Глаз Охотника - Деннис Л. Маккирнан

Его смех раскатами разносился по близлежащим горам, и громкое эхо повторяло: «Охотники… дичь… хищники… жертвы…»

На следующий день, не успело еще полностью стемнеть, с самого верха минарета поднялось в воздух отвратительное крылатое существо. Огромные кожаные крылья понесли его в сторону Низари.

Халид гнал верблюдов по пустыне, взяв курс на северо-восток. Знойный ветер дул ему в спину, и он думал только: «Слава Адону, он дует не в лицо!»

Время от времени Халид пересаживался с одного верблюда на другого, причем упрямые животные недовольно фыркали и пытались сопротивляться. Когда дорога становилась особенно трудной, сменять верблюдов приходилось чаще.

Самое жаркое время суток — полдень — Халид переждал, дав отдых себе и животным, а затем снова отправился в путь.

Неутомимый гленец не остановился даже ночью. Ветер не прекращался. Он все с тем же упорством дул им в спину. Ближе к полуночи на горизонте замаячила низина, в которой располагался колодец Уайджи. Верблюды почуяли воду и хотели было устремиться к колодцу, но хозяин не позволил им приблизиться к проклятому месту. Несмотря на свое изумление и негодование, верблюды вынуждены были подчиниться и продолжить путь. Очень скоро колодец Уайджи остался позади, но Халид долго еще не мог избавиться от накативших на него скорбных воспоминаний.

Через шесть часов, преодолев за этот день около девяноста двух миль, Халид наконец решился остановиться и отдохнуть, ведь они были в пути уже двадцать один час. Если верблюды и впредь будут бежать так же быстро, не пройдет и пяти дней, как они прибудут в Сабру — за целый день до того, как отчалит «Белло Венто».

И все так же дул юго-западный ветер, но теперь он из знойного превратился в прохладный.

На рассвете следующего дня Халид проснулся, проспав всего три часа. Юго-западный ветер не затихал, и гленцу это явно не нравилось. «Не самое хорошее предзнаменование, ничего не скажешь. Вот уже больше дня дует. Да сжалится над нами Руалла, богиня ветров!»

Так думал Халид, но, несмотря на дурные предчувствия, необходимо было продолжать путь.

За последующие два дня Халид и его начавшие уже уставать верблюды преодолели еще около ста пятидесяти миль. До Сабры оставалось меньше двухсот миль, но тут в их планы вмешалась стихия.

Когда на утро четвертого дня гленец собирался снова пуститься в путь, с юго-запада на них внезапно обрушилась гигантская черная стена, завывающая и беснующаяся.

Халид только и успел, что слезть с верблюда и оттащить животных под защиту бархана. Ничего не видя в кромешной темноте, гленец, пытаясь перекричать стенания ветра, приказал верблюдам опуститься на колени, а сам спрятался за их спинами.

Казалось, их вот-вот погребут под собой движущиеся массы песка. Но человек не сдавался — он гладил и успокаивал верблюдов, не желая потерять их в этой бешеной круговерти.

Халид потерял счет часам. Но вот в завываниях ветра гленец с ужасом различил другой звук — заунывный гул, который явно приближался к нему. Не успел Халид опомниться, как из темноты выступил черный столб и стал стремительно надвигаться на них. «Песчаный демон!» — мелькнуло в мозгу насмерть перепуганного гленца. И хотя он знал, что все это не более чем страшная легенда, трудно было убедить себя в этом, когда на тебя наваливалась вся эта клокочущая, стремительно вращающаяся черная масса.

Но вот смерч ушел дальше, а вместе с ним исчез и один из верблюдов.

Не меньше десяти часов бушевала стихия, но постепенно все успокоилось, и можно было вновь отправляться в путь. С трудом выбравшись из-под целой горы песка, Халид огляделся по сторонам. Одного из верблюдов как не бывало, но оставался еще один — дромадер, принадлежавший Рейго.

Халид приказал недовольно фыркавшему животному подняться на ноги и со словами: «Ну что же, дружище, мы с тобой совсем одни остались. Вперед! Кам, кам» — погнал верблюда дальше на северо-восток, туда, где в ста девяноста пяти милях от них лежал порт Сабра.

За два часа до захода солнца они достигли оазиса Фалидии. Халид напоил верблюда и отпустил его пастись, наполнил фляги водой и выкупался сам. Он чувствовал себя совершенно разбитым, но им предстоял еще неблизкий путь, а времени оставалось не так уж и много. К тому же в Джадо после захода солнца было небезопасно. Неизвестно, что спасло его и друзей, когда они заночевали здесь в прошлый раз, — возможно, синий амулет Аравана, — но дважды искушать судьбу Халид не посмел.

И, не дожидаясь заката, человек со своим дромадером тронулись в путь. Когда солнце село, Халид всем своим существом ощутил на себе чей-то тяжелый взгляд.

— Хат, хат! — подстегнул он верблюда, но подгонять и без того перепуганное животное на этот раз не потребовалось.

За этот день и за следующий они прошли всего сто десять миль, потому что местность была гористая и передвигаться по ней было тяжело. До Сабры было еще восемьдесят пять миль пути, а в распоряжении Халида оставался всего лишь один день.

В последний день гленец отправился в путь ни свет ни заря. Он гнал верблюда вперед и вперед, не останавливаясь даже в полдень. Измученное животное из последних сил неслось по раскаленному песку пустыни.

В полночь они были еще в двадцати милях от Сабры, а на рассвете «Белло Венто» должен был покинуть порт.

— Хат, хат! — отчаянно кричал Халид, но верблюд не мог бежать быстрее.

Когда они проезжали вроде бы ничем не приметную с виду низину, земля под ногами дромадера неожиданно разверзлась — и он вместе с седоком начал быстро погружаться в коварные зыбучие пески. Животное билось и кричало от ужаса. Еще несколько мгновений — и они будут погребены заживо.

Халид собрал все свои силы, оттолкнулся от спины верблюда, шлепнулся на землю плашмя и с некоторым трудом выбрался на относительно надежное место. Песок все еще уходил у него из-под ног, грозя затянуть человека внутрь. Стараясь не делать резких движений, он отполз подальше. Обернувшись, гленец увидел, что песок все еще сползает вниз, но верблюда уже не было видно: животное навсегда исчезло под землей.

В смятенном мозгу Халида вновь пронеслись все те ужасные истории о злых демонах, живущих под барханами и поджидающих невинных жертв, которые гленец слышал в далеком детстве.

Долго еще Халид не мог прийти в себя от пережитого потрясения, однако через несколько бесконечно тянувшихся минут, показавшихся ему часами, он поднялся на ноги и побрел дальше — вперед, к Сабре.

Уже рассвело, когда измученный и грязный человек в лохмотьях вошел в главные ворота города Сабры со стороны пустыни. В схватке со стихией он потерял все, кроме жизни, однако же преодолел майус сафра — опасный переход по Кару.

Человек направился прямо на набережную. Там он осведомился о том, где находится начальник порта, и ему указали на представительного человека, который руководил выгрузкой чистокровного белоснежного арабского скакуна, которого опускали на канатах с борга судна на набережную. Вокруг прекрасного животного собралась толпа зевак, нахваливавших его стати. Когда к начальнику порта подошел жалкий бродяга и задал волновавший его вопрос, тот лишь брезгливо взглянул на него и указал в сторону моря, где на волнах отлива маячили паруса «Белло Венто».