Две жизни Лидии Бёрд - Джози Силвер

Несколько раз глубоко вдыхаю и сажусь на ковер среди разбросанных подростковых сокровищ. Разрисованные каракулями учебники; перелистываю их, тоскуя по прошлому. Мои тетради с зелеными и красными пометками, сделанными учителем. Для девочки, которой не нравилась химия, я довольно хорошо справлялась с домашними заданиями… Правда, чаще всего я их списывала у Джоны Джонса. Откладываю учебники в сторону и беру ту вещицу, ради которой и лазила на чердак. Это маленькая деревянная музыкальная шкатулка, на ней нарисованы яркие птички.

Много лет прошло с тех пор, как Джона подарил ее мне на день рождения. Тогда он сказал, что увидел шкатулку в витрине благотворительной лавки и решил, что она может мне понравиться из-за птиц и вообще; он сказал это бесстрастно, дескать, подумаешь, ничего особенного. Я точно так же приняла подарок и припрятала в шкатулку браслет, который в то же утро подарил мне Фредди. Браслета давно здесь нет, он потерялся где-то за все эти годы. Я улыбаюсь, когда нахожу желтое пластиковое цветочное кольцо, тоже подарок Фредди, и пару плетеных ожерелий и серьги. Думаю, они, скорее, принадлежали Элли, а не мне. И больше ничего, что стоило бы помнить, но подо всем этим – маленький гладкий камешек. Я беру его и кладу на ладонь. Он светло-серый с белым, не крупнее бразильского ореха. Ничего особенного в нем нет, но, сжимая его в руке, вспоминаю тот день, когда Джона вложил его мне в ладонь. Мы шли в школу на первый экзамен. «На удачу», – шепнул он мне, сжимая вокруг камешка мои дрожащие пальцы.

Я смотрю на свой мобильник, лежащий на кофейном столике. Я не разговаривала с Джоной с того времени, когда он уехал в аэропорт в субботу. И не хочется. Он оставил меня с рукописью и со следом поцелуя на лбу, позволив судить его.

Снова вспоминаю недавний разговор с Фло, о тех письмах, которые она до сих пор хранит в обувной коробке в своем гардеробе.

Что-то теплое и неопределимое шевелится во мне в последнее время, когда я думаю о Джоне Джонсе. Я начинаю понимать, что людей можно любить по-разному в разные периоды вашей жизни. Он мой самый старый друг, но той ночью я увидела в нем мужчину. Я устремилась к нему как к человеку, которого люблю, и он дал мне убежище и защиту, ни о чем не спрашивая.

Я так и этак поворачиваю маленький серый камешек, думая о конце истории в сценарии, а потом встаю и нахожу бумагу и ручку. Слова – сфера Джоны, не моя, но, может быть, этим вечером я сумею найти такие, которые окажутся правильными для нас обоих.

Милый Джона!

В общем, я прочитала рукопись, и она мне очень нравится. Я даже поплакала немного, то есть, если честно, постоянно плакала, потому что на каждой странице там – Фредди. Ты оживил и его, и всех нас магией своих слов.

Меня ничуть не удивляет то, что твой сценарий сразу понравился. Мне тоже, и я очень, просто ужасно тобой горжусь. Но, Джона, тут есть кое-что… Думаю, они правы – ты должен изменить конец.

Каждая история имеет свое начало, середину – развитие – и, если повезет, счастливый конец. И твои герои заслуживают его после всего того, через что они прошли. И твои зрители тоже. Людям нужно уходить из кинотеатра не с пустыми стаканами попкорна, а с сердцами, полными надежды, потому что наверняка для каждого есть несколько вариантов счастливого финала.

Мне хочется сказать все это тебе лично, но, думаю, мы оба знаем, что Фил просто выгонит меня, если я прямо сейчас попрошу еще один отпуск! И, кроме того… Есть вещи, которые трудно высказать вслух, так что, пожалуй, пусть все так и останется.

