Ковен тысячи костей - Анастасия Гор

Я заняла стул напротив и, подперев рукой подбородок, призадумалась. Аврора Эдлер – тысячелетняя ведьма с черным как смола прошлым и такой же черной душой. Само зло целовало ей руки, и теперь следы этих поцелуев прячут перчатки из лиловой замши. Кому, как не Авроре, известно о боли, скитаниях и ненависти? Ведьма, сгубившая половину жителей Страсбурга, отнявшая жизни у тысячи мужчин во имя собственного долголетия и предавшая родную дочь… Мы всегда стремились окружить Морган светом, будто она цветок, что способен проклюнуться лишь в лучах солнца. Но Морган – это сталь. Ей нужен не свет – ей нужен огонь.

– Я вернусь быстро, учти, – произнесла я. – Тюльпана останется здесь вместе с вами. В мое отсутствие она хозяйка Шамплейн.

Аврора скуксилась, как будто я предложила ей сходить в церковь и исповедаться. Что же, теперь дело оставалось за малым – снабдить ковен поручениями и собрать мини-группу для несанкционированного вторжения в Санта– Муэрте.

Сэм открестился от этой затеи сразу же, как я сказала слово «Мексика». Все еще хмурый после ссоры (разрыва?) с Зои, он молча собрал сумки и заявил, что, пока мы будем «коптиться на солнышке», он планирует пожить в Берлингтоне и наконец-то заняться детективной работой. Зои увязалась в город вместе с ним под предлогом, что у нас кончаются фимиамы и свечи. На деле она, конечно, все еще не оставляла надежды примириться с Сэмом… И не хотела попадаться Морган на глаза. Пускай я и злилась на Зои, но в глубине души понимала ее. Потому мы даже обнялись напоследок, как раньше. Затем они забрались вместе с Сэмом в старенький серый «Форд» и уехали из Шамплейн, едва наступил вечер.

Тюльпана восприняла новость проследить за Авророй и Морган как вызов. Вид последней, раскачивающейся в кресле-качалке у камина с давно остывшим какао в руках, в любом случае не оставил ей выбора. Переодевшись в теплый кашемировый свитер и спальные штаны, она сама выбросила свое желтое платье в мусорное ведро, пускай с него чудесным образом и исчезли все пятна крови. В ванной Морган пробыла не меньше трех часов, отмываясь не от грязи, но от самоуничижительного отвращения, что разносилось по дому глухими всхлипами. После этого Морган пришла в гостиную, забралась в кресло и просто сидела так, не двигаясь. Благо она хотя бы говорила с нами, пусть и односложно: «Да, пожалуйста», «Нет, не нужно», «Спасибо, все хорошо». Каре-зеленые глаза вбирали тепло пламени, трещащего в камине, но оставались холодными. Длинные пальцы в агатовых перстнях без конца растирали бледные маленькие ладошки, но впервые в жизни, даже сидя у Диего на коленях, щеки Морган не покрывались румянцем.

Уговорить Диего оставить ее в покое и провести нас в Санта-Муэрте – а он единственный мог это сделать – было настоящим испытанием. Чтобы подольше побыть с Морган перед отъездом, он даже отказался собирать вещи, заявив, что ему хватит футболки и рваных джинсов, которые уже были на нем. Исааку тоже потребовалось на сборы всего минут десять – солидную часть его вещей всегда составляли географические карты и книги. Теперь, с прирученным диббуком на запястье, он мог оказаться крайне полезным. Нужно было только решить, что делать с Джефферсоном: охотившийся на Аврору Эдлер долгие годы, он вряд ли не предпринял бы попытки убить ее, вернувшись в Шамплейн и столкнувшись с Королевой Шепота нос к носу. Благо эта проблема решилась сама собой: через час Джефферсон сообщил Коулу по телефону, что у него нарисовалось кое-какое неотложное дело, по которому ему срочно нужно в Бостон, поэтому вернется он к концу недели. На всякий случай заповедовав Авроре не убивать дядю Коула, если тот нежданно-негаданно нагрянет, я взяла в руки костяной мел и принялась рисовать круг на полу посреди коридора. Для перемещения на такие дальние дистанции, как расстояние от Вермонта до Мексики, требовался полноценный ритуал.

– Ковен Санта-Муэрте живет в городе Камалу? – спросил Исаак, бегло разглядывая карту Диего. – Я думал, что в Мехико…

– Не там и не там. – Диего натянуто улыбнулся, отряхивая от соляного мелка руки. – Ковен проживает в Лакандонских джунглях в штате Чьяпас, но телепортироваться напрямую туда нельзя – как и Шамплейн, ковен защищают чары. Быстрее всего мы попадем туда через Камалу – там есть особая дверь…

Уже через полчаса мы стояли посреди кактусовых зарослей, однако не в Камалу, как планировали, а в пригороде Сан-Диего: как оказалось, ковен Санта-Муэрте запечатал не только джунгли, но и всю страну. Мне даже не хватало воображения представить, как им это удалось. Выброшенные на границе между США и Мексикой (благо не расщепленные на атомы от столкновения с барьером), мы еще два часа искали, где можно арендовать машину, чтобы добраться до Камалу по старинке.

В глубине души я была даже рада этому: навигатор обещал, что дорога до Камалу займет по меньшей мере пять часов. Я наконец-то отоспалась, растянувшись на задних сиденьях комфортабельного внедорожника. Песчаные пейзажи все еще проносились мимо, когда я проснулась. Тогда, достав из рюкзака половинки про́клятого ошейника, прихваченного из Шамплейн, я размялась и принялась изучать их, слушая вполуха.

– Хм, а в учебниках по истории такого не пишут! – воскликнул Исаак и перелистнул очередную страницу путеводителя. – В мире принято считать, что национальный напиток Мексики – текила, но на самом деле это мескаль. Его производят из… Эй!

Он не успел дочитать, поскольку Диего незаметно повел указательным пальцем и путеводитель, подхваченный ветром, самовольно выпорхнул в открывшееся окно.

– Еще один интересный факт о Мексике: ее жители не любят зануд. – Диего улыбнулся так обворожительно, что даже у Исаака не нашлось сил разозлиться на него. – На, займи рот чем-нибудь полезным!

Диего впихнул Исааку в руки последнюю энчиладу с курицей, оставшуюся на дне разоренного нами бумажного пакета. Купленные по пути после целого дня стресса и странствий, эти лепешки казались настоящей пищей богов: щедро сдобренные кукурузой, жареным луком и чили. Обертка от моей порции и трех порций Монтага, дремлющего в золотом браслете на запястье, уже давно валялась где-то под сиденьем. Там же валялся и пакетик от сахарных чуррос в корице. Вся еда в Мексике была острой, жирной и очень сытной, а оттого невероятно вкусной!

Каждые пять минут я ловила на себе взгляд теплых карих глаз в зеркале заднего вида. Подсвеченные полуденным солнцем, они светились, медово-янтарные. Пускай я и не видела лицо Коула целиком, но чувствовала, что в такие моменты, ведя машину, он слегка улыбается. Возможно, оттого, что иногда я не справлялась с желанием показать ему язык.

– Да-да, сворачивай вот здесь, на развилке. Почти приехали! – бодро объявил Диего, когда в окне все чаще стали мелькать приземистые домики – сплошь чумазые и обнищавшие. Если бы не люди, снующие в пыльных окнах, можно было бы решить, что они и вовсе заброшены.

В конце концов Коул остановил машину в тени эпифитов. Все тут же зашуршали рюкзаками и высыпались из авто.

От жары воздух делался густым и вязким: вдыхать его было почти физически больно, будто пытаешься проглотить сразу целый половник бульона. Я оглянулась: позади простиралась нагая деревня без какой-либо растительности, а впереди, всего в нескольких ярдах, уже начинался лес из тополей и пихты. От него веяло прохладой и амарантом. Такой была почти вся Мексика: где-то города действительно напоминали песчаный и вымерший Мохаве, а где-то – зеленые и цветущие джунгли Амазонии.