Аффект - Катрина Фрай

Подавив желание объяснить, что, когда я покончу с Ником Паркером, рука ему уже не сильно понадобится, я мрачно буркнула:

– Правильное решение, офицер.

Ника Паркера вывезли из операционной вскоре после полуночи. Больница не сумела связаться с единственным местным хирургом-ортопедом, несколько раз с успехом пришивавшим члены, а находившийся в больнице главный хирург, который только что закончил штопать мотоциклиста, признал кисть чересчур поврежденной.

Я заметила на кисти кусок пластыря и попросила оставить ее в холодильнике для криминалистов. Убедившись, что Паркер находится в отдельной палате на четвертом этаже с крошечным оконцем и без пожарной лестницы, и к нему приставлена целая рота полицейских для круглосуточной охраны, я наконец-то облегченно вздохнула.

И вот, уже не ощущая усталости, а напротив, бодрая и взволнованная, я поехала к Брайну. Левая щиколотка болела при каждом нажатии на педаль. Я с радостью увидела пустую патрульную машину на улице и застекленное окно, и хромая к парадному, услышала гудение пылесоса.

Брайн открыл мне сам с пластырем на лбу, с подбитым и распухшим глазом и перебинтованной левой рукой.

Теперь мы сидели на диване и пили кофе, пылесос стоял на полу рядом с нами.

Брайн слабо улыбнулся мне:

– Детка, милая, ты не сильно ранена?

Я сообразила, что до сих пор запачкана кровью Паркера.

– Нет, все в порядке. Надо только переодеться.

– Патрульные на улице не выпускали меня из дома, по твоему приказу. Как только меня заштопали, я хотел поехать к тебе на помощь.

– Это я дала им такой приказ. Знала, что ты готов сорваться как цепной пёс.

Мы вместе ухмыльнулись. Брайн обнял меня, поцеловал в лоб, крепко прижал к себе, крепко-крепко, не желая больше отпускать.

– Боже, как я испугался за тебя, когда услышал твой голос внизу, – шепнул он. – Как я боялся, что может случиться что-нибудь… Я не мог тебе помочь Глория, это сукин сын напал совсем внезапно, связал меня и избил. – А теперь скажи главное, ты его взяла?

– Почти полностью.

***

Через три дня Ник Паркер смотрел на меня угрюмо и злобно со своей койки в маленькой палате. Правое предплечье было туго забинтовано. На левой кисти красовалась оранжевая, больничная, именная бирка. Бледное лицо было всё в синяках, кровоподтеках и царапинах.

Брайн, стоял позади меня, два полицейских сидели снаружи в коридоре.

– Ник Паркер? – спросила я.

– Детективы, вы уже догадываетесь, что я не Ник Паркер, зачем лишний раз устраивать это маскарад. Нет, я не Ник Паркер, запишите себе где-нибудь уже, если вы не можете запомнить – ответил с недвижимой гримасой он.

– Назовите ваше полное имя?

– Даниэль Паркер-Райт.

Я записала в блокноте.

– Даниэль Паркер-Райт, я детектив уголовной полиции Глория Берч, это детектив Брайн Уэйн. На основании обнаружившихся свидетельств я арестовываю вас по подозрению в девяти убийствах, а именно; Макс и Элизабет Эванс, Оливия Браун, Пол и Сара Уокер, Джессика Харис, Роберт и Абигейл Линос, Аврора Грин. Вы можете хранить молчание, иначе все сказанное вами может быть использовано против вас в суде. Понятно?

Даниэль с невеселой улыбкой приподнял левую руку:

– Будет непросто надеть на меня наручники, не правда ли, детектив Берч?

Опешивший от подобной дерзости, я парировала:

– Верное замечание. Зато теперь будет легко отличить вас от вашего брата Ника Паркера. Вы разрушили столько жизней Даниэль, но возможно, именно этого вы и добивались. Час назад ваш так называемый биологический отец Бен Паркер подал в отставку.

– Весь мир всегда мог отличить меня от брата, – с горечью заметил Даниэль. – Чего конкретно вам надо?

– Вы готовы с нами побеседовать или хотите сначала вызвать адвоката? – уточнил Брайн.

Даниэль улыбнулся:

– «Удивления достойны поступка творца, переполнены горечью наши сердца, мы уходим из этого мира, не зная, ни начала, ни смысла его, ни конца». Отличные слова великого мудреца Омара Хаяма. В этих сороках заключена вся человеческая сущность, не так ли? Я с удовольствием с вами поговорю, детективы. Почему бы и нет. Все время на свете в моем распоряжении. Сколько вам его уделить?

– Сколько можете себе позволить, – ехидно заметила я. – Напоминаю, так как вы не в состоянии присутствовать на полноценном допросе, мы допросим вас здесь, поэтому уведомляю вас, что ведется видео наблюдение.

Даниэль покачал головой:

– Нет, детектив, по-моему, вам этого не надо. Поверьте, вам вовсе не нужно то время, которое у меня в запасе.

Я, хромая на правую ногу, подошла к стоявшему у койки стулу, и уселась теперь находясь совсем близко к нему.

– Что вы имели в виду, сказав, будто весь мир мог отличить вас от брата?

Даниэль послал мне ту же кривую холодную усмешку, с какой вчера утром спускался ко мне по лестнице в доме Брайна.

– Он родился с золотой ложкой во рту, а я… знаете с чем? С пластмассовой дыхательной трубкой в горле.

– Каким образом это позволяет отличать вас друг от друга?

– У Ника, с самого начала было все. Крепкое здоровье, состоятельные и благополучные родители, обучение в частной школе. А у меня? Недоразвитые легкие, первые месяцы жизни прошли в инкубаторе, в этой самой чертовой больнице. Ирония судьбы, да? У меня всю жизнь слабая грудь. И поганые родители! Понимаете, о чем я говорю?

– Не понимаю, – сказала я. – Мне они показались довольно приятными людьми.

Даниэль твердо взглянул на меня:

– Вот как? А что вы о них знаете?

– Я сегодня с ними встречалась.

Даниэль вновь усмехнулся:

– Вряд ли. Мой отец умер в девяносто восьмом году, прокляни Господь его душу, мать двумя годами позже.

Я секунду помолчала.

– Прошу прощения, по-видимому, я чего-то не понимаю.

– Чего тут непонятного, как вы тогда работаете детективом? – бросил в ответ Даниэль. – У Ника Паркера прекрасный дом, хорошее образование, все возможности, которые можно иметь в жизни. В этом году еще и его компания, видите ли, вошла в список ста самых быстрорастущих компаний! Он большой человек! Богач. Вы же детектив, разве вы, не видите разницы?

– И что из этого?

Даниэль затряс головой:

– Забудьте. Не имеет значения.

– Да? А мне почему-то кажется, что имеет.

Даниэль откинулся на подушки, закрыл глаза.

– Пожалуй, больше ничего не скажу. Пока, по-крайней мере. Могу добавить лишь одно, когда родилась Элизабет ей тоже пришлось не сладко, но тем не менее, она заняла моё место. Поэтому, как вы думаете, она была достойной мне заменой на этом свете? Дальнейшее, в присутствии адвоката. Видите еще одну разницу? Ник бы быстренько раздобыл ловкача, лучшего, какого только можно купить за деньги! А мне, в конце концов, придется довольствоваться второразрядным государственным адвокатом. Так?