Маг без диплома - Ольга Романовская

Эллина молчала. Если уж ей суждено погибнуть, то пусть хотя бы эту двуличную сволочь найдут и сожгут. Ничего она ему не скажет, вытерпит как-нибудь. Может, он рассердится, не рассчитает усилий и убьёт? Лучше бы сразу!

Убедившись, что гоэта не намерена говорить, Гланер потянулся за миской, зачерпнул немного странной жёлто-коричневой жидкости и поднёс к телу гоэты. Он слегка наклонил ложку, и пара капель упала ей на грудь.

Эллина вздрогнула, попыталась стряхнуть с себя, казалось, разъедающую кожу жидкость, но Гланер не давал, и она текла вниз, причиняя ещё большие страдания, оставляя после себя багровый след.

— Я ничего не знаю. Он меня под арестом держал, я никак ничего не могла слышать.

Ложка наклоняется и целиком опрокидывается на её тело. Терпеть и сохранять лицо уже нет сил, и гоэта кричит, брыкается, но Гланер безжалостен.

Ухватив её за талию и чуть не вывернув запястья, он рывком закидывает её на стол и по-иному привязывает руки. И ноги, чтобы не мешала.

Миска со страшной жидкостью наклонилась над её животом, и, предчувствуя дикую боль, Эллина нарушила данное себе слово и рассказала всё, что знает.

Гоэт выслушал её, сосредоточенно, внимательно, а потом констатировал:

— Занимательно, но ничего нового. Сейчас проверим, была ли ты до конца со мной откровенна. С «демоновой водой» ты уже познакомилась, сейчас попробуем что-то более традиционное.

На минуту он исчезает из поля её зрения, а потом появляется с россыпью искрящихся угольков на каминном совке. Они медленно, но верно приближаются к её телу, практически касаются его. Гоэта чувствует их жар, дёргается от мелких горячих частичек, сыплющихся на неё, и, не желая узнать, каково это, быть покрытой цепочкой глубоких ожогов, клянётся Дагором, что ей ничего более не известно.

— Хорошо, я верю, — неожиданно согласился Гланер и швырнул угли обратно в очаг. — Врать в таком состоянии ты не умеешь.

Смочив ветошь в воде, он обтёр тело Эллины, смывая ядовитый раствор, и отвязал её.

— На кухне много острых предметов: не хочу, чтобы ты до чего-то дотянулась, поэтому здесь мы не останемся. В комнате мне будет спокойнее. Если хочешь, могу перед этим накормить.

— А потом, как в прошлый раз? — гоэта села, рассматривая красные пятна на коже. Они всё ещё болели, но, если не трогать, терпимо.

— А потом мы перейдём к твоим предпоследним воспоминаниям в этом мире. Какими они будут, зависит только от тебя. И твоя смерть, кстати, тоже. Так что советую быть покладистой девочкой.

Без ритуала кормления не обошлось, правда, на этот раз трапеза была скудной.

Не имея никакой возможности дотянуться до ножа, кочерги или чего-нибудь тяжёлого, вновь связанная Эллина покорно открывала рот, пережёвывая то, что ей давали. И думала, можно ли выбраться отсюда, если не сопротивляться и не показывать, что ей противно. Он тогда расслабится, распутает верёвки, а она этим воспользуется. Придётся потерпеть, зато появлялся хотя бы призрачный шанс на жизнь.

— Ты так соблазнительно облизываешь мои пальцы… По-моему, пришло время полизать что-то другое.

— Гланер, я не стану, — покачала головой Эллина. — Унижений и так достаточно. Давай уже, тебе не в первый раз быть ублюдком.

Гоэт рассмеялся и погладил её по волосам:

— Люблю, когда ты показываешь характер. Сразу такой привлекательной становишься. А заняться этим всё равно придётся. И прямо сейчас. Чем лучше сделаешь, тем лучше тебе будет. Или тебе нравится пожёстче, чтобы до крови? Я тоже думаю, что нет, но если станешь упрямиться, разозлишь меня. В общем, приступай, Лина.

— Руки мне развяжи, — глухо пробормотала гоэта, наблюдая за тем, как он расстёгивает штаны.

— Ничего, ты и без них прекрасно справишься. Если надо, я помогу.

Делать этого не хотелось, но выбора ей не оставили.

Судя по тому, что говорил Гланер, ему нравилось. И не только судя по этому. А Эллине, наоборот, было противно, она едва сдерживала рвоту. Но пришлось терпеть до конца.

Наконец, развязав её многострадальные руки, гоэт перенёс Эллину на кровать.

Она изворачивалась, как угорь, пытаясь отползти к краю кровати, отворачивалась, чтобы избежать противных поцелуев, по её мнению, совершенно неуместных при изнасиловании, старалась абстрагироваться от его ласк, моля лишь об одном — чтобы он скорей угомонился. Увы, Гланер придерживался другого мнения.

Он не солгал, в этот раз всё вышло мягче, хотя ни о каких приятных ощущениях не могло быть и речи. Но хотя бы не похоже на пытку, цель которой — причинить как можно больше боли.

Вспомнив о своём плане, гоэта попыталась изобразить, что её всё устраивает. Взгляд же лихорадочно блуждал по комнате в поисках оружия. У неё будет всего один рывок, всего одна возможность. К счастью, выражения её лица Гланер видеть не мог, правда, и гоэта могла рассмотреть лишь половину помещения.

Нужная вещь нашлась — бутылка. Тогда не вышло — может, сейчас получится?

А ещё гоэта подметила, что у него перевязан бок, который причиняет Гланеру определённые неудобства. Может, и поэтому бешеной страсти не было.

Слабости врагов необходимо использовать, а бывший друг отныне был врагом. И Эллина изо всех сил двинула локтем по его ране, одновременно отчаянно выталкивая его из себя. Судя по ругательствам и тому, что руки гоэта больше не держали жертву, удар достиг цели.

Спрыгнув с постели, Эллина схватила бутылку, разбила и, вооружённая двумя острыми осколками, обернулась.

Гланер лежал на постели, ухватившись за бок. Вроде бы беспомощен, но это оказалось видимостью. Он позволил гоэте мелкими шажками добраться до двери, но сбежать она не смогла — обернувшись, метаморф повалил её на пол.

Самодельное оружие разлетелось от удара, поранив гоэту.

— Далеко собралась? — Гланер, уже в человеческом обличии, оседлал её, заломив руки за спину.

— Подальше от тебя.

— А, по-моему, я был очень мил, как любовник. Неблагодарная ты скотина, Лина, но, тысячу раз прав покойный Доновер, вызываешь желание тебя трахать. Только вот в этом деле ты никакая, посему надеяться тебе не на что, до заката не доживёшь. Кстати, дорогая, ты не беременна? Тогда увезу живую в Аварин, моих детишек рожать — всё равно больше ни на что не способна.

Эллина упорно молчала. Сначала хотела гневно выпалить: «К счастью, нет», но вовремя передумала. Он всё равно не сможет сегодня проверить, а драгоценное время она выиграет. Должны же её найти маги! А чтобы нашли, нужно остаться живой. Хотя бы до завтра — завра Гланер наверняка потащит её к какой-то ведьме и выяснит, что беременности нет. Если только он сейчас не сделал ей ребёнка. Или ещё сделает.

— Ну, что притихла?

— Он поэтому меня сюда послал, потому что знал, что я… И разрешения на то, чтобы…не дал, — сдавленно, будто через силу, борясь с собой, пробормотала гоэта.