Ты и я… Все это очень сложно, правда? Но в то же время и нет, если подумать. Мы оба любили Фредди… И если бы он по-прежнему был с нами, я вышла бы за него замуж, а ты остался бы лучшим другом, и я ни на минуту не сомневаюсь, что это могло бы измениться. Мы бы все повзрослели и постарели, хотя Фредди вряд ли бы когда-нибудь повзрослел.

Но его с нами нет. Есть только ты и я. Мы изменились навсегда, потому что любили его, и все изменилось навсегда, потому что мы его потеряли. Нам повезло, что у нас так много общего. Мы связаны навеки, и я даже представить не могу, что разделила бы свою жизнь с кем-то, кто его не знал.

Измени конец, Джона.

С любовью, Лидия.

Среда, 29 января 2020 года

Я едва не передумала отправлять это письмо, поскольку не уверена, что наша дружба его переживет. В очереди на почте передо мной стоит малыш, держась за мамину руку. Это напоминает мне о том маленьком сером камешке, скользнувшем мне в ладонь на удачу, и тогда я набираюсь храбрости отправить письмо.

Прошло уже больше трех недель, а Джона так и не ответил. Я придумываю множество причин, почему это так. Возможно, письмо просто потерялось и Джона в Лос-Анджелесе думает, что я не потрудилась прочитать его сценарий, или того хуже: прочитала и мне он ужасно не понравился. А может быть, Джона прочел письмо и оно его огорчило, потому что я все неверно истолковала и он теперь не знает, как помягче дать мне понять это. Или уже успел отправиться в Вегас и жениться на какой-нибудь девушке из шоу-бизнеса, а мое письмо так и валяется на коврике под его дверью. Если это так, надеюсь, у кого-нибудь хватит участия отослать его по обратному адресу.

– Лучше бы твоя матушка никогда не знакомила меня с такой вкуснятиной, – ворчит Райан, разворачивая мятный бисквит.

Он тайком проводит перерыв на ланч в моих владениях, за первым столом, нарушая мое правило: никакой еды или питья в библиотеке!

Я ничего не имею против. Он то и дело приходит сюда, и подозреваю, что его, скорее, привлекают Фло и Мэри, а не я. Они сидят за столом по обе стороны от Райана.

– Как у тебя дела с Кейт? – спрашиваю я.

Он уже довольно долго встречается с Кейт, копией Умы Турман, с которой познакомился на одном из экспресс-свиданий. Через пару месяцев после того они столкнулись в супермаркете. Как говорит Райан, их взгляды встретились над огурцами, но я думаю, что он приукрашивает правду ради веселья.

– Неплохо, – отвечает Райан, и его уши розовеют. – Кейт… – Он откладывает бисквит и задумывается. – Знаешь то место в городе, рядом с химчисткой?

Я хмурюсь, пытаясь сообразить.

– Там мясная лавка?

– Там лучшие на всю округу пироги со свининой! – заявляет Мэри.

Райан делает большие глаза:

– На другой стороне!

– Магазин маскарадной одежды? – уточняю я.

– Она там работает, – говорит Райан.

– И хочет нарядить тебя Бэтменом? – Фло потирает руки.

Райан ошеломлен, а мы все смеемся.

– Пойду-ка верну все эти книги в детский отдел. – Я беру стопку книг. – И не трогайте ничего, пока меня нет.

Я уже полюбила свою библиотеку. Детский отдел – это мой рай; он находится в боковой комнате, чтобы шум не мешал остальным, и там очень красивый эркер, окно которого смотрит на улицу. Расставляю книги по местам, поправляю столы и сажусь ненадолго на одну из скамеек в эркере полюбоваться на залитую дождем улицу, на спешащих прохожих. Я не сразу замечаю, что в комнате кто-то появился, но потом оборачиваюсь – и вижу Джону Джонса. Он прислонился к дверному косяку и смотрит на меня.