Корона пепла - Мара Вульф

пригубив вино, Нефертари съедает маленький кусочек нежной говядины.

Гор проглатывает две тарелки минестроне, а Кимми постоянно пододвигает к нему хлеб. Пока он жует, они с Юной еще раз подробно рассказывают ему, как прошла наша поездка на виллу Адриана.

– Откуда у тебя эта статуэтка? – спрашивает Сет, указывая на маленькую фигурку, которую Гор принес с собой. – Рядом с пещерой стояла сувенирная лавка?

Обеспокоенный тем, что на кухне слишком тепло, я открываю окно. Нефертари благодарно мне улыбается. Она съела карпаччо и даже не поморщилась. Я ни на секунду не спускал с нее глаз. Если обратная трансформация не сработает, то остаток своей бессмертной жизни я проведу, пытаясь обращаться с ней как можно более нормально, и совместные обеды и ужины с друзьями как раз подходят под это определение. А пока вытаскиваю из холодильника свежего лосося, которого недавно замариновал специально для Юны и Нефертари.

– На стене пещеры были вырезаны имена, – отвечает Гор. – Императоров, которые охраняли ковчег, полагаю. Тит, Домициан, Нерва, Траян и Адриан. Впрочем, последний, забрав ковчег, передал небольшой привет.

Статуэтка примерно десяти дюймов в высоту однозначно изображает Посейдона. Тот стоит на небольшом постаменте, держа в правой руке трезубец.

– С чего ты взял, что статуэтку там оставил Адриан? – недоумеваю я. – Может, позже кто-нибудь нашел пещеру и приносил в ней жертвы Посейдону?

– Была такая вероятность, – не спорит бог, а затем кончиком пальца указывает на кромку постамента. – Но как ты тогда объяснишь эту надпись? Quia animula mea, – вслух читает он. – Так тебя называл отец, верно? – обращается к Юне. – Ты нам рассказывала. Он называл тебя Animula. Поэтому, думаю, эта статуэтка принадлежит тебе.

Юна с трепетом забирает фигурку у него из рук и выдыхает:

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – улыбается Гор.

Его завалило землей и камнями. Даже для бога это не шутки, но он не бросил вещицу, а принес ее Юне. Кимми кладет свою маленькую ладошку ему на руку и гладит.

Пока я вынимаю лосося из духовки и нарезаю, ко мне подходит Сет.

– Статуэтка оказалась там неслучайно. Адриан преследовал какую-то цель. Это не послание для Юны. Он не мог знать, что она когда-нибудь вернется.

– Я знаю.

Сет силой мысли отправляет тарелки на стол.

– Почему именно Посейдон?

К нам присоединяется Нефертари. Юна задумчиво поглаживает фигурку.

– Еда и вино были очень вкусными, – говорит Нефертари, на долю секунды касаясь моей руки.

– Попробуй рыбу. Она тебе понравится еще больше.

– Посейдон живет у Зевса в Митикасе? – спрашивает она, относя на стол миску с салатом.

– Уже да, – подтверждает Гор. – Между ним и Зевсом было много разногласий, но они их уладили.

– Адриан не мог забрать ковчег с собой в Иудею? – рассуждает Кимми. – Разве это не самый логичный вывод? Может, он хотел его вернуть?

– Возможно, – соглашается Сет. – Но в таком случае регалия так туда и не доехала.

– По дороге есть какие-нибудь храмы, посвященные Посейдону? – Нефертари отправляет в рот кусочек рыбы и тщательно ее пережевывает.

– Наверняка были, однако большинство из них давно уничтожены или уже разрушились. А он бы не бросил ковчег по дороге, – отвечаю я.

– Но в пользу теории о перевозке ковчега в Иудею говорит тот факт, что Адриан настаивал на участии в поездке Юны, – произносит Саймон. – Вероятно, он собирался передать артефакт Рите, но в пути передумал. Например, Адриан лишь в Иудее узнал, что это она виновата в разрушении Иерусалима.

– И поэтому приказал замуровать Камень Плача и построить храм Зевсу, – продолжает Юна.

Адриан изначально планировал обращение дочери или придумал это только после того, как та заболела? Почему не позволил ей просто умереть? Желал показать бессмертным, что он умнее?

Сет смотрит на меня.

«Скорее всего, он нас ненавидел, а дочь была ему не так важна, как Антиной».

Во время трапезы мы продолжаем выдвигать новые гипотезы. Одна абсурднее другой. Энола подает мороженое, а Юна и Нефертари получают ягоды и орехи.

– Уже поздно, – вскоре объявляет Сет. – Я ложусь.

– Мы уберем на кухне, – вызывается Юна, с ожиданием уставившись на Гора. Тот морщится, но кивает. – Мне и вправду можно оставить статуэтку себе?

– Конечно. Увы, она ничем нам не помогла, но я рад, что она тебе нравится.

Мы с Нефертари шагаем бок о бок по коридорам дворца.

– Хороший получился вечер, – говорит она, когда приближаемся к ее двери.

– Да. Не хочешь снова поспать у меня?

К моему сожалению, Нефертари качает головой.

– Лучше не стоит. Не хочу привыкать к тому, чего у меня не будет.

– Я у тебя буду всегда.

Прислонившись к стене, она поднимает на меня глаза.

– Если быть предельно откровенными, мы должны признать, что отношений у нас не получится. Но я очень ценю твои усилия.

– Усилия? Это не усилия. – Одной рукой я упираюсь в стену возле ее головы. – Мы найдем способ. Разве я не доказал тебе это прошлой ночью и только что? Да, тебе нужна кровь, но что, кроме этого, отличает нас друг от друга?

– Мой холод и твой жар, – выстреливает она.

– Мы с этим разберемся.

– Если трансмутация сработает, то я снова стану смертной, а ты – бессмертным. Ты уйдешь в Атлантиду.

– Ты можешь пойти со мной, или я останусь с тобой. – Я постепенно начинаю по-настоящему злиться, но сдерживаюсь.

– Я состарюсь и умру. Ты не понимаешь? Обязательно мне все усложнять?

– Я ничего тебе не усложняю, просто ты при помощи ума пытаешься решить проблему, которая вообще ею не является. – Я наклоняюсь, и у Нефертари расширяются зрачки. Уловив запах моей крови, она облизывает губы. – Мне уже давно следовало признаться, – шепчу я. – Мы созданы друг для друга. Я принадлежу тебе, а ты – мне, и если ты еще не догадалась… я тебя люблю.

– Очень неразумно с твоей стороны.

На мгновение я теряюсь. После Нейт я больше ни одной женщине не признавался в любви и, честно говоря, надеялся на немного другую реакцию. Впрочем, Нефертари всегда умела меня удивлять.

– Не думаю. Впрочем, не стану принуждать тебя ни к чему, чего ты не хочешь. – Это ложь. Я ей докажу. Как-нибудь! Всегда такая смелая, именно сейчас Нефертари боится выбрать меня. Делаю шаг назад. – Обсудим это в другой раз. Спокойной ночи.

Мне приходится собрать всю волю в кулак, чтобы развернуться и уйти. Только Нефертари может решить, что для нее значит происходящее между нами. Однако в одном она права: какой бы путь мы ни избрали, это будет вечная битва.

Несколько часов спустя я все еще стою возле окна и наблюдаю за древним городом. Рим не