Дар светоходца. Враг Первой Ступени - Елена Гарда

тоже боролись со сном, во всю зевали и тёрли глаза, но не отставали.

Савонарола снова извлёк светящиеся модели Вселенной, которые подобием конуса вырастали из маленькой точки, он бесконечно увеличивал область в точке исхода, и над головами студентов летали атомы, протоны, нейтроны и в конце концов кварки и глюоны. Честно говоря, выглядело это всё довольно зрелищно, свет в его руках работал как вполне материальный предмет.

Но Кай не уловил ни слова. Мозг Кая словно затянуло ореховой скорлупой, через которую не проникало ни одной сторонней мысли. Отличный образ, подумал Кай, пришёлся бы по вкусу мастеру Йозефу. Он взглянул на часы на стене. Скоро перерыв…

— Итак, ваше первое домашнее задание, — слова профессора выдернули Кая из полудрёмы, — понять стих с первого — по десятый главы один первой книги Библии — книги Бытия Ветхого Завета.

По рядам аудитории пронеслось разочарованное «Уу-у-у….»

— У нас тут церковно-приходской филиал? — раздался голос из середины ряда за спиной Кая. — Мы пришли не заветы и проповеди учить.

Савонарола равнодушно повернул голову в сторону говорившего.

— Вы не способны уловить. Я не учу вас вере в Бога или чёрта. Я учу вас знанию, которое вы ошибочно отождествляете с вымыслом. Попробуйте принять информацию. Разместить её в своём разуме аффилированно от уроков воскресной школы и понять, что тот, кто это записывал, знал, а не грезил. Для восприятия теории конформной циклической космологии ваша черепная коробка пока не готова. Не будет готова в ближайшие двести лет.

— Снова сказочки для полусумасшедших старушенций…

— Да хватит вам уже! — неожиданно вступила Муза. — Всё же понятно объяснено.

Савонарола снова внимательно посмотрел на неё и неожиданно перешёл к совершенно благостному настроению.

— Эта подсказка поможет вам разбудить свой разум, традиционное образование сделало его не восприимчивым к простым вещам. Однако, с учётом современных открытий в физике, астрономии и космологии не так трудно подойти к осознанию того, что первые слова в Книге Бытия — первой книге Библии — не вымысел человеческого сознания, но реальность, начало начал, причина, благодаря которой мы сегодня существуем. Повторю, стих с первого — по десятый. К следующему занятию сдать эссе о точках соприкосновения Теории Большого Взрыва и доктрины creatio ex nihilo на десять страниц. Теперь можете вернуться к БФА № 329. Господин Розмаринов вас уже ожидает.

Он забрал свой журнал и быстро вышел из зала.

— Господин Розмаринов, снова? Этот бесцветный гном что-то примелькался, — Руслан закинул рюкзак на спину.

— Муза Павловна, никак Саван сумел вас расположить? — дед, смеясь, подхватил её портфель. Она просто порхала и светилась от возбуждения.

— Знаете, Егор Георгиевич, возможно, это был самый интересный урок за всю мою жизнь… — Муза многозначительно подмигнула деду.

— Скука смертная, — просипел Хорунжий. — Спасибо цыганскому барону, повеселил.

— Спасибо Кубракевичу, хоть узнали что-то про саму Академию, — отозвался Кай.

— Кубрик молоток, Стево дерзкий, да… — кивнул дед.

— Не могу дождаться уже результатов, — проговорила Муза. — Что означают все эти Светляки и Радуги. Может там объяснят? Как вытерпеть эти тридцать минут…

Все тронулись обратно к БФА № 329.

Кай почувствовал, как на плечи его снова взвалили груз весом в несколько тонн. Возможно, через тридцать минут его ожидал позор. И прилюдное изгнание.

«Никчёмен», снова прозвучало в ушах. Лицо вспыхнуло краской.

«Ты должен умереть» — звонко отдалось в ушах. Кай смахнул морок и зашагал следом.

И пора уже всем рассказать.

* * *

Они снова подошли к аудитории БФА № 329. У дверей их ожидал очень нервный человечек в чёрном хозяйственном халате и черных очках — тот, с тестирования, которого Савонарола назвал Розмариновым. По внешнему виду его можно было допустить, что Розмаринов всю ночь сражался с вурдалаками. Он подпрыгивал и вздрагивал при каждом шаге и шорохе за спиной. Увидев Кая и компанию, он неожиданно рявкнул: «Острожский, Кристиан, ко мне!» Кай удивлённо пожал плечами и подошёл.

Студенты заходили в аудиторию, Кай с человечком молча стояли у входа. Дед с Музой, Карной и Русланом ушли занимать места, крикнув: «Не опаздывай!». Кай кивнул, проводил их глазами и снова посмотрел на человечка с журналом. Тот молча и со знанием дела, будто обученная лошадь, кивал головой каждому проходившему и делал какие-то пометки в своём кожаном журнале. Казалось, что он считает убитым время, когда он кого-нибудь куда-нибудь не заносил.

— Вы что-то хотели?

— Стой и не мешай мне делать мою работу.

Кай переступил с ноги на ногу и присел на край тумбы у дверей аудитории. Народ прибывал, знакомые парни и девушки улыбались и махали ему, затем исчезая в проёме. Терпение Кая подходило к концу. Маленький человечек так и стоял, с важным видом заглядывая в свой истёртый журнал.

— Вы меня задерживаете, я опоздаю, — не выдержал Кай.

— Я тебя не задерживаю, — сердито заявил человечек. Потом, сглотнув, рявкнул, — быстро в аудиторию, а то опоздаешь!

Кай посмотрел на Розмаринова, и решив, что спорить с сумасшедшими бессмысленно, молча зашёл в БФА № 329.

* * *

И тут мы подошли к необходимости сделать Отступление, поскольку этот внезапный инцидент имел серьёзную подоплёку. К сожалению, ни Кай, никто из его друзей свидетелем нижеописанной сцены не был. Потому для понимания причин нам стоит вернуться на полтора часа назад, к тому моменту, когда Магистр Савонарола начал свой урок в библиотеке филфака.

* * *

В это время в Зале Учёного Совета происходило гораздо более важное событие, которое и послужило причиной переноса утреннего объявления результатов тестирования. Зал Учёного Совета был полон. Двумя полукругами в нём были выставлены кресла президиума, их занимало не менее трёх десятков персон с важными лицами. По нарядам и внешнему виду можно было сказать, что эти люди далеко не гардарининцы. Многие курили, переговаривались как давние знакомые, заглядывали в свои блокноты, делали пометки и даже пересмеивались, но не теряли ни грамма важности в лицах. В общем работали.

Между этими двумя полукружиями рядов возвышались три особых кресла. Они предназначались для троих Посвящённых — Магистра Силы, Магистра Теорий и Магистра Практик. Однако, одно из кресел пустовало. В зале не было Магистра Савонаролы.

Звучный нежный голос Магистра Медвяны объявил:

— Прошу ещё немного вашего внимания, уважаемые господа, и предлагаю заслушать главу квалификационной комиссии, нашего Конкордатора, господина Розмаринова.

В центр круга, лицом к Посвящённым и президиуму вошёл маленький человечек в чёрном хозяйственном халате и черных квадратных очках. Под мышкой он держал большой истёртый журнал.

— Спешу выразить вам своё почтение, драгоценная наша госпожа Соломея, глубокоуважаемый Совет Магистерия, — ответил Розмаринов неожиданно приятным, переливистым голосом, играя блеклыми кустистыми бровями.

Лука Лиходед