Возвращение "Стопкрима" - Василий Головачев

Стас снова вскинул руку с пистолетом, раздувая ноздри.

– Нет! – крикнул Матвей, бросаясь к нему, но не успел.

Грянул выстрел.

Хранитель споткнулся, засеменил ногами, пытаясь не упасть.

Стас с изумлением глянул на пистолет.

– Блин!

– Ты его…

– Да не я, я не стрелял!

Раздался ещё один выстрел, и Матвей увидел, как из дыры в стене на противоположной стороне зала выбежали одна за другой плохо различимые зеленовато-серые фигуры тающих очертаний.

– К саркофагу! – каркнул Стас, спуская курок и делая подряд несколько выстрелов.

Матвей хотел было броситься к раненому Хранителю, но того не оказалось в зале. Очевидно, он всё же нашёл силы добежать до выхода и скрыться.

Пули со свистом заплясали по буграм и рёбрам пола.

Оружия не было, пришлось бежать со всех ног, обретая на ходу состояние «адекватной реакции» и уклоняясь от пуль. Восприятие пространственных шатаний резко обострилось, он даже спиной начал ощущать трассы опасности, тянувшиеся из стволов и опережавшие пули, но реакция Матвея в настоящий момент перешла грань темпа, и он дважды сумел сойти с вектора смерти, на мгновение опередив первую и вторую автоматные пули. Ещё несколько пуль сыпанули в чешуйчатую опору саркофага, наделав в ней дырок.

Спрятались за «тушей таракана» – одной из трёх, служивших основанием «люльки-головы».

– Ищи Вещь! – прошипел Стас, высовываясь и стреляя по зеленоватым теням.

– Он же сказал – здесь её нет!

– Ищи! Я не такой мощный сенс, как ты, но чую запах!

Матвей послушно перестал обращать внимание на шум в зале, стрельбу и тяжёлые шлепки пуль, настроился на просветление, находясь в состоянии резонирующей струны. Диапазон чувствования-восприятия раздвинулся, стены зала и всего, что находилось в нём, стали прозрачными.

«Скелет» царя Блаттоптеров внутри саркофага напоминал чудовищный веник из неровных ветвящихся прутьев, накрытый двумя «хитиновыми» выпуклостями крыльев. Он не светился и никаких сигналов не подавал. Не получил Матвей ответа и от выступов в стенах зала и потолка, за которыми не прятались скрытые источники полей, излучений и дверцы сейфов с древними раритетами.

Однако общее впечатление от всего интерьера зала Матвея озадачило: зал смотрел на него затаённо и с любопытством, словно прислушиваясь к человеку, видящему суть вещей, и точно так же всматривался в него весь многосложный комплекс замка, удивительно похожего на «летающие тарелки», какими изображали их современные художники.

– Ну?! – оглянулся Стас, меняя обойму.

– Не понимаю…

– Есть Вещь?!

– В зале нет, но на нас смотрят…

– Естественно, их тут четверо живчиков как минимум, экипированы «хамелеонами», попасть трудно.

– Нет, тут другое.

Стас выстрелил четыре раза подряд.

– Ищи, у нас нет шансов отбиться. Я их отвлеку. – Он метнулся к стене зала, из которой вырастал зубастый выступ, напоминающий морду таракана.

Зал наполнился грохотом автоматных очередей.

Матвей напрягся, вспоминая воинскую заповедь: попал в беду – слушай тишину внутри себя, она подскажет выход, – снова обнял саркофаг и весь зал МИРа Блаттоптеров. Показалось – кто-то погрозил ему пальцем… и сердце замерло: справа от него возник зеленоватый дымящийся «призрак», навёл пистолет-пулемёт, отнюдь не виртуальный и не призрачный, зримо материальный, красивый особой хищной красотой, геометрически совершенный и смертельно опасный. Он был слишком близко, буквально в двух метрах, и ни одно движение капитана не могло изменить эту геометрию смерти, несмотря на реакцию Матвея и просчитанную им зону адекватного ответа. Секунда превратилась в вечность, но и эта вечность закончилась.

Ствол пистолета-пулемёта дёрнулся… но не выстрелил!

За спиной «призрака» возник ещё один – льдисто-голубоватый – и разрядил ему в голову пистолет.

Затем что-то изменилось вокруг.

Грохот выстрелов стих.

Матвей, нашедший наконец силы сойти с вектора смерти, нырнул в спираль и остановился, услышав знакомый голос:

– Свои!

– Отец?!

Голубоватый «призрак» снял шлем и обрёл голову и лицо. Это и в самом деле был Котов-старший, державший в руке пистолет «Волк». За его спиной сгустились ещё два «призрака», превратились в Самандара и в мужчину с короткими седыми волосами и янтарно-светящимися глазами.

– Вахид… Тожиевич?!

– Я.

– Так это вы… стреляли?!

Василий Никифорович понял.

– По вам стрелял спецназ перехвата, судя по экипировке – американские «морские котики». Это вторая группа, первую мы нейтрализовали наверху. Но за ними полезут под землю и остальные, их там как тараканов. Надо выбираться отсюда.

Ещё одна тень возникла рядом с Матвеем, и в висок ему упёрся ствол пистолета.

– Никто не уйдёт, пока мы не найдём «сорок»! – прогремел голос Стаса.

Пистолеты в руках Котова и Самандара грозно глянули на решальщика, почти скрытого телом Матвея.

– Оруженосец, – пробормотал Вахид Тожиевич.

– Пистолеты на пол!

– Отец, прости! – выдохнул Матвей.

Василий Никифорович поднял ствол «Волка», положил пистолет на пол, покосился на Самандара.

– Опусти.

Вахид Тожиевич раздвинул губы, медля.

– Он у меня на стволе.

– Опусти!

Самандар выпустил пистолет из руки, ловко поймал его ногой, опустил на пол.

За спинами мужчин появилась женщина в камуфляжном комбинезоне.

– Дива?! – прошептал Матвей, не веря глазам.

– Явление ангела народу, – блеснул зубами Стас, лихорадочно-возбуждённый, клокочущий ложным весельем и яростью. – Я почему-то ждал вас, мадемуазель.

– Не делай глупости, Котов, – покачал головой Тарас; оружия в его руках не было. – Тебя обвели вокруг пальца. «Сорок» не существует в природе.

– Какого же дьявола вы припёрлись сюда?!

– Не поверишь, – усмехнулся Самандар. – Нам не нужны ни «сорок», ни «сто», ни ты сам, нам нужен он. Отпусти и свободен.

– Ага, так я вам и поверил! В прошлый раз Тарас меня уже пытался «лечить», владея синкэн-гата, второй раз я не попадусь на этот трюк.

– А кому ты веришь? – пожал плечами Василий Никифорович. – Двадцать лет назад ты сделал фатальную ошибку, и мы думали, что Тарас выбил из тебя Тьму, но, похоже, мы ошибались. Я ошибался! Больше всех! Не надо было оставлять тебя одного в надежде на правильный выбор пути.