Успеть до захода солнца - Нора Робертс

– Мне жаль. – Она остановила лошадь, понимая, что ей не стоит удивляться, ведь он увидел, как она свернула в сторону от его старого дома. – Тогда это мне казалось хорошей идеей. Теперь уже не кажется.

Он знал эту землю как свои пять пальцев. Сейчас ему было достаточно, что он сидит на лошади и просто смотрит на нее.

– Мы подписали бумаги, и земля теперь ваша. Вашей семьи. Я не жалею об этом.

– У меня бы сердце разорвалось, если бы нам пришлось продать нашу землю.

Как ни странно, он подумал, что его сердце тоже бы не выдержало, если бы это когда-нибудь случилось.

– У меня все не так, по крайней мере, в отношении этой земли. И даже не знаю, было ли прежде иначе. Когда-то я захотел самостоятельности и получил ее. – Пожав плечами, он улыбнулся. – В Калифорнии у меня нормально шли дела. Ты не проявила вежливости – не спросила меня об этом.

– Это было не только невежливо, но даже грубо. Я бываю грубой, – добавила Бодин. – А что значит для тебя «нормально?

– Достаточно хорошо, чтобы не продавать землю. Я мог бы сохранить ее за собой и выплатить матери и сестре их доли. Купил бы скот, и у меня было бы приличное ранчо.

Может, дела у его семьи обстояли гораздо лучше, чем она думала, и, может, это открывало ей Коллена с другой стороны, о которой она не подозревала. Она ценила хорошую смекалку в бизнесе и умение обеспечить финансовую безопасность.

– Но ты не сделал этого.

– Нет. Потому что не хотел. Я был не прочь заняться собственным бизнесом и неплохо преуспел в нем.

– Что ты имеешь в виду под собственным бизнесом?

Он понял, куда она направлялась, и поскакал вперед.

– В Калифорнии я нашел партнера, и мы основали свою конную базу. Дела шли неплохо. Когда я решил вернуться сюда, он выкупил мою долю. Но я не против того, чтобы работать на кого-то. Так что нынешнее положение меня устраивает.

Эта новость стала для Бодин неожиданностью.

– Не знала, что ты начал свой бизнес, – я думала, ты просто работал на кого-то.

– Мне хотелось попробовать себя в этом. – Как все просто, подумал он сейчас. Тогда он хотел испытать себя, почувствовать, что это такое. – Некоторое время мне было интересно. Но тебе это больше подходит, насколько я вижу. Мне очень нравятся женщины, которые знают, как вести дела, и я часто думаю об одной из них, которая все откладывает и приезжает средь бела дня на час домой, потому что для нее семья важнее всего.

– Ой, Коллен Скиннер! – Широко раскрыв глаза, она прижала ладонь к сердцу. – Ты смущаешь меня. Я даже покраснела.

– Не может быть.

Впереди он видел дом, одноэтажный, в форме кочерги. Пустые загоны, заросший травой двор, покосившийся птичник. Пустой амбар с выцветшими стенами, серыми с красными полосами, в котором повесился его отец.

Кое-где среди травы уже виднелись цветы. Вдалеке синели и зеленели горы в снежных шапках.

– Почему у тебя появилась мысль приехать сюда? – спросил он.

– Мы до сих пор решаем, что делать. Есть разные варианты. Первый – присоединить землю к ранчо или комплексу. Я склоняюсь – удивительное дело – ко второму.

– Я в шоке, настолько это неожиданно, – усмехнулся он.

– Чейз колеблется, и это удивляет меня. Хотя я думаю, он просто выжидает, желая узнать твое мнение.

– Это не моя земля.

– Заткнись. В общем, Рори за меня. Мама сейчас слишком занята другим, чтобы ясно мыслить, а папа – за ранчо, но не настаивает на этом. Бабушек мы пока не спрашивали, но спросим.

– Ясно.

– Короче, мнения есть разные, но сейчас стрелки весов качнулись в сторону комплекса, вот я и говорю тебе б этом. Мы можем отремонтировать дом, хозяйственные постройки и сдавать их под мини-ранчо желающим: семьям, группам, корпорациям. Можем просто снести все подчистую и возвести новые. Либо под то же мини-ранчо, либо построим комфортабельные домики с кухней в центре и общей площадкой, как мы сделали в нашем кемпинге. Приведем животных, организуем занятия для младших групп. Будем учить ухаживать за лошадьми, коровами, курами. Вариантов много.

– Но ты наверняка уже что-то для себя выбрала. Что?

Она покачала головой:

– Они все перспективные, все хорошие, все выполнимые и обещают неплохой доход. Я спрашиваю, что ты думаешь об этом.

– Я уже сказал, что меня все устраивает. Это не моя земля, чтобы что-то говорить.

Она недовольно фыркнула и спрыгнула на землю.

– Ой, Скиннер, слезай с лошади. – Бодин отвела Лео к загону и привязала. – Ты вырос в этом доме. Ты обрабатывал землю, растил лошадей и скот. У тебя не может не быть своего мнения. Ты же не бесчувственный чурбан.

Он слез и мысленно сказал себе, что она загнала его в угол.

– По-моему, тебе хочется считать меня сентиментальным. Но на самом деле меня это не слишком волнует.

– Чушь собачья. Просто чушь собачья. Я прошу тебя, чтобы ты сказал мне прямо здесь и сейчас. Сносить все: дом, амбар и прочее – или сделать ремонт. Вот так. Скажи мне. – Сердясь больше, чем ей бы хотелось, она стукнула его кулаком в грудь. – Скажи мне, чего бы ты хотел.

Разжав кулак, она положила ладонь ему на сердце. Он мог поклясться, что ее рука обжигала его, словно летнее солнце в зените. Как и ее глаза, впившиеся в него.

– Сносите все. Я…

– Ладно.

– Бодин…

– Ладно, – повторила она. – Это все, что мне было нужно. Вопрос закрыт.

Он схватил ее за руку, прежде чем она успела отойти. Их злость испарилась, как только она погладила его по щеке другой рукой.

– Мне важно, Коллен, что ты чувствуешь. Не только мне, конечно, но мне уж точно. Ты часто высказываешь свое мнение, и оно всегда разумное. Почему же сейчас нам не учесть то, чего хочешь ты?

– Земля не моя.

– Она была твоей.

– Могла быть, но не стала. Если бы я мог вернуться, не имея иного выбора, только сюда, на эту землю, в этот дом, то не сделал бы этого. Не тут мои корни. То, что держало меня тут, было таким непрочным, что разорвать эту связь не составило труда.

Он прижал ее к себе, и они вместе посмотрели на дом.

– У меня разные воспоминания, хорошие и плохие. Я не знаю, каких больше. Помню, как отцу вздумалось соорудить к дому пристройку. Он не знал, как это делать, а мне было тогда лет двенадцать, и я тоже не знал. Но он старался.

Коллен будто услышал голос матери, вспомнил, как она говорила эти два слова, когда они стояли на ветру над отцовской могилой.

Он старался.

– Он старался, – повторил Коллен, возможно, приняв окончательное решение. – И моя мать радовалась. Пристройка была кривая, пол неровный, но он старался, и мама была счастлива. Вот так.