы и сделал ряд пометок на моей спине.

Надо мной никогда еще не производили таких манипуляций, а потому я сгорала от любопытства, но мастер Эдни лишь загадочно улыбался и приговаривал:

– Как Феникс возрождается из пепла, так благодаря этому платью вновь пробудится пылающая страсть в вашем супруге!

– Именно таким он был со мной в Хемсби. Как же счастливы мы были тогда, на берегу моря! – воскликнула я, и лицо мое осветила радостная улыбка.

Я будто вырвалась из объятий изнурительного сна, снова почувствовала себя живой, чего со мной не случалось уже очень долгое время. Я не могла дождаться волшебного платья, которое взялся сшить для меня мастер Эдни!

Прежде чем вернуться в Лондон, мастер Эдни попросил меня не унывать. Опустив имена, он поведал мне, что помог с помощью подобных нарядов уже многим дамам. Их мужья, увидев своих жен в созданных его умелыми руками роскошных туалетах, теряли голову, поддавались их чарам и возвращались в семью, после чего супруги жили душа в душу и любили друг друга сильнее прежнего. Одна милая леди – красавица с грустными голубыми глазами и копной буйных черных кудрей – не сумела за пять лет брака дать жизнь наследнику рода, но однажды встретила намеревавшегося бросить ее мужа в образе пламенного, искрящегося Феникса, обустроив в своих покоях огромное позолоченное гнездо, устланное алым атласом. Теперь супруг этой дамы не отходит от нее ни на шаг, позабыл обо всех своих любовницах, и главным свидетельством его внимания и преданности, без сомнений, можно назвать восьмерых ребятишек, которые появились на свет с тех пор.

– А в том любовном гнездышке, что я свил для них в тот день, они зачали чудных близнецов! – с улыбкой признался мастер Эдни.

Когда он приехал на последнюю примерку и с гордостью продемонстрировал мне свое творение, у меня захватило дух. Я застыла на месте, утратив дар речи. Такого платья я и представить себе не могла. На какой-то миг я даже решила, что мне попросту не хватит смелости надеть такой вызывающий наряд.

У корсажа не было рукавов – он был сшит из тончайшей, как паутинка, алой ткани и украшен сверкающими хрустальными бусинками, покрывавшими мои груди, словно крошечные воздушные пузырьки, и переливавшимися всеми цветами радуги при малейшем движении. Такие же бусинки стекали, словно дождевые капли, по моим бокам и спине. Благодаря юбке – пышнее я за всю свою жизнь не видела! – на огромных фижмах, крепящихся к моим бедрам, талия казалась еще тоньше. Платье украшало чудесное пенное кружево, бесчисленные оборки из синей и зеленой тафты и тончайшие рюши, спускавшиеся от моей спины длинным изящным шлейфом. Кончики этих пышных волн были покрыты плетеной сеточкой нежно-зеленого цвета и расшиты крошечными кристаллами, речным жемчугом и золотыми и серебряными ракушками. Спереди платье было отделано совершенно невообразимо – от моей талии спускался прекрасный, сверкающий, чешуйчатый изумрудный русалочий хвост, благодаря которому я была похожа на лежащую в волнах прибоя сирену, на груди которой поблескивали капельки воды. Подол спереди был коротким, чуть выше моих изящных коленей; низ платья мастер Эдни украсил коралловыми веточками, крабами и гребешками, а в синем море, в котором скрывался чешуйчатый хвост, плавали серебряные и золотые рыбки. Из-под всего этого великолепия игриво выглядывали чудесные коралловые нижние юбки из тафты, накрахмаленные и хрустящие. А еще мастер Эдни преподнес мне в подарок великолепные атласные коралловые туфельки, украшенные золотистыми ракушками и речным жемчугом. Они были сшиты по последней французской моде, и главной их особенностью были невысокие каблучки, на которых мне еще предстояло научиться ходить как можно более грациозно. Хотя я часто запиналась, боясь упасть и сломать ногу, мастер Эдни продолжал терпеливо поддерживать меня под локоть и водил меня по комнате, словно несмышленого ребенка, делающего первые свои шаги. И его терпение было вознаграждено – вскоре я ходила в новых туфлях с такой легкостью, словно каблуки были естественным продолжением моей стопы, так что зажигательные танцы не были для меня под запретом.

Но на этом сюрпризы не закончились. Мастер Эдни усадил меня и научил Пирто укладывать мои волосы в сложную прическу, специально придуманную им для моей знаменательной встречи с мужем. Мои локоны должны были падать на спину золотым водопадом, украшенным нитями жемчуга, розовыми ракушками и двумя гребешками по бокам. Венчать мои кудри должна была пара золотых крабов, поблескивавших изумрудами и сапфирами. Затем он показал, как нянюшка должна будет подкрасить мои ресницы и брови, коснулся золотой и серебряной краской моих век, подрумянил мне щеки и накрасил губы помадой. По его мнению, я стала похожа на придворную даму, явившуюся на маскарад